Путь эльдар: Омнибус - Энди Чемберс

"Тирианна не исключительна", — сказал себе Арадриан.

Если проводить больше времени с Афиленниль, то рано или поздно они сблизятся сильнее. Сбросив оковы Пути, эльдар станет более подходящим партнером для нее. Лучше покинуть Алайток — действительно, здесь его ничего не ждет.

«Ирдирис» оказался небольшим яликом, с одним звездным парусом. Корпус его был пятнистым, черно-зеленым: это Арадриан увидел, подходя к докам. Шла погрузка припасов, и неподалеку от стройного носа был спущен выгнутый трап. По меркам звездолетов «Ирдирис» был маленьким, но все же требовалось некоторое время, чтобы прошагать вдоль него. Золотистый парус высоко возносился между балками причальной стенки на внешней стороне Бухты Печальных Прощаний. Название ничего не значило для Арадриана, идущего по причалу вместе с Афиленниль. Она была одета в облегающий костюм желтого и синего цветов, волосы, выкрашенные в черное и белое отдельными прядями, сплетались в замысловатую коcу, спадавшую на спину. Поглаживая взглядом изгибы её талии и бедер, рулевой наслаждался зрелищем.

— У тебя гостья, — пробормотала Афиленниль.

Секундой позже Арадриан услышал знакомый голос, зовущий его по имени.

— Увидимся внутри, — добавила женщина-изгой.

Она ушла, пока алайтокец смотрел вперед, на Тирианну, быстро идущую вдоль доков. Его сердце забилось быстрее, но он ощущал не надежду, а страх. Арадриан был так близок к отправлению, и не мог повернуть назад.

Oн остановился, положив руки на пояс. Эльдар услышал, как Афиленниль насмешливо фыркнула за мгновение до того, как Тирианна достигла его, а затем повернулась к трапу.

— Это безумие! — первым делом крикнула поэтесса.

Она протянула руку к плечу Арадриана, но он отступил на шаг назад, избегая ее прикосновения.

— Это свобода, — ответил рулевой, оглядываясь на открытый люк-диафрагму звездолета. Оглянувшись на Тирианну, молодой алайтокец понял, что нет необходимости для столь суровых прощальных слов.

— Я не хотел расставаться вот так, прощаться всегда больно.

— Нам не нужно расставаться, — произнесла девушка, — не улетай.

— Ты хочешь, чтобы я остался? — спросил Арадриан, поднимая брови. — Ради чего мне оставаться на Алайтоке?

По тому, как она держалась, по тону её голоса, рулевой не мог сказать, что на Тирианну внезапно нахлынули чувства к нему. Он заинтересовался, что за аргумент собирается выдвинуть поэтесса.

— Проблема ведь не только в твоем желании быть со мной, — произнесла она. — За что ты так ненавидишь Алайток, ведь ты здесь родился и вырос?

— Дело не в ненависти, — ответил Арадриан. — Мне здесь скучно. Возможно, со временем моя жажда новых впечатлений утихнет, и я вернусь.

Мысль сформировалась лишь на половину, но Арадриан говорил без колебаний.

— Ты бы полетела со мной?

— Береги себя, — сказала она, — и возвращайся, когда насмотришься на звезды.

— Я вернусь, Тирианна, — ответил рулевой. Он подошел к девушке и положил обе руки ей на плечи. — Позаботься о Корландриле за меня. Мне кажется, ему нужен добрый друг, который спасет его от самого себя.

— А кто спасет тебя? — спросила Тирианна сквозь льющиеся по щекам слезы.

— Никто, — ответил он.

"Мне никто не нужен", — сказал себе Арадриан. Рулевой отпустил девушку и отошел, зная, что у него только один шанс улететь. Если бы сейчас эльдар обнял Тирианну, успокоил её, то не смог бы совладать с собой и остался, чтобы смягчить чувство вины, уже шевелящееся в его сердце.

К счастью, Тирианна не посмотрела на него своими прекрасными глазами, и он развернулся, быстро шагая к посадочному трапу. Арадриан не оглянулся, когда дверь с шипением закрылась.

Как и все звездолеты эльдар, «Ирдирис» был скорее выращен, чем построен. Судну даровали жизнь усилия певцов кости и их хоров. Cначала они создали шпангоуты из призрачной кости, затем плавно оплели их психопластиком, сформировавшим корпус, переборки и стены, которые плавно сливались с полом и потолком, образуя непрерывные перемычки, мерцавшие мягким желтым и зеленым. Через равные промежутки стены вздувались вокруг шпангоутов, создававших скелет корабля из призрачной кости. Свет, исходящий от стен, давал возможность эльдар видеть, заливая судно мягким, постоянным сиянием приглушенных цветов. Палуба была слегка мягкой, она немного прогибалась под шагами Арадриана; в коридорах, ограниченных дверями-диафрагмами, располагались выступы и вздутия закрытых контейнеров, как маленьких, так и более крупных, чем сам рулевой.

