Наемник Его Величества - Виталий Зыков

– Ой! – вскрикнула Лакриста и откатилась на другую сторону постели. – Да откуда ты взялся…

Настя осеклась, вспомнив события прошедшего дня. Тут же навернулись слезы, останавливала только неизвестность: где она?! В памяти сохранилось лишь нападение, драка какого-то здоровяка с насильниками, и все, мучительный провал. Да что же это такое!

И только теперь она поняла, что сидит в кружевной ночной сорочке – явно не ее, она не слишком любит такие мягко-оранжевые оттенки – на кровати необъятных размеров. Добавь балдахин – и настоящее королевское ложе…

– Наша гостья уже проснулась! – внезапно прощебетал из-за спины довольный девичий голосок. – А ты замолчи, страховидла проклятая! Будешь так орать – не дам на брошь смотреть!

Что это за брошь, Лакриста Регнар не слишком поняла и даже немного засомневалась в собственном рассудке. При чем здесь это чудовище и какая-то брошь, на которую оно любит смотреть?!

– Где я?! И кто… – повернувшись к строгой воспитательнице чудных монстров, спросила Настя.

– Я – Оливия, служанка при леди Мелисандре. Находишься же ты в Золотой комнате. Здесь обычно гости живут! – прервала гостью служанка и теперь выплескивала на нее водопады слов. – Ну а так, ты в доме халине Мелисандры Балтусаим, дамы благородных кровей, единственной дочери Великого Советника халифов Ралайята. Леди пока отсутствует, но можешь чувствовать себя как дома!

– …которого у меня нет, – едва слышно выдохнула Лакриста, отчего глаза повлажнели.

Оливия все же услышала гостью и грозно нахмурилась, хотя это выражение лица совершенно ей не шло. Она вообще была какая-то пухленькая, округлая, с нежно-белой кожей, голубыми глазами и длинными русыми волосами. Никак не старше двадцати – двадцати трех лет! Суровость же, пусть и показная, добавляла лишний десяток.

– Только вот слезы лить не стоит, здесь этого не любят! – сердито поджав губы, проговорила Оливия и тут же сменила гнев на милость: – Ну да ладно, все образуется. Вот прибудет леди, и сразу все наладится. Моя госпожа вся в отца, а уж тот настоящий мастер разрешать проблемы.

– А как я сюда попала? – робко улыбнувшись, спросила Лакриста и, боязливо косясь на примолкшее чудище, спустила ноги на пол.

– Ты голема, это страшилище поганое, не бойся… Для своих он безобидный, – лучезарно улыбнувшись, вновь защебетала Оливия. Словно прислушиваясь к ее словам, на насесте тихо заворочался монстр.

– А принес тебя Джек. Он раз в год в одному ему известный день в кабак ходит и надирается там как скотина последняя! И почему ему даже Великий Советник в том потворствует? Не понимаю!.. – Служанка присела на невысокий стульчик напротив Насти и мечтательно закатила глаза, но тут же спохватилась: – Ах да, так вот, пришел он вчера вечером не один, а со спящей красавицей. По своему обыкновению, мрачно буркнул хозяйке, где тебя нашел, и улизнул в свою каморку… Я потом заглянула, так он сидит довольный, точно хафф в подвале купца, и цепь свою чистит. Ну, думаю, точно кого-то прибил, душегуб! Правда, он невинного не тронет, значит, туда мерзавцу и дорога… Или их несколько было?! Ну не томи, рассказывай!

Ошеломленная напором, Лакриста стала сначала медленно, нехотя рассказывать о своей судьбе. Не упоминать собственное иномирное происхождение и связанные с этим сложности у нее хватило и ума, и воли, но вот остальное она выложила полностью. Слова лились полноводной рекой, прорвавшей обветшавшую плотину. Кипели страсти, лились слезы, звучали ахи и охи.

– Бедняжка! Надо было тебе и этого мерзавца царапнуть да ядом намазать таким, чтоб подольше да посильней помучился! – В совершенно незнакомой Оливии Настя нашла отзывчивую слушательницу. Служанка именно сострадала, а не удовлетворяла праздное любопытство.

– …а потом на насильников напал какой-то воин и всех их перебил. Я же совсем перепугалась и упала в обморок. Боюсь, как бы на малыша это не повлияло! – закончила рассказ гостья и принялась вытирать лицо тонким платочком, который ей вручила служанка неизвестной леди.

– Да, похоже на Джека. Напасть на четырех бандитов и раскидать их, как щенков скорта! – Говоря о телохранителе, Оливия, подперев кулаком щеку, уставилась взглядом куда-то в даль. Затем, неожиданно разрумянившись, вновь мечтательно улыбнулась. Забеспокоившийся голем, на котором и остановился ее взгляд, опасливо загромыхал. – Цыц, порождение плохого сна! Цыц, кому говорят!..

Разобравшись с собственными фантазиями и обратив внимание на грустную Настю, Оливия тут же начала распоряжаться:

– Ладно, давай помогу одеться, и спустимся вниз обедать, давно уже за полдень перевалило. Твое рваное платье Джек на заднем дворе сжег, а мы другое подобрали. Пока в нем походишь, а дальше уж сама решишь, как быть и что носить!

Непочтительность к дворянскому сословию, которая проскальзывала в словах и жестах служанки Мелисандры, ничуть не походили на нагловатое хамство убитой Селенты. Слишком они разные по характеру: добродушная, но строгая наседка и кровожадная хищница.

Обедать они пошли сразу после того, как Оливия помогла Лакристе облачиться в домашнее платье из отбеленного льна, расписанное большими розовыми цветами.

– Ой, у меня же нет денег, – лепетала грасс Регнар, но служанка отметала все возражения.

– Ерунда, это дом состоятельной дамы, и потому ее гостья должна выглядеть подобающим образом! Впрочем, на будущее, деньги у тебя есть. Джек принес узел с драгоценностями. Так что нечего считать себя нищенкой! Больше уважения к себе и выше нос!

Как ни странно, но Настя приободрилась. Мрачное прошлое и неясное будущее отступили под напором спокойной уверенности простой служанки. Молодая женщина даже начала получать удовольствие от сытного и необычного обеда, которым потчевала ее Оливия. Если только здешний повар не расстарался специально для гостьи, то хозяева предпочитали блюда, сохраняющие естественный вкус, не испорченный жгуче-острыми приправами и соусами, лишь с малой толикой редких специй. Экзотические ароматы только разжигали аппетит, заставляя рассматривать с сожалением каждый шедевр местного кулинара.

– Прости, а что это за существо было в комнате, где я очнулась? – спросила Настя у сидящей напротив Оливии.

Служанка обедала вместе с гостьей госпожи, но от этого ничуть не смущалась. Видимо, такие здесь царили порядки, когда прислуга сидит за одним столом с хозяевами. На стол накрывал молчаливый узкоглазый мужчина в шелковых штанах и рубахе навыпуск с высоким стоячим воротником. Делал он это сноровисто, быстро и совершенно незаметно. Закончив работу, тут же ушел прочь. Интересоваться, почему он не обедает с ними, Настя не стала: в пословице про свой устав и чужой монастырь есть смысл.