Весь Хайнлайн. Вне всяких сомнений (сборник) - Роберт Хайнлайн

Хаксли вызвал на связь разум Эфраима Хоу. Двое друзей ожидали, пока он изложит Хоу свое мнение, из вежливости не делая попыток вступить в телепатическое общение.

— Он говорит, что рассчитывал это услышать и намерен созвать общее совещание. Он встретится с нами здесь.

— Общее совещание? Со всеми, кто живет на горе?

— И со всеми остальными тоже. Похоже, так у них принято, когда новые члены общины решают, чем будут заниматься.

— Вот те на! — воскликнула Джоан. — Я волнуюсь, как перед выступлением на сцене. А кто будет говорить от нашего имени? Только не малютка Джоан!

— Может быть, ты, Бен?

— Ну… если хотите.

— Тогда давай.

Они соединили свои сознания, чтобы Бен мог выражать мнение всех троих. Эфраим Хоу зашел к ним один, но они знали, что разум его связан не только с братьями, живущими на Шасте, но и с двумя сотнями гениев, рассеянных по всей стране.

Совещание происходило путем непосредственного обмена мнениями одного объединенного разума с другим:

— Мы считаем, что нам пора приниматься за работу. Правда, мы обучились далеко не всему, но можем уже применить полученные знания.

— Хорошо, Бенджамин, так и должно быть. Вы научились всему, что мы могли преподать вам на данный момент. Теперь вы должны нести ваши знания в мир, применять их, чтобы они созрели и стали мудростью.

— Не только по этой причине мы хотим уйти. Есть еще одна, более насущная. Как вы сами сказали, приближается кризис. Мы хотим бороться с ним.

— Каким образом вы предполагаете бороться с теми силами, которые вызовут кризис?

— Ну… — Бен не произнес этого междометия, но небольшая заминка в мыслях произвела именно такое впечатление. — Как мы понимаем, для того чтобы люди стали свободными и могли развиваться как люди, а не как животные, нам необходимо отменить все, что сделали Молодые Люди. Молодые Люди не позволили никому, кроме избранных одиночек, распоряжаться древними знаниями. Чтобы человечество снова стало свободным, сильным и независимым, надо вернуть ему старинные знания и старинные способности.

— Все верно, но как вы намерены это сделать?

— Прежде всего — рассказать людям о том, что они утратили. Мы трое работаем в системе образования и можем заставить себя услышать. Я — на медицинском факультете Западного университета, Фил и Джоан — на психологическом. С нашей подготовкой мы быстро перевернем традиционные представления. Мы сможем положить начало возрождению образования и подготовить молодежь к принятию той мудрости, которой вы, старшие, владеете.

— Вы полагаете, что все так просто?

— Почему бы и нет? Впрочем, мы не ожидаем, что все будет просто. Нам предстоит неминуемое столкновение с самыми излюбленными людскими предрассудками, но само это столкновение можно обратить на пользу дела. Главное — привлечь к себе внимание общества. Вы многому нас научили, и мы сможем доказать людям свою правоту. Вы представляете, например, что будет, когда мы устроим публичный показ левитации и покажем тысячам людей, на что способен человеческий разум? И когда продемонстрируем, что телепатия доступна каждому, стоит лишь овладеть методикой? Да за год-другой все жители страны станут телепатами и смогут прочесть архивы, со всеми вытекающими последствиями!

Разум Хоу безмолвствовал несколько долгих минут. Трое друзей неловко поеживались под задумчивым, спокойным взглядом Старейшего. Наконец они услышали его мысль:

— Если бы все было так просто, неужели мы не сделали бы этого давным- Давно?

Теперь уже трое друзей, в свою очередь, замолчали. Хоу мягко продолжал:

— Высказывайтесь, дети мои. Не бойтесь. Свободно передавайте ваши мысли. Вы нас не обидите.

В ответной мысли Коуберна чувствовалась нерешительность:

— Нам трудно… Многие из вас очень стары, и нам известно, что все вы мудры. Нам, молодым, тем не менее кажется, что вы слишком долго выжидали, чтобы начать действовать. Мы чувствуем… чувствуем, что ваше стремление понять подорвало в вас волю действовать. Вы ждали год за годом, добиваясь совершенства — а достичь его невозможно, — в то время как буря, которая может перевернуть весь мир, набирала силы.

Старшие поразмыслили, прежде чем Эфраим Хоу ответил:

— Возможно, вы и правы, возлюбленные дети, но нам так не кажется. Мы не пытались отдать древние знания всем, ибо лишь немногие готовы воспринять их. Они столь же небезопасны для детских умов, как спички в детских руках. И все же… может быть, вы правы. Так думал и Марк Твен, и ему позволили рассказать все, что он узнал. Он так и сделал, и написал столь доходчиво, что любой, кто хотел, мог понять его. Его не понял никто. В отчаянии он изложил во всех подробностях, каким образом можно обрести способность к телепатии. И снова никто не принял его всерьез. Чем серьезнее он говорил, тем больше смеялись его читатели. Он умер, полный горечи. Мы не хотим, чтобы у вас создалось впечатление, что мы ничего не делали. Эта республика, с ее особым уважением к личной свободе и человеческому достоинству, не продержалась бы так долго без нашей помощи. Это мы выбрали Линкольна. Оливер Уэнделл Холмс[65] был одним из нас. Уолт Уитмен[66] был нашим возлюбленным братом. Мы находили тысячи путей, чтобы при необходимости подать руку помощи, чтобы не допустить отступления назад, к рабству и тьме.

После паузы он продолжил:

— И все же пусть каждый действует по своему разумению. Ваше решение неизменно?

Бен сказал громко и твердо:

— Неизменно!

— Да будет так! Вы помните историю Салема?

— Салема? Где проводились судилища над колдуньями? Вы имеете в виду, что нас могут подвергнуть преследованиям как колдунов?

— Нет. Сейчас не существует законов, запрещающих колдовство. Было бы лучше, если бы они существовали. Мы не имеем монополии на знания. Не ждите легких побед. Берегитесь тех, кто владеет частью древних знаний и использует их для какой-то гнусной цели — колдунов… чернокнижников!

Совещание закончилось, связь ослабела. Эфраим Хоу с торжественным видом пожал всем руки и попрощался.

— Завидую вам, ребятки, — сказал он. — Вы уходите, как Джек — Победитель Великанов, бороться со всей системой образования. Вы сами избрали себе это поприще. Помните, что говорил Марк Твен? «Бог на пробу сотворил идиота, а потом сотворил школьный совет». И все-таки хотел бы я быть с вами.

— Почему бы вам не пойти с нами, сэр?

— А? Нет, не могу. Честно говоря, я не очень-то верю в успех вашего плана. Помнится, еще в те годы, когда я развозил скобяные товары по штату Мэн, у меня частенько появлялось искушение научить людей некоторым штучкам. Но я этого не делал. Люди привыкли пользоваться резаками и холодильниками, и они вас не поблагодарят, если вы покажете, как можно обойтись без этих вещей, полагаясь лишь на свой разум. Люди просто выгонят вас вон — а может, еще и линчевать будут. Но я все-таки постараюсь не упускать вас из виду.