Повсюду размещались скопления кристаллов, встроенные в стены: интерфейсы, для подключения к пси-матрице корабля. Пульсация энергетической сети ощущалась душой больше, чем слухом или иными чувствами. Арадриан почувствовал характерное ускорение волны, прошедшей от ядра корабля вдоль корпуса, когда двигатели выработали достаточно энергии, чтобы скользнуть в сторону от искусственного гравитационного поля Алайтока. Снаружи, по всей длине «Ирдириса», зажглись огни, окунув док в теплое, красно-оранжевое свечение. С едва заметным звуком и ветерком, взъерошившим волосы Тирианны, "блуждающий-в-пустоте" поднялся с платформы и наклонился в сторону от пристани. Силовое поле, защищающее док, замерцало серебряным светом, когда корабль прошел сквозь него. Звездолет быстро разогнался, направляясь к серебристой кромке врат Паутины на корме Алайтока. Он начал переливаться на фоне звезд, когда активировались голополя, а затем исчез.

Часть вторая

Странник

Глава 4

Свобода

Миры экзодитов

Первыми, кто спасся от Грехопадения, были экзодиты, «ушедшие». Увидев тень, павшую на сердца сородичей, они взошли на корабли и бежали из империи эльдар. Экзодиты отправились к самым юным мирам, заселенным всего несколько поколений назад, первобытным и суровым. Они приручили обитающих там рептильных тварей, назвав их «драконами» в честь великих змиев древности. С собой ушедшие забрали тайну создания кристаллических пси-сетей и внедрили «мировой дух» в кору планет, которые стали их новым домом. Благодаря этому, когда обрушилось Грехопадение и пробудилась к жизни Та-что-жаждет, души экзодитов, запертые внутри кристаллических лабиринтов, не были поглощены. Но при этом «мировые духи», что поддерживают поселения ушедших, обладают собственным голодом: в них должна уходить эссенция каждого поколения, жившего за счет их энергии.

Хотя «Ирдирис» оказался не таким большим, как «Лаконтиран», Арадриан быстро понял, что ему знакомо внутреннее устройство звездолета. Как и все корабли эльдар, он был выращен костопевами на стержневом каркасе из призрачной кости, который напоминал хребет и грудную клетку какого-то огромного чудовища, только зеркально отраженные. Вдоль всего космолета проходил верхнефюзеляжный коридор, по обеим сторонам которого располагались довольно вместительные помещения. Пастельно-голубые стены из психопластика были покрыты изящными узорами зеленых крапинок. Каюты разделялись изогнутыми переборками, которые выступали из толстых, похожих на ребра поперечин, казавшихся изнутри небольшими вздутиями в корпусе.

Каркас одновременно являлся и силовой установкой звездолета. Для перехода через Паутину его наполнили пси-энергией из сети бесконечности Алайтока, звездный парус пока что свернули, а мачту убрали внутрь фюзеляжа. Арадриан ощутил присутствие этой энергетической матрицы, когда «Ирдирис» двинулся прочь от мира-корабля; тихую дрожь, прокатывающуюся по всему космолету, зафиксировал скорее его разум, чем органы чувств.

Афиллениль ждала рулевого неподалеку от длинного и тонкого носа звездолета, в маленьком арочном вестибюле, расположенном в конце коридора, который вел от входного люка. Хотя женщина молчала, по лицу её было видно, что она немного удивлена решением Арадриана присоединиться к ним.

— На Алайтоке меня ничего не держит, — сказал рулевой, подходя к Афиленниль.

— Он навсегда останется твоим домом, что бы ни случилось, — возразила Изгой. — Я побывала на многих мирах, но часть меня вечно будет принадлежать Бьел-Тану. От этого никак не скрыться.

Арадриан безразлично пожал плечами, и Афиленниль правильно поняла, что он не желает продолжать разговор на эту тему.

— Места здесь полно, «Ирдирис» рассчитан, самое меньшее, на двадцать эльдар, а нас на борту только пятеро, — произнесла женщина. — Можешь выбрать любую свободную каюту, какая приглянется. Пойдем, покажу тебе остальной корабль.

Повернувшись к корме, она повела рулевого через центральный коридор, в стенах которого через каждую дюжину шагов попадались арочные проходы. Некоторые были открыты, за ними начинались изогнутые рампы, ведущие к складским помещениям в трюме звездолета. Остальные закрывались длинными узкими пластинами; остановившись перед одной из них, Афиленниль подала мысленную команду, и дверь скользнула в сторону. Войдя внутрь, пара оказалась в общей столовой.