Еще вчера. Часть первая. Я – инженер - Николай Мельниченко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Однажды утром Дагаев приглашает нас с Поповым «на прогулку». Идем к Кировскому райсовету, затем через сад 9 января выходим на улицу Трефолева, затем по переулку с железнодорожными рельсами. По пути Иван Кузьмич коротко сообщает нам, что мы будем работать на заводе п/я №…, открытое название которого «завод имени Молотова», в бригаде старшего инженера Александра Александровича Трекало. Бригада Трекало на заводе занимается отладкой технологии и оборудования наплавки. Завод же производит ответственную запорную арматуру – задвижки, вентили и т. п. для подводных лодок и всего ВМФ.
Подходим к проходной завода. Нас пропускают по нашим пропускам в ВПТИ. Среди цехов завода находится двухэтажное здание; две комнаты там – наши. Встречает нас сам Трекало, пятидесятилетний мужик, при галстуке, с выдающимся животом, придающем его фигуре внушительность и импозантность. В его бригаде еще старший техник Толя Малышев, невысокий тридцатилетний брюнет с горящими цыганскими глазами. Еще один техник – совсем юная девчушка Зина. Позже появляется рабочий, приданный нашей группе от завода – отставной майор-пограничник, оформленный учеником сварщика. Как узнал я позже, – упрямый, как все майоры.
Кроме стола и стульев, в комнате огромный шкаф с папками. На столах другой комнаты расставлены детали задвижек и клапанов со следами наплавленных уплотнительных поверхностей, самые крупные – лежат на полу.
– Вот привел тебе, Сан Саныч, для укрепления целых двух инженеров, молодых и способных, – обращается Дагаев к Трекало. – Теперь у тебя работы пойдут быстро, да и в отпуск сможешь уйти, когда наладится работа.
– Посмотрим, посмотрим, – цепко окидывает нас взглядом Трекало. Краем глаза замечаю, как иронично кривит губы старший техник Малышев, дескать, что они могут эти желторотые… Сам Толя Малышев – природный сварщик: рабочий, затем бригадир. Окончив сварочный техникум, долго работал мастером. Ему кажется, что в сварке он знает и может все…
Все садятся вокруг стола. Сан Саныч докладывает Дагаеву о проделанной работе, демонстрируя образцы со второй комнаты. Дагаев внимательно слушает, изредка прерывая Трекало, чтобы объяснить нам еще непонятные нюансы.
Картина вырисовывается не очень радостная. По договору с заводом наша фирма должна освоить наплавку хромистой стали на уплотнительные поверхности клиновых затворов. Сделан станок, отработана технология способом лежачего электрода под флюсом. Не получается замыкание кольца наплавки: между началом и концом наплавки разрыв около 10 мм. Кроме того, выгорает хром электрода, и в наплавленном металле его оказывается мало. Добавление в металл электрода порошка феррохрома почти спасает, но чуть-чуть «не дотягивает хром». Надежда на новый флюс, разработанный в ИЭС им. Патона, но завод никак не может освоить его выплавку. Тут мы не крайние: завод по договору должен был дать нам этот флюс еще полгода назад. К опытам по контактной сварке бугелей (так называется дуга с гайкой на крышке вентиля), – тоже не можем приступить: завод никак не может окончить изготовление оснастки к контактной машине. Выступает майор. Он добавил в серийный сварочный флюс некоей пыли, собранной в электродном цехе и содержание хрома в наплавке повысилось на 0,2 %. Майор видит этот путь очень перспективным и предлагает обратить внимание на добавку пыли в сварочный флюс.
Дагаев всех внимательно слушает. В итоге говорит только, обращаясь к Трекало:
– Ну, – разбирайтесь.
Заводские посиделки
Если у тебя спрошено будет: что полезнее, солнце или месяц? – ответствуй: месяц. Ибо солнце светит днем, когда и без того светло; а месяц – ночью.
(К. П. № 51)На следующий день мы с Поповым уже нормально идем на новое рабочее место. Выходим минут за 40 до 9 часов. Проходим мимо памятника Кирову, мимо серой громады райсовета, построенного в стиле конструктивизма, пересекаем сад 9 января. Со стороны проспекта Стачек сад огорожен замечательной красоты кованой изгородью, секции которой закреплены на красных кирпичных столбах. В центре каждой секции – пустое место. Раньше его занимали роскошные и непостижимые двуглавые орлы, теперь – аляповатые картины с пионерскими барабанами, горнами и галстуками. В Ленинграде стоит теплая золотая осень, вокруг расчищенных дорожек сада – ковер из золотых листьев. Солнца не видно, стоит серый денек. Я люблю такие деньки: работается тогда очень хорошо.
Весь остаток прошлого дня мы провели на заводе сообразно своим наклонностям. Попов всех обошел, со всеми познакомился, всех обаял. Сейчас он здоровается с новыми знакомыми, как с лучшими друзьями, все ему рады, даже старший техник Малышев. Знакомство не только приятное, но и самое необходимое – с замначальника цеха, где мы будем работать. Валера Загорский – наш ровесник и коллега: инженер-сварщик, окончил Челябинский политехнический институт. Попов по своей старинной привычке при встрече за несколько метров раскрывает руки для объятий и издает очень радостный вопль: «А-а-а…!». С Валерой они при встрече обнимаются, как старинные друзья, долго бывшие в разлуке. Мне – завидно, я не умею так быстро знакомиться.
Вчера несколько часов я провел с майором и Толей Малышевым: мы наплавляли запорные клинья задвижек. Стальной клин на обеих щеках имеет проточенные круглые выступы, на которые мы должны наплавить хромистую сталь. Проточенные и отшлифованные кольца клина при закрытии задвижки должны точно сомкнуться с кольцами корпуса и выдержать без какой-либо течи огромное давление морской воды. Технология наплавки была оригинальная. Клин зажимался на столе станка так, чтобы наплавляемая поверхность была горизонтальной. Разомкнутое кольцо диаметром около 100 мм (по диаметру наплавки) из хромистой проволоки диаметром более 10 мм имело с одной стороны отогнутый вверх хвостовик. Этот хвостовик зажимался в цанге станка, через него подавался сварочный ток. Цанга могла двигаться вверх-вниз, чтобы выставить требуемое расстояние от плоскости кольца до наплавляемой поверхности. Затем все засыпалось слоем флюса. Угольным стержнем между деталью и началом кольца зажигалась дуга, которая затем, медленно двигаясь под флюсом, расплавляла флюс и кольцо, наплавляя его металлом деталь. (Так производится сварка «лежачим» электродом, тогда длину дуги, которую видно, определяет толщина обмазки). Когда наплавка доходила до хвостовика, дуга удлинялась и гасла. Металла хвостовика, расплавленного до обрыва дуги, не хватало, чтобы замкнуть наплавку.
Мы пытались замкнуть наплавку разными ухищрениями: изменяли в месте замыкания высоту горки флюса, варьировали величину тока и напряжения, – все было напрасно. Через неделю тщетных усилий меня «осенило». Пошел в цех, где изготовляли для нас кольца, и выдал им эскиз слегка измененного кольца: часть хвостовика была наклонной. Слесари сразу изготовили несколько колец по эскизу. С майором и Толей мы провели испытания. Когда дуга дошла до хвостовика, я начал станком опускать его вниз, расплавляя наклонную часть. Очистив деталь от шлака, мы увидели замкнутое ровное кольцо наплавки! У Толи слетел ироничный вид, загорелись цыганские глаза:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});