Дневник, 2004 год - Сергей Есин

5 октября, вторник. Утром после обычных безумств за шведским столом — огромной тарелки йогурта и такой же миски овсяных хлопьев с молоком — поехали на автобусе в Ираклион. Я-то думал покончить все одним махом: византийский форт и музей в столице и археология в Кносском дворце. Я вообще не очень понимаю, как люди живут в подобных местах и каждый день не перебирают исторические подробности. Но ведь и я в Москве каждый день не хожу в Исторический музей и не перечитываю «Уложение царя Алексея Михайловича 1679 года». Люди есть люди, но в моей голове все время с детства свистит история. Но к теме: Саша решил разделить все мои исторические планы на две половины и очень правильно сделал.

От моей Агиа Пелагии до столицы километров двадцать, автобусы новые, роскошные, «вольво» и «мерседес». Города, может, как такового и нет. Город — это архитектура и культура. Культура затиснута и законсервирована в центре. Это венецианский форт-крепость в порту, городские стены, арсенал — все это окружает бухту. Наверное, это самая удобная бухта поблизости и, значит, раньше здесь и был порт, куда привезли мифического Тезея.

Вот она, сила литературы: несколько лет назад случайно мне попалась книга Мэри Рено, книга довольно старая, 1991 года, издана ныне канувшим Издательством политической литературы. Я эту книгу прочел, она полна беллетристическких пристрастий и красивостей, но в душу мне запала. Может быть, потому, что с детства я интересовался историей, а в юности попалась мне еще одна книжка — переводы античных поэтов Вересаева, и мое сознание стало рабом этой книжки. Чем-то меня привлекала та далекая история: неожиданным, волшебным или непохожестью на то время, в которое я жил? Но, вообще-то, объяснить ничего словами нельзя, можно лишь объяснить биологией, движением соков в человеке. Но как это потом расшифровать, чтобы было и понятно и не боязно?

Есть еще несколько венецианских палаццо, перестроенных и отреставрированных, — здесь банки. Узкие старинные улочки в центре, толпы туристов, а значит, здесь магазины сувениров и всякие точки общепита. В лавках предлагают раритеты, переведенные в современный материал и с использованием современной технологии, все, что местная крито-микенская и критская культуры накопили за тысячелетия. Если б сэр Эванс не раскопал Кносский дворец и не извлек оттуда образцы искусства той жизни, то чем бы сейчас торговал критский ширпотреб? В магазинах статуэтки «Богини со змеями», макеты «Фестского диска», до сих пор эта письменность не расшифрована. А может быть, это навроде балетной записи — точная запись исполнения религиозного ритуала? Здесь же открытки с греческих ваз. Выбираются самые изящные. Можно взять с лотка в центре и посмотреть, как Зевс, согнув счастливого Ганимеда «раком», имеет бога предпринимательства и торговли «в очко». Может быть, в древние времена и не было похабно, а только эротично? Или это пособие по технологии?

Посмотрели фонтан со львами, еще XVI века, видели несколько церквей XIV–XV веков, зашли в кафедральный собор. Действительно мелкая византийская пышность. Но пышность, как бы сотворенная суровыми людьми. Особенность, подмеченная еще на Кипре. Византийская фреска всегда имеет черный фон. Посмотрел (2 евро) иконы в маленьком музее рядом с кафедральным собором. Это старинная, в отличие от собора XIX века, церковь. Есть иконы замечательные, написанные с внутренним суровым религиозным переживанием, но ближе к XV–XVI векам внутренний строй ослабевает, начинает чувствоваться и глубокая провинция, с одной стороны, и близость итальянской школы живописи — с другой.

Теперь самое главное: музей. К счастью, он однотемен — крито-микенская культура, находки Эванса. Два зала античной скульптуры производят впечатление провинции, всё в точно найденном повторе, плохой римский портрет, шаблоны, действительные для всех императоров, как совсем недавно существовавшие каноны для портретов членов Политбюро ЦК КПСС.

Переходя из зала в зал, постепенно понимаешь эту удивительную культуру, существовавшую практически параллельно с культурой Египта и заслоненную от нас его и культурой более поздней античной Греции. Описывать ничего не стану, все есть в словарях и путеводителях.

Саша учил меня все это смотреть: глядите на мелочи, на рисунки, на изображения на палицах. Сначала художник лишь просто следовал природе, потом стал уплотнять.

6 октября, среда. Надо бы развить и прописать мое страстное стремление с самого раннего возраста попасть в Грецию. Этот мир заворожил и заколдовал меня с 3-го или 4-го класса. Все же школа моего детства была другой школой. Правда, даже мысль о том, что я могу попасть в Грецию, меня не посещала. Это было невозможно, любовь поэтому была платонической, безысходной. Тогда же в школе книга «Боги, гробницы, ученые» — это мое чтение, после университет с латынью и античной литературой, а до него — публичная лекция профессора Радцига. Я еще мальчиком попадаю на публичную лекцию в Коммунистическую — ранее Богословскую (а как она называется ныне?) — аудиторию. Целая библиотека античных авторов, собранная у меня дома. Но самое удивительное — долго и много я путешествовал по свету, где я только не был, даже как бы подошел совсем близко — был на Кипре десять лет назад, но это какая-то цивилизованная, английская Греция. И вот, наконец, легендарный Крит!

Утром, несмотря на плохую, облачную погоду, принялся купаться. О, волна, поднятая Посейдоном! Эгейское, Критское, как здесь называют море, почему-то производит на меня особое, таинственное впечатление. Может быть, это отголоски все того же, прочитанного ранее, романа «Тезей». Я купался в Черном, в Красном, в Средиземном море, на Кипре, в Испании, в Балтийском море в Дании, в Балтийском в Эстонии, на Кубе, в Анголе, на Курилах и пр. и пр. Но впервые я почувствовал стиль и мощь океана, когда был в Анголе, и здесь, на Крите, море кажется мне абсолютно живым. Что в нем особенного, не знаю. Оно не злое, не ласковое, не тревожное, оно живое, и не потому, что волны бьют в берег, а потому, что внутри него что-то разумное и как бы человеческое. Здесь я отчетливо понял, почему миф о Посейдоне возник в этих местах. Я могу себе представить, что морской царь, обвешанный мидиями, живет, как вечный, разумный дух этих живых пучин.

Сразу же после завтрака, где я опять переел, хотя и стараюсь не есть мяса и лишнего, но жалко, деньги плачены, отправились в Ираклион, чтобы посмотреть Кносский дворец. Это полчаса на автобусе от нашей Аги Пелагии, до города. Замечательно и легко приехали, но на автобусной станции, которая находится в центре города, узнали — дворец закрыт. Я даже немножко обрадовался, потому что люблю отодвигать свои разнообразные мечтания, это в какой-то мере гарантия того, что не умру так быстро. Кто же умирает, покуда не исполнятся все его желания!