Коллекция - Мария Барышева

— Ну что ты, солнце мое, как ты мог подумать?! — Кира наклонилась и скользнула губами по его твердой, слегка колючей щеке. — Съешь-ка еще пирожок.

Сергей взял пирожок и посмотрел на него так, словно состоял в некоем обществе пирожконенавистников.

— У тебя очень странный вид, — заметил он, и Кира кивнула, понимая, что замечание относится не к пирожку.

— Да… Тетя Аня приболела. А теперь и у меня что-то голова разболелась… — она недовольно сдвинула брови, вспомнив, что головная боль является привычной женской отговоркой. Но Сергей только сказал:

— А-а, так ты поэтому меня не взяла с собой? А то я…

— Что?

— Да нет, ничего, — в его взгляде, устремленном на пирожок, появилась благосклонность, и он откусил добрый кусок, после чего вывел „вектру“ со двора. Кира покосилась на него и внезапно сообразила, что до этой минуты Сергей чувствовал себя обиженным из-за того, что она оставила его в машине, а не пригласила навестить тетю вместе с ней. Потому что Сергей считал, что он уже имеет полное право быть представленным всем ее родственникам.

„Если он и с ними найдет такое же теплое взаимопонимание, как со Стасом, — я пропала!“ — мрачно подумала Кира.

За всю дорогу они практически ни слова не сказали друг другу. Сергей слушал музыку, постукивая пальцами по рулю, Кира смотрела в окно невидящим взглядом и пыталась осмыслить то, что услышала от Анны Петровны. Все это никак не укладывалось в голове, в которой и без того уже было всего понамешано. А особенно не укладывались ее последние слова.

Я и сейчас ее боюсь.

Но она умерла, не так ли? К чему бояться покойников? Неужели тетя Аня с возрастом стала так суеверна? Или ее суеверие дало такие пышные цветы на почве ее осведомленности в происходящем?

Но что такого там могло происходить? Если Веры Леонидовны в этот момент не было дома, то значит у нее был сообщник или сообщники, которые похищали людей и…

И что? На что им сдались эти люди? Ведь не ради выкупа же?

А может ее сообщники были маньяки? Сумасшедшим вовсе не обязательно нужна какая-нибудь причина.

Нет, нет, все не то!.. Но в любом случае, Анна Петровна явно что-то знает. Или о чем-то догадывается. И это „что-то“ очень и очень темное, иначе почему она так сильно нервничает?

Кира прикусила губу, чувствуя, как в ней начинает разгораться ярость, и ее пальцы невольно сжались в кулаки. Ей захотелось вернуться, схватить тетю за дряблые плечи и вытрясти из нее правду, какой бы она ни оказалась.

Из-за ваших тайн меня недавно чуть не убили! Из-за ваших тайн я видела, как человеку оторвали голову! Из-за ваших тайн по городу бродят ненормальные, и из-за ваших тайн я что-то вижу… и не могу понять, что это — реальность или галлюцинации! Какой прок хранить тайны покойника, когда и я вскоре могу сойти с ума!

Подумав о галлюцинациях, Кира тут же вспомнила Вику с ее нелепой историей и едва сдержала страдальческий стон.

„Вектра“ мягко притормозила возле ее подъезда, и Кира, разогнав все свои мысли, словно стайку надоедливых мошек, спросила Сергея, не хочет ли он зайти — не столько потому, что ей этого очень хотелось, сколько из-за желания быть вежливой. Но, к ее удивлению, Сергей отказался.

— Раз уж так получилось, съезжу хоть с нашими в боулинг поиграю, что ли, — сказал он и поцеловал ее на прощанье. — Ладно… короче, позвонишь… Вот что, позвонишь, когда действительно захочешь меня видеть, вот.

— Ты обиделся?

— Ничего я не обиделся! Просто… — Сергей запнулся, потом сунул в рот сигарету. — Ладно, короче, поехал я. Выздоравливай.

В последнем слове Кире послышалась издевка, но она сделала вид, что ничего не заметила. В конце концов, Сергея тоже можно было понять.

И только когда „вектра“ уже отъехала и неторопливо перевалилась через бордюр на дорогу, Кира подумала, что Сергей не выглядел таким уж удрученным из-за того, что их вечер не сложился, и в ней шевельнулось подозрение — уж не нашел ли Мельников себе кого-нибудь посговорчивей и поотзывчивей? Не оглядываясь на темный двор, она вошла в подъезд и сразу же столкнулась с Антониной Павловной, держащей на руках громко сопящую Бусю. Обе они в темноте подъезда казались бесформенными колышущимися глыбами мрака.

— Ой, Кирочка, здравствуй! — женщина поудобней перехватила начавшего сползать пинчера, и даже в темноте Кира почувствовала мгновенно устремившийся на нее внимательный собачий взгляд. Она ответила на приветствие и попыталась обойти Антонину Павловну, но пока Кира совершала этот маневр, та остановила ее вопросом:

— А у вас какой-то праздник сегодня, да?

— Почему вы так решили?

— Так Стаса встретила в магазине недавно. Он вино выбирал… или водку… не знаю.

— Да нет, может, просто смотрел… — Кира-таки обошла ее, но тут же остановилась и обернулась. — Кстати, вам привет от тети Ани.

— От кого?.. — недоуменно переспросили из темноты. — Ах, от Анечки! Племянница Верина… да, конечно. И ей привет передавайте обязательно! Что ж она к вам в гости-то не заходит? Раньше, помню, частенько… Хотя, конечно, у вас, у молодежи, свои дела — что вам-то стариков…

— Ну, сейчас ей некогда… — Кира внимательно вглядывалась туда, где шевелился мрак и раздавалось собачье пыхтение. — А раньше часто заходила, да?

— Да, постоянно.

— Ну, только не летом, конечно, когда квартиру бабушка сдавала…

— Почему? — перебила ее Антонина Павловна. — Вера ведь то и дело приезжала проверять, как дела с квартирой, не жалуются ли постояльцы… ну и все такое. Ну и Аня с ней, конечно же…

Буся затявкала и начала отчаянно выдираться из ее рук.

— Сейчас, моя маленькая! — залепетала Антонина Павловна. — Извини, Кира, девочка хочет на улицу.

Кира попрощалась и начала подниматься по лестнице, хмуро думая о том, что Буся рвалась как раз таки не на улицу, и о том, что тетя Аня в одном пункте действительно ей солгала. Она видела лица людей, снимавших эту квартиру. Кира была права. Впрочем, разве не этого она и ожидала?

Закрыв за собой дверь, она на ощупь включила свет в коридоре и недоуменно огляделась. В квартире было темно и тихо — лишь едва слышно бормотал холодильник. Но разве Стас не должен был дождаться ее? Неужели он пошел к Вике?

Сбросив босоножки, она заглянула на кухню, где ветер развевал тонкие занавески, потом прошла в темную столовую и включила свет. Постояла, глядя на пустую стену, потом взглянула на темный дверной проем гостиной и поежилась. Она пришла из теплого июньского вечера, но здесь по-прежнему царил холод, казавшийся странно пустым, словно Кира вошла в заброшенный дом, стоящий где-то среди зимы.