Остров - Дмитрий Колосов

— Как всегда. Обожди… — Голос Этны уплыл куда-то в сторону. Послышалось несколько невнятных восклицаний, затем отчетливый звук пощечины. — Вот сучонка! — В голосе Этны звучало неподдельное возмущение.

— Что там у тебя происходит?

— Не хочет отдавать своего ублюдка. Таралка. — Переспала с каким-то ерши, а то и с низшим. Чертова потаскушка… — Голос вновь ушел в сторону, азартно выкрикнув: «Так ее! Так!» — Сейчас выпорют, — сказала Этна, вновь возвращаясь к разговору. — Ты же знаешь, у меня строго!

— Да, — односложно поддакнула Ариадна.

— Сейчас привезут. Жди!

Ариадна отключила радиофон и вновь вернулась к компьютеру. Она уже успела углубиться в расчеты, когда у двери негромко прожужжал зуммер. Легко встав, девушка подошла к стене, отделявшей лабораторию от внешнего коридора, и нажала на слегка фосфоресцирующую кнопку. Дверная панель мягко разъехалась в стороны и спряталась в переборке.

— Входи.

Облаченный в сверло-зеленый хитон тарал аккуратно ввез в помещение тележку с двумя контейнерами. Глаза посыльного испуганно бегали по сторонам — в какой раз! Ариадну очень раздражало это.

— Можешь идти.

Тарал с облегчением выскочил в коридор. Ариадна закрыла за ним дверь и обвела лабораторию взглядом. Чисто механическим. Так она делала каждый раз после ухода очередного посыльного. В глазах таралов явно читался ужас, и Ариадна пыталась понять, чем же он вызван, что так пугает их в этом стерильном, вылизанном до жирного блеска помещении. Чучела: саблезубого тигра — его убил на охоте Инкий, забавной макаки-резус, длиннобородого со скептичным блеском в матовых глазах козла-дорнеля, банки с метиловым раствором, в которых плавали гомункулы и несколько некрупных мутантов. Порядок и безукоризненная чистота.

Легко, без особых усилий, Ариадна сняла с тележки один за другим два контейнера и перенесла их на операционный стол. Все, как и обещала Этна. В одном из контейнеров лежали три сморщенных, синюшно-красных шестимесячных эмбриона, в другом — крохотный малыш, всласть насосавшийся молока и теперь посапывающий во сне.

Ариадна решила пока не будить его и занялась эмбрионами. Она по очереди рассекала их электроскальпелем и вынимала сердце, почки, селезенку с печенью и легкие. Извлекши материал, атлантка бросила ненужные остатки в утилизатор. Теперь следовало осторожно разделить органы, особенно селезенку, и поместить их в биососуды. После краткого тестирования они придут на переработку, а полученные после долгого и сложного процесса гормональные препараты будут использованы для изготовления омолаживающих лекарств, способных увеличить срок жизни. Этими чудодейственными порошками Ариадна снабжала признанных наиболее ценными таралов. Время от времени их употребляли стареющие Сальвазий и Кеельсее, а также решивший пережить всех Крим. Крим… Губы Ариадны тронула легкая улыбка. Теперь никто не называл его красавчик-Крим. Шрам попортил идеально-чеканный профиль, но придал лицу недостававшую ранее мужественность. Крим стал жестче, но вместе с тем — как-то человечнее. Он по-прежнему без особого успеха пытался добиться расположения Ариадны.

Электроскальпель отсоединил комочек селезенки. Атлантка аккуратно взяла его тонкими пальчиками и положила в биососуд. Спустя месяц после сложнейшей обработки из этого крохотного комочка плоти родятся пять препаратов, каждый из которых подарит таралу год-два жизни.

Хвала Разуму, в последнее время стало больше выкидышей. Ариадна подозревала, что здесь не обошлось без участия Этны. Дом Воспитания отныне полностью обеспечивал потребности лаборатории в гомункулах. Необходимость в искусственном прерывании беременности с целью получить недоношенный плод отпала. А ведь в прежние годы это практиковалось довольно широко и вызывало волну панических слухов:

— Титаны пожирают младенцев!

Бред, порожденный примитивным мозгом дикарей!

Внезапно проснулся малыш, заревел, засучил ручонками. Атлантка стянула пластиковые перчатки, кинула их в утилизатор, вытерла салфеткой покрытые тонкой пленкой пота руки и осторожно взяла младенца.

— Тихо. Тихо, мой хороший. Какой красивый мальчик!

Нежно покачивая крохотное тельце, она пошла по лаборатории. Малыш ткнулся носом в теплый белый комбинезон и умиротворенно затих, таращась карими глазенками на диковинные, сверкающие металлом и стеклом инструменты и аппараты.

С ребенком на руках Ариадна подошла к клетке, в которой сидела щелкающая кукурузные зерна крыса. Судя па завидному аппетиту, она была в полном здравии, но опытный глаз биолога сразу отметил, что с крысой происходят какие-то метаморфозы — шкурка животного приобрела зеленоватый оттенок, бусинки глаз из черных стали темно-изумрудными.

— Процесс пошел, — задумчиво промолвила Ариадна. Она погладила малыша по безволосой головке. — Пойдем, мое солнышко.

Атлантка уложила младенца в контейнер, сунула ему в рот соску, набитую белково-глюкозной массой. Изредка поглядывая на увлеченно сосущего сладкую кашицу малыша, Ариадна набрала в шприц три кубических сантиметра раствора и поднесла иглу к предплечью ребенка. Легкий укол — и малыш, едва успевший ощутить боль, вновь причмокивает розовыми губками, не подозревая, что его сердце уже гонит по венам раствор хлорокадезола.

ДОКУМЕНТАЛЬНАЯ СПРАВКА № 18

ПРОГРАММА «ХЛОРОС»

КРАТКАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА

Цель — создать устойчивую, качественно новую биосистему на основе земных гуманоидов со следующими параметрами:

— повышенная работоспособность;

— малая умственная деятельность;

— отсутствие потребности в органической пище.

Задача — изменить систему обмена веществ в человеческом организме, приняв за основу процесс светосинтеза — поглощение м-клетками солнечных лучей и преобразование их в жизненную энергию.

Малыш насосался сладкой кашицы и уснул. Ариадна быстро окончила препарирование органов, поместила их в биососуды. Затем, повинуясь неясному зову, она взяла ребенка на руки и начала тихонько покачивать, напевая при этом всплывшую откуда-то из глубин памяти песенку. Откуда? Кто ее пел? И когда? Да и не могло этого быть. Дети на старой Атлантиде засыпали под навязчивое нашептывание идеалов коммунитарного кодекса.

Ночь опустила воронье крылоНа луга, на леса, на поля.Спи малыш, спи, родной,Кровиночка спи моя.Тихо склонились на землю цветыИ не поет соловей…

Чей-то кулак с силой ударил в переборку.