Дневники Фаулз - Джон Фаулз

13 октября

Жизнь в Хэмпстеде. Колледж, готовящий секретарей, — не внушающее доверия, заурядное учебное заведение. Два или три викторианских здания; претензий никаких; студентки — 16—18-летние девушки, интеллектуальное развитие которых не позволяет претендовать на карьеру выше секретарской. Преподаватели в основном женщины, словоохотливые, робкие неудачницы. Атмосфера крайне не академическая; комната для преподавателей мало похожа на «профессорскую», ее здесь называют «учительской». Атмосфера заводская или конторская, преподавание строго практическое. Директор — бледный полноватый молодой человек, член городского совета, входит в ассоциацию консерваторов[489]. Фактическая власть в руках секретаря — неряшливой властной женщины, которой легко манипулировать. Я преподаю на младших курсах, где учатся девушки-иностранки — темпераментные гречанки, шумные, живые француженки, молчаливые, отчужденные исландки, девушки других национальностей, кроме англичанок. Работу я ненавижу, mais il faut vivre[490].

Э. устроилась на работу в «Гэмидж», продает там маленьких свинцовых рыцарей Круглого стола. «МГМ-фильм» задает главные темы рождественских игрушек. Много часов — мало денег.

Живем одним днем, самая крупная временная единица — неделя, дальше не загадываем. Пятница — кульминационная точка, день получки; живем от жалованья до жалованья. Есть некоторые не терпящие отлагательства покупки — пальто для Э., новый пиджак для меня; такие траты делаются по мере возможности.

Еще одна сложность: наша квартирка на одного человека, и мне приходится вести почти подпольную жизнь, скрываясь от правосудия. Когда Э. отсутствует, приходится делать вид, что и меня здесь нет; я не выхожу на улицу, держусь подальше от окна. Собачья жизнь.

И все же в Хэмпстеде есть свои утешения; когда мы с Э. счастливы, то умудряемся наслаждаться простыми и чистыми радостями, и мы знаем, или я знаю: за то, что нас связывает, можно и пострадать.

20 октября

Время — быстрый, опасный поток; слишком стремительный, чтобы писать — здесь или где-то еще; стремительный, но не возбуждающий, стремительный, но в то же время монотонный, как всякая жизнь горожанина, но этого мало, мы в придачу осуществляем попытку «жизни в грехе». С Э. я чувствую себя совершенно уверенно — хотя даже сейчас, когда я пишу эти слова, она отсутствует и, возможно, находится в обществе Р., — уверенно и умиротворенно, как и положено любящим людям. Единственное, что меня беспокоит, — останется ли она со мной, выдержит ли предстоящую нам долгую, трудную дорогу, трудную даже в физическом смысле, не говоря уж о психологическом, — я имею в виду ее работу в «Гэмидже». Теперь уже нет сомнений: что касается взаимного влечения, мы почти идеальная пара. Но в остальном множество сложностей — оба ненавидим свою работу, оставаясь при этом бедняками; Э. до сих пор мучает комплекс вины. Пытаемся найти квартиру получше, что-нибудь более подходящее, чем маленькая комната и односпальная кровать. А пока я продолжаю жить здесь, как беглый преступник. Дешевые квартиры в Хэмпстеде редки, как ласточки зимой.

18 ноября

Существует два рода писателей: те, кто гениально реализует себя в конкретном жанре, — Мольер, Расин, Достоевский, Мэнсфилд; и другие, которые обладают универсальным умом и просто считают, что лучше всего могут выразить себя в слове, — Жид, Гёте, Д.Г. Лоуренс; интеллектуальные писатели и писатели, приверженные одному жанру. Я интеллектуальный писатель, меня интересуют все жанры. Ни в одном не чувствую себя мастером, но со всеми в ладу. И почему бы не представлять на читательский суд все работы, если ты интеллектуальный писатель (которых больше волнуют идеи, нежели слова), по мере того как они создаются — за годы или другие отрезки времени, — рассказы, пьесы, стихи, эссе, заметки, критические статьи, дневники; цель — быть всецело живым художником, не систематизированным музеем. Пусть систематизацией занимаются невропатологи.

Кэтрин Мэнсфилд (Элперс)[491]. Один из кумиров Э.; мне она тоже нравится — хоть и в меньшей степени. В книге много рассказывается об отношениях Мэнсфилд — Марри, особенно о первых трех годах их совместной жизни; похоже на наше с Э. существование: матрасы на полу, ночевки под открытым небом, поиски «подходящей» (то есть дешевой, просторной, светлой, удобной, приличной — несуществующей) квартиры. Постоянные стрессы и напряжение в отношениях между чувствительной женщиной и рассудочным мужчиной. Конечно, К.М. могла себя выразить, но с Э. нельзя жить, не принимая во внимание ее молчание; разум кипит, бурлит; это долгий путь в темноте[492].

22 ноября

Денис Ш. решил уехать в Индонезию с женой и ребенком. Глупый современный гротеск, беспокойство, тяга к переменам; это связано с колоссальным послевоенным освобождением личности, вымыванием энергии.

23 ноября

Женственность Мэнсфилд; описания, реакции, настроения, отношения — мир, лишенный социальных, моральных ценностей и дидактизма; женщина, рисующая мужской мир, — клинически, можно сказать, если бы это понятие не имело такой антисептической, научной, холодной окраски. Больше мужчины способна провидеть будущее, как и Вулф. У Джойса, Джеймса, должно быть, был огромный внутренний мир. Он не человек, а целая команда, и еще женщина, смотрящая матч. Мораль для себя? Феминизация моей литературной восприимчивости.

25 ноября

Почему рассказ Платона о смерти Сократа всегда заставляет меня плакать? А четыре Евангелия оставляют холодным и равнодушным. Возмутительно, что у Иисуса из Назарета все еще так много поклонников, это памятник человеческой глупости, свидетельство психологической нестабильности.

Три пьесы. «Смерть Сократа», «Смерть Христа», «Жизнь Робин Гуда».

Э. — Ксантиппа[493]!

29 ноября

Уик-энд в Оксфорде с Портерами. Почувствовал, как я отдалился от Оксфорда; смущен его бестолковым очарованием и блеском. Пустой город. Университет кажется юным и отвратительно бесчувственным. В воскресное утро на улицах маленькие группы серьезных молодых людей в темных костюмах и галстуках своего колледжа — печальная примета, ведь униформа никогда не свидетельствовала о свободе мысли, — со сборниками церковных гимнов в руках. Повсюду удушающая атмосфера религиозности, абсолютно повсюду; нелепое объявление в магазине: «Купи здесь папочке подарок на Рождество», — оно много говорит об изменениях в студенческом характере за эти несколько лет.