Все и немного больше - Жаклин Брискин

Сейчас мое любопытство возросло еще в большей степени. Я использовал дружеские связи с парнями из «Роллинг стоун», и теперь в качестве журналиста смогу рассказать об этой грязной истории. Вроде того иностранного корреспондента, которого играл Богги. (Да, отец, я помню — вы с ним как-то пили, а я все удивлялся, почему в фильмах у него есть волосы.) Я уже сфотографировался и заказал билеты на самолет до Сайгона.

Как только появится достоверная информация, я вам сообщу.

Передайте большой привет Сари.

Мэрилин прижала письмо к груди.

Билли во Вьетнаме. Вот он, горький плод ее поездки в Нью-Йорк.

Она медленно поднялась по лестнице в их общую с Джошуа спальню, чтобы там дождаться возвращения мужа с похорон Перли Луболда.

— Я не верю этому письму! Наш недоделанный заумный клоун записался в солдаты? Боже милосердный, да в этой стране не найти другого человека, более настроенного против этого дурацкого сраного крестового похода! — Однако гнев Джошуа был показным. Он по-своему, требовательно и горячо, любил всех четверых детей, но Билли, его поздний сын, был для него своего рода вторым «я», призванным заглянуть в будущее, обуздать технократическую вторую половину двадцатого века.

— Это письмо не его — в нем совершенно не проявился его юмор.

Джошуа хлопнул ладонью по письменному столу, так что подпрыгнули лежащие на нем карандаши.

— Он пишет так, словно экспериментирует с ЛСД или какими-то другими наркотиками.

— В этом я виновата. Мне не следовало ездить в Нью-Йорк, Джошуа. Я никогда раньше не вмешивалась в его дела. Зачем я сделала это сейчас?

— Скажи мне, есть ли в письме хоть одно слово о том, что ты стала на пути его любви?

— Алфея могла сделать именно то, что я и хотела: сказать Билли, что все кончено. — Голос Мэрилин дрогнул.

— Ангелица, перестань себя казнить.

— Это легче сказать.

Джошуа резко сел на край кровати, гнев его испарился.

— Сперва бедняжка Сари, теперь Билли, — вздохнул он. — Боже, что происходит с нашими детьми?

— Семья Койнов, — горестно проговорила Мэрилин.

— Билли комедиограф, а не военный корреспондент… Даже эти безмозглые лабухи из «Роллинг стоун» должны это понимать. — Он опустил плечи, бессильно свесив руки между колен.

Когда Джошуа перенес инфаркт весной 1956 года, он отказался от пребывания в больнице в течение шести недель, как того требовали врачи, и сбежал оттуда через двенадцать дней доводить до кондиции свой очередной сценарий. Все эти годы сердце продолжало служить ему верой и правдой.

Однако сейчас Мэрилин почувствовала острое беспокойство за него.

— Джошуа, это еще не конец света, — наигранно бодрым тоном сказала она. — В конце концов он ведь не солдат, а репортер.

Джошуа не ответил. В этом и не было необходимости. Билли лез на рожон, и оба это прекрасно понимали.

Через минуту Джошуа сказал:

— Сейчас самое время поговорить с ним начистоту.

— Джошуа, у нас нет его телефона… Нет и обратного адреса на конверте.

— У подруги твоей сестры.

— Ха!

— Я размягчу ее воспоминаниями о том, как когда-то давно успокаивал ее, когда она пришла в поисках утешения к твоей матери.

Прислуга Алфеи сообщила Джошуа, что миссис Штольц в городе нет и что ее не будет несколько недель. Тогда Джошуа набрал номер офиса «Роллинг стоун» в Гринвич-Виллидж. Это приглушило тревогу Мэрилин о здоровье мужа. Сейчас перед ней был прежний Джошуа — энергичный, шумный, распекающий всех, кто над ним и под ним. Однако людей на другом конце провода это не впечатлило. Уильяма Ферно найти так и не удалось.

Джошуа извлек три телефонные книги и отыскал номера самых влиятельных людей. Отставной генерал Омар Брэдли, Баффи Чендлер, Генри Киссинджер, Пэт Кеннеди Лоуфорд, губернатор Рейган.

Пришли Би-Джей и Маури, затем Нолаби, Рой. Компания для игры в карты.

Телефон Ферно был занят до поздней ночи.

Помощник государственного секретаря Киссинджера проинформировал его, что Билли уже в Сайгоне, что он аккредитован в качестве корреспондента и что потери среди журналистов весьма незначительны.

67

В воскресенье около одиннадцати часов Рой, одетая в нарядные синие брюки, такого же цвета блузку и темно-серый блейзер, срезала во дворике циннии. Вместе с Сари они собрались на поздний завтрак к Ферно. Сари после визита намерена была снова вернуться сюда. Джошуа и Мэрилин сейчас не докучали ей своим вниманием, озабоченные судьбой Билли.

Слышалась бравурная оркестровая музыка, на которую накладывался шум мужских голосов, — по радио транслировался спортивный репортаж; то у одних, то у других соседей заводились моторы машин; раздавались ликующие крики детишек, резвящихся в лягушатнике. Рой не обращала внимание на эту какофонию звуков.

Яркое солнце оказывало пагубное действие на ее веснушки и еле намечающиеся морщинки вокруг глаз и рта. Двойная беда, пришедшая в их семью, стала причиной ее ночной бессонницы, в то же время она испытывала радость оттого, что в ней нуждается Сари. Рой стала на колени, чтобы дотянуться до самого пышного цветка.

— Тетя Рой! — Сари появилась на пороге открытой двери, ведущей на кухню.

— Буду готова через несколько секунд, Сари. Вот только срежу парочку этих красавцев.

— К тебе гости!

— Как некстати! Скажи, родная, кто бы это ни был, что мы сию минуту уезжаем.

Сари сделала шаг во двор по направлению к Рой.

— Это миссис Штольц, — сказала она, понизив голос.

— Алфея? — Рой нервно сжала цветочный стебель. Вся ее извечная лояльность к этой женщине словно испарилась в ту ночь, когда она пришла к выводу, что Алфея является причиной драм ее племянницы и племянника. Но как Алфея здесь оказалась? Джошуа на неделе звонил ей и узнал, что она в Швеции. — Ты уверена в этом?

— Ой, тетя Рой!

Рой посмотрела в сторону дома. Яркое солнце заливало светом гостиную, и Рой понадобилось лишь несколько секунд, чтобы разглядеть через окно высокую, стройную фигуру Алфеи.

Первым желанием Рой было стать между беременной Сари и Алфеей, чтобы защитить племянницу. В следующее мгновение она приняла решение исключить Сари из числа свидетелей ее разговора. Обняв Сари за плечи, она прошептала:

— Поезжай за бабушкой. — (Джошуа пригнал принадлежащий Сари «пинто» в Беверли Вуд.) — Я побуду с ней всего несколько минут.

— Она как-то странно посмотрела на меня… Должно быть, она сердита из-за Чарльза?

— Сари, тебе никто не говорил, что ты все излишне драматизируешь? — И тут же сымпровизировала: — У нее иногда бывает мигрень.