Я вам любви не обещаю (СИ) - Юлия Леонова

До Покровского было без малого двадцать вёрст. Пообещав ямщику двойную плату, Караулов забрался в сани. Снег серебристым шлейфом летел из-под полозьев, февральский морозец пощипывал лицо, весело гремели бубенцы под дугою упряжи, за городом ширился белый простор, сливаясь на горизонте с бесконечной синевой зимних небес. Любой другой пришёл бы в восторг от открывшейся панорамы, но Петру Родионовичу было не до красот зимнего утра, он лихорадочно пытался придумать, как заставить Майера поверить в подложное завещание.

Вот уже миновали село Покровское, и ямщик свернул на наезженную узкую дорожку в сторону усадьбы, а у Петра Родионовича так и не появилось ни одной дельной мысли. Выбежавший на звон бубенцов привратник узнал племянника покойной княгини и поспешил отворить ворота. Миновав длинную подъездную аллею, возница остановил сани у самого крыльца. Расплатившись с извозчиком, Караулов кряхтя и охая, выбрался с низкого сидения, поднялся на крыльцо и грохнул кулаком по высокой двустворчатой двери.

Встретивший его на пороге дворецкий застыл в немом изумлении, однако справившись с удивлением, впустил Караулова в переднюю.

- Не ждали мы вас, барин, - помогая снять шубу, затараторил он.

- Знамо, что не ждали, - зло огрызнулся Караулов. – Майер где?

- Так, господин-управляющий с утра в столицу подались по просьбе барыни, - вешая одежду на вешалку, отозвался дворецкий.

- Барыни? – обернулся к слуге Караулов. – Что ещё за барыня здесь объявилась?

- Так как же, - растерялся слуга, - княгиня вечор приехали, Вера Николавна, хозяйка-то нынешняя. Нежели не слыхали?

Пётр Родионович улыбнулся дворецкому и поспешил заверить того, что уж, конечно, княгиню-то он знает, они ведь, почитай, друзья с нею.

- Проводи меня, голубчик, до хозяйки своей, - обратился он к слуге, не дав тому возможности пойти, как положено с докладом.

Следуя за дворецким, Караулов дошёл до кабинета. Постучав, дворецкий приоткрыл двери намереваясь сообщить о приезде гостя, но Пётр Родионович оттолкнув пожилого слугу, сам ступил на порог.

- Ma chère cousine, - широко улыбнулся Караулов, закрывая за собой двери перед носом дворецкого, - несказанно рад застать вас здесь!

Вера поднялась из-за стола не в силах поверить, что Петру Родионовичу достало совести явиться в Покровское.

- Не могу сказать того же о себе, Пётр Родионович, - отозвалась она, не спуская с него настороженного взгляда.

- Полно, Вера Николавна, разве родне пристало таить обиды друг на друга? - шагнул в комнату Караулов.

- Обиды? – удивлённо приподнялись брови княгини. – Ежели вы считаете, что я на вас обижена, то смею вас заверить, вы глубоко заблуждаетесь. Мои чувства к вам куда глубже и сильнее.

- Будьте же благоразумны, ваше сиятельство, - ухмыльнулся Караулов. - Майера нет в поместье, и мне о том доподлинно известно. На вашем месте я бы не стал делать столь громких заявлений. Я не отниму у вас много времени. Поиздержался, знаете ли, гоняясь за вами из Пятигорска в Петербург.

- Мне вам посочувствовать? – пылая негодованием, осведомилась Вера.

- Увольте. Ваше сочувствие мне ни к чему, а вот от денег не откажусь.

- А ежели я не дам вам денег? – тихо спросила Вера. – Вот возьму и пошлю сейчас за урядником.

- Никуда вы никого не пошлёте, милейшая Вера Николавна, - устало вздохнул Караулов и без приглашения уселся в кресло у стола. – И денег мне дадите, поскольку деваться вам некуда, - извлёк он из кармана сюртука револьвер.

Щёлкнул курок, Вера отшатнулась от Караулова, но тот, проявив неожиданную прыть для такого довольно грузного человека, в два шага настиг её и ухватил за руку.

- Не дурите, ma cherie, - покачал он головой. – Неужели вам жизнь не дорога?

- Сколько вам нужно? – побледнела Вера.

- Всё, что у вас есть в наличии, драгоценности я тоже возьму, - не выпуская её руки, ответил Караулов.

- Никогда не думала, что вы до банального грабежа опуститесь, - брезгливо глянув на его пальцы, сжимающие её запястье, ответила Верочка.

- Жизнь, знаете ли, весьма богата на сюрпризы, как приятные, так и не очень,- философски заметил Пётр Родионович.

- Пустите! - попыталась вырвать свою кисть из его хватки Верочка, - должна же я сейф открыть.

- Всегда знал, что вы женщина благоразумная, Вера Николавна, но я пойду с вами.

***

- Эх! Ваше сиятельство, - почесал в затылке кучер Бахметьевых, - говорил я, сани надобно было брать. Вон, как увязли! Самим не выбраться, - обозревая застрявший в снежном плену экипаж, сетовал возница.

- До Покровского далеко ещё? – спрыгнул с подножки прямо в рыхлый снег Георгий.

- Напрямки через рощу с две версты будет, да только снегу там по пояс, - приложив руку козырьком ко лбу, отозвался возница, обозревая темнеющую вдалеке рощицу.

- Ступай в деревню за людьми, я пешком пойду, - запахнув плотнее шинель, шагнул в снежное поле Бахметьев.

- Ваше сиятельство, Георгий Алексеевич, - попытался его остановить кучер, но граф отмахнулся от него и зашагал, увязая в снегу, к роще.

Снег быстро набился в сапоги. Идти было тяжело. Несмотря на приличный морозец, Георгий ощущал, как взмокла рубаха под толстым сукном мундира. Тяжелое дыхание со свистом вырывалось сквозь стиснутые зубы. Вот и роща. Ухватившись за тонкий ствол берёзы, Бахметьев на мгновение прислонился к ней лбом, дабы перевести дух. Лёгкие горели огнём. «Ещё немного», - уговаривал он сам себя, всматриваясь в редкий лесок, за которым темнел парк, окружавший усадьбу в Покровском. Ноги в сапогах давно промокли и замёрзли. Оттолкнувшись от тонкого ствола, он продолжил путь. «Что такое две версты, когда счёт на мгновения идёт?» - подгонял он сам себя. Вскоре послышался лай собак на псарне, стало быть, зашёл он с обратной стороны. Обходить всю усадьбу не было никакого желания. Обозревая высокий забор из беленого кирпича, Георгий искал место, где можно было зацепиться, дабы перебраться через него. Заметив разрушенную кладку, Бахметьев поставил носок сапога в небольшое углубление и с трудом дотянулся до верха. Коли бы не высокий рост, затея сия была бы совершенно невозможна. Подтянувшись на руках, граф уселся наверху. «Почти полторы сажени (около трёх метров), - вздохнул он. – Одна надежда, что сугроб смягчит падение. Спрыгнув, Бахметьев сдавленно чертыхнулся, под снегом оказался довольно большой каменный валун, о который он весьма ощутимо приложился локтем.

Поднявшись на ноги, Георгий Алексеевич зашагал к дому. Аллеи в парке были расчищены. Снег скрипел под торопливой поступью. Завидев его, наперерез бросился кто-то из прислуги, но разглядев господина офицера, мужик замер в нерешительности.