Глиняная Библия - Хулия Наварро
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– В Каир? А зачем тебе ехать в Египет?
– Отец, думаю, нет необходимости тебе объяснять, что мы уже проиграли войну.
– Не говори так! Германия еще может победить! Гитлер никогда не сдастся!
– Да ладно, отец, ты ведь согласился переехать в Швейцарию только потому, что прекрасно знал, какая складывается ситуация.
– Я это сделал, так как ты меня убедил, что окончания воины лучше дожидаться здесь. Однако я тогда не верил в то, что война проиграна.
– Ну так поверь сейчас, и чем быстрее ты это сделаешь, тем будет лучше для нашей семьи. Я знаю, что ты собираешься после окончания войны вернуться домой, но я бы на твоем месте этого не делал. Давай смотреть правде в глаза. Союзники устроят охоту на всех, кто был близок к Гитлеру, и будут их судить – так же как и самого фюрера. Именно поэтому я и уезжаю в Каир. Я начну новую жизнь, брошу здесь все, тем более что я уже ничего не могу сделать для Германии.
Лицо герра Танненберга омрачилось. Он недоверчиво посмотрел на сына.
– Ты и нас тоже бросишь? – откровенно спросила Альфреда мать.
– И да и нет. Нам необходимо расстаться. Я ведь не могу взять вас с собой. Если хотите услышать мой совет, то оставайтесь здесь, в Швейцарии. Папа, у нас здесь есть деньги, их вполне хватит на то, чтобы вы могли безбедно прожить всю оставшуюся жизнь. Если ты после окончания войны вернешься в Германию, то потеряешь все.
– Ты будешь поддерживать с нами связь? – спросила мать.
– Да. Я постараюсь сообщать вам, как идут мои дела, и интересоваться, как живете вы и наши ближайшие родственники. Однако я не знаю, когда и каким образом я буду с вами связываться. Я, можно сказать, ухожу в подполье: сменю имя и фамилию и вообще стану другим человеком. Так что мне будет нелегко регулярно выходить с вами на связь. Я буду это делать, как только представится такая возможность. Постараюсь избегать ненужного риска. Мне ведь не хочется, чтобы и вы подвергались опасности.
Мать Альфреда заплакала, а отец стал ходить взад-вперед по комнате, размышляя над словами сына.
– Я разговаривал с родителями Георга и Генриха, – сказал он. – Родители Франца находятся в Женеве.
– Я знаю, Георг прекрасно все организовал. Здесь вам будет хорошо, здесь ведь много немцев, а среди них и наши друзья, которые, как и мы, осознали, что рейх обречен. На твоем месте отец, я бы подумал о создании какого-нибудь предприятия, которое позволило бы тебе закрепиться в Швейцарии, да и тебе будет чем заняться. И еще кое-что: пора начать громогласно заявлять о том, что Гитлер ввел тебя в заблуждение, что он виноват в крахе Германии и что ты чувствуешь себя обманутым.
– Но ведь это низко!
– Это просто способность смотреть правде в глаза. Через несколько месяцев немцы начнут шарахаться от Гитлера, как от прокаженного, а союзники предадут его суду и наверняка повесят. А еще они станут искать всех, кто ему преданно служил, чтобы наказать их тоже, так что тебе нужно заранее от всего этого откреститься.
– Я думал, что в СС тебе привили понятие чести, – с грустью сказал отец.
– В СС меня, прежде всего, учили тому, как суметь выжить, и именно этим я и собираюсь сейчас заняться.
– А что ты будешь делать в Каире, сынок? – тихо спросила мать.
– Женюсь как можно быстрее.
– Боже мой! Сынок, ты ведь овдовел лишь четыре дня назад!
– Я знаю, мама, знаю. Однако нет никакого смысла соблюдать траур. Мне необходимо как можно скорее перестать быть Альфредом Танненбергом, необходимо начать новую жизнь, а для этого мне нужен кто-то, кто помог бы мне стать новым человеком.
– Ты уже не будешь называть себя Танненбергом? Ты стыдишься своей фамилии? – спросил, краснея от гнева, отец.
– Нет, я не стыжусь того, что я Танненберг, однако мне вовсе не хочется, чтобы меня за это расстреляли, и поэтому, пока мы не будем точно знать, что будет происходить после падения рейха, нам лучше стараться быть незаметными, а офицеру СС оставаться незаметным будет очень сложно.
– Сынок, расскажи нам, чем ты собираешься заниматься в Каире, в чем ты нуждаешься, проси у нас все, что хочешь, – обратилась к Альфреду мать.
