Политическая история Римской империи - Юлий Беркович Циркин

Лучшей противоположности Александру найти было нельзя. В это время Максимин командовал специальным легионом новобранцев, тренируя их для германской кампании. Именно новобранцы подняли мятеж и провозгласили его императором. Он сначала отказывался от этой чести и лишь под угрозой убийства согласился. Действительно ли этот мятеж стал для Максимина неожиданностью и он некоторое время не решался его возглавить или он разыграл комедию, будучи сам инициатором выступления, — сказать невозможно. Как бы то ни было, провозглашение Максимина состоялось, а через некоторое время к мятежу присоединились и солдаты основного лагеря с находившимися там Александром и Мамеей. Император и его мать, а также часть приближенных были убиты. Вся армия признала императором Максимина. Это произошло между 18 февраля и 9 марта 235 г.

Это событие положило начало так называемой военной анархии.

Общие черты кризиса. Время от убийства Коммода до убийства Александра Севера стало периодом жесткого кризиса.

В политическом плане кризис означал крушение старой политической системы и вызревание новой. При Коммоде было разорвано согласие между императорской властью и сенатом, установившееся в конце I в. Как и при Юлиях-Клавдиях, эти две силы вступили в конфликт, еще более усилившийся после убийства Коммода, но природа его теперь была другой.

До гражданской войны 68–69 гг. сенат был в огромной степени органом собственно римской знати, и конфликт разгорался внутри нее. Ко времени Коммода и его преемников сенат был иным, в это время в значительной степени представляя муниципальную знать Италии и провинций. Почти все провинции были представлены в сенате. Исключения составляли Египет, Палестина и такие малороманизованные провинции Запада, как Британия и обе Германии. В результате конфликт между императором и сенатом оказывался конфликтом между государством и правящим слоем этого же государства. А это означало, что начала меняться сама суть римского государства.

Теряя социальную опору в лице муниципальных собственников, императорская власть поневоле должна была во все большей степени использовать государственный аппарат и армию. К этому времени было завершено формирование бюрократического имперского аппарата, приобретшего определенную стройность и независимость от республиканско-полисных институтов. Однако при всей своей разветвленности он не был столь значительным, чтобы обеспечить администрацию всех частей империи, поэтому в Римской империи сосуществовали бюрократическое государство и самоуправление гражданских коллективов. Однако последнее теперь приходит в упадок, и результатом этого оказывается увеличение неуправляемости государства, особенно на местном уровне. Императоры пытались выйти из такого положения, увеличивая количество чиновников, желая дойти до самых низов управления. Но разраставшийся государственный аппарат требовал огромных расходов, а это увеличивало налоговую тяжесть и еще больше ослабляло основные ячейки римского общества — города. Именно городская экономика больше всего страдала от ухудшения качества монеты и начавшейся инфляции. Многие представители местной знати теперь предпочитали не исполнять весьма почетные, но чрезвычайно обременительные должности в городе, а украшать свои загородные виллы, выводя туда свои богатства. В окрестностях городов появляются богатейшие виллы, пышно украшенные различными произведениями искусства.

Определенное значение имело и продвижение части местной знати в сенат. Владения сенаторов исключались из городских территорий, что резко ослабляло городскую экономику. Кроме того, местные вельможи, ставшие сенаторами, должны были не меньше четверти своего состояния вкладывать в Италию, и это тоже наносило ущерб местной экономике.

Раньше значительную часть городской элиты составляли ветераны. Пока воины набирались преимущественно из Италии, а затем из более романизованных районов провинций, ветераны с удовольствием селились в городах, занимая в них почетное положение. Когда, начиная с Адриана, солдат стали все чаще набирать из местного населения, в армии увеличилось число выходцев из менее романизованных сельских районов, и эти люди, выйдя в отставку, предпочитали уже не города, а их сельскую округу. Эти явления тоже очень негативно влияли на положение городов. Назначение императором особых кураторов, которые должны были помочь городам выйти из тяжелой ситуации, нарушало принцип самоуправления, но практически не давало реальных плодов.

В еще большей степени опорой императоров была армия. Ее значение возросло с усилением опасности на границах. С ростом нестабильности внутри государства увеличивалась роль армии и во внутренних делах Римской империи. Солдаты всегда привлекались для поддержания порядка в провинциях, в которых они квартировали. Иногда они использовали свое положение для грабежа, захвата имущества и другого произвола. Эта сторона активности армии особенно наглядной была во время гражданских войн. Недаром бесчинства воинов Альбина привели к переходу на сторону Септимия Севера значительной части гражданского населения Галлии. Но армия в это время тоже изменилась. В ней, как только что было сказано, увеличивалась доля провинциалов, причем набирались в легионы в основном обитатели менее романизованных регионов, таких как северная часть Балканского полуострова и Дунайский регион, что вело к варваризации войска. Со времен Августа армия была профессиональной, а ее воины мало связаны с обществом, у них формируются собственные традиции, ценности, представления. И как говорилось выше, пути гражданского общества и армии все более расходились.

Бюрократический государственный аппарат и армия имеют некоторые общие черты. Во-первых, дисциплина: без нее ни армия, ни чиновничество не могут выполнять свои обязанности. Во-вторых, пирамидальное построение: на каждом следующем этаже власти находится все меньше людей, так что на вершине остается один человек — глава государства в одном случае, главнокомандующий — в другом. Римский император был и тем и другим. Использование своих полномочий в таком качестве при все большем удалении от общественных институтов вело не просто к личной власти (она была установлена еще Августом), а к ее безраздельности. В результате принципат себя все более изживал. Его монархические элементы становились столь сильными, что сенат, являвшийся как орган главным представителем республиканизма, оказывался всего лишь символом государства почти без реальных полномочий.

Сенат всеми силами пытался сохранить прежнее положение, но они были неравны. Надо, однако, иметь в виду, что его состав за это время сильно изменился. Уже говорилось, что после жестоких репрессий 90-х гг. Септимий Север пополнил сенат своими выдвиженцами. Эту политику продолжали и его преемники. В результате наряду со сравнительно старой сенаторской аристократией формируется новая знать, обязанная своим возвышением Северам. Нельзя, конечно, говорить о конфликте этих двух групп. Сенат в целом обладал определенными корпоративными интересами, разделяемыми и новопришельцами. Однако внутри сената были отдельные группировки, преследовавшие свои цели. Разумеется, это были неформальные объединения. Они могли образовываться на разной основе, но чаще всего это была общность происхождения. Существование в сенате групп, связанных с определенными провинциями и странами внутри Империи, делало его, как об этом говорилось, в значительной степени выразителем местных интересов, и это было одновременно его силой и слабостью. В то же время ни Септимий Север, ни другие Северы не лишали сенаторов их