– Мне нужны деньги: швейцарские франки, американские доллары – в общем, все, что ты сможешь мне дать, отец. Что касается того, чем я собираюсь заниматься… Мы с Генрихом, Георгом и Францем пришли к общему мнению, что, как только появится возможность, мы организуем импортно-экспортное предприятие, деятельность которого будет связана с предметами старины. Но это произойдет не скоро, а пока мне нужно добраться до Каира, найти там контактное лицо, о котором мне сообщил Георг, и затаиться в Египте до того времени, пока не закончится война. Я еще точно не знаю, чем буду заниматься, – это придется решать на месте, однако я уверен, что самый лучший способ стать другим человеком – это найти хорошую семью, которая меня примет и защитит, а поэтому я при первой же возможности женюсь.
Вечером Альфред ужинал вместе со своими родителями и сестрами. На ужине также присутствовали родители Генриха и Георга, и они выражали такую же озабоченность, как и родители Альфреда, решениями своих сыновей, хотя родителей Георга в определенной степени утешало то, что их сын уехал в США не один, а со своим дядей.
Им всем не очень хотелось превращаться в эмигрантов, и они заявляли, что после окончания войны вернутся на родину, а союзники наверняка не станут предавать суду сотрудничавших с нацистами гражданских лиц, потому что в противном случае им пришлось бы усадить на скамью подсудимых едва ли не половину населения Германии.
– Вот увидите, будущими правителями Германии станут некоторые из тех политических преступников, которые сейчас сидят в концлагерях, если, конечно, их кто-нибудь не догадается вовремя убить, – сказал Альфред.
Двумя днями позже Альфред Танненберг попрощался со своими родителями. В глубине души он осознавал, что никогда их больше не увидит: он не сможет себе позволить вернуться к прошлому, и тем более возвратиться в Германию, а потому, как бы ни сложилась судьба его родителей, его и их дороги отныне и навсегда должны были разойтись.
Когда самолет приземлился в Каире, Альфред почувствовал неприятную тяжесть в желудке. У него начиналась новая жизнь, но он имел лишь смутное представление о том, что его ждет впереди. Он прибыл в Египет по своим настоящим документам – как ему и советовал Георг. Поддельные документы он должен был использовать лишь тогда, когда инстинкт подскажет ему, что наступил соответствующий момент, точнее говоря, когда будет уже официально объявлено о поражении Германии. Это, по всей видимости, должно было произойти через несколько недель, а может, и дней.
Такси подвезло Танненберга к небольшому отелю возле посольства США. Альфред мысленно улыбнулся, подумав, что поселится так близко от своих врагов, при этом американцы даже не будут подозревать, что рядом с ними живет офицер СС.
В отеле ощущался запах затхлости, постояльцами здесь были большей частью европейцы: эмигранты, шпионы, дипломаты, искатели приключений. Альфред протянул свой паспорт дежурному администратору.
– Дело в том, господин Танненберг, что у меня остался только один двухместный номер, и если вы захотите его занять, вам придется платить за двоих, – сказал дежурный администратор, заранее зная, что этот высокий немец с глазами голубовато-стального цвета не откажется оплачивать номер полностью.
Альфред кивнул, понимая, что таковы здесь правила, к тому же он все равно ничего не добьется, если станет спорить и, тем более, если обзовет этого слащаво улыбающегося клерка жуликом.
– Не возражаю, – с невозмутимым видом сказал Танненберг. – Тем более что я жду еще одного человека.
– В самом деле? И когда он прибудет? – поинтересовался администратор.
– Я вам об этом сообщу позже, – ответил Танненберг равнодушным тоном.
Номер был не очень просторным, однако из окна открывался вид на Нил. Большая кровать, возле нее столик с лампой, диван, который, очевидно, должен был использоваться как кровать, стол с двумя стульями, шкаф – вот и вся меблировка номера. За дверью оказалась маленькая ванная. Альфред подумал, что этот номер вполне сойдет как временное пристанище – до тех пор, пока он не найдет агента своего друга Георга. Этот агент был офицером СС и занимался тем, что пристраивал в Египте своих коллег, которые, видя, что над Германией сгущаются тучи, под всяческими благовидными предлогами пытались оттуда уехать, пока это еще было возможно.
Альфред и его друзья покинули Берлин с благословения своего руководства. Георг – якобы с целью инспектирования находящихся за рубежом агентов, Франц направлялся в Южную Америку как агент СС, Генрих должен был войти в состав дипломатической миссии Германии в Португалии, а задачей Альфреда было курирование работы группы наиболее ценных агентов, находящихся в Каире. У всех четверых был официальный повод находиться в той или иной стране, а кроме того, имелись на руках поддельные документы, чтобы в любой момент можно было начать жить под другими именами.