Политическая история Римской империи - Юлий Беркович Циркин

согласия сената (что противоречило обычной практике принципата), а новых членов он вводил в сенат только после совета со всем его составом и его голосования, а также по совету своих приближенных, т. е. членов того же совета. Речь шла, по-видимому, о возвращении к августовской модели принципата, основанного на паритете принцепса и сената. Стремление правительства наладить дружеские отношения с сенатом проявилось и в назначении новых консулов. С 223 по 226 г. постоянно одним из ординарных консулов был сенатор, который уже занимал ранее эту магистратуру и, следовательно, хорошо сенаторам известный. После годичного перерыва снова на этом посту находятся люди, уже его занимавшие. В 229 г. консулами, давшими имя году, были император и вторично Кассий Дион Кокцеян, знаменитый историк, в своем произведении ясно выражавший сенаторскую точку зрения на римскую историю. И это с несомненностью говорит о том, что все эти люди, вторично назначаемые консулами, отражали интересы сената, и их назначение означало сотрудничество правительства с этим органом. Это же выразилось и в назначении консулов-суффектов, хотя о них известно мало.

Правительство пыталось провести и другие реформы. В частности, был отменен введенный Септимием Севером запрет на частную торговлю маслом. С целью решения финансовой проблемы еще правительством Элагабала была прекращена чеканка все более девальвировавшегося антониана, и основной серебряной монетой снова становится денарий. Однако проба его все ухудшалась. При Александре вес денария был не больше половины антониана, т. е. не более 75 % прежнего.

Предпринимались попытки упорядочить законодательство. После экстравагантного насильственного введения сирийского культа Александр взял курс на религиозное объединение Империи. В своем домашнем ларарии он поместил статуи Орфея, Авраама, Христа, а на половине императрицы-матери собирались видные интеллектуалы. Все должно было создавать впечатление просвещенного и традиционного просенатского правления.

Однако положение оставалось довольно сложным. Беспорядки происходили в Африке. В центре преторианцы были недовольны Ульпианом, считая его виновником более скупой, чем они рассчитывали, раздачи им денег. Они подняли мятеж и убили Ульпиана па глазах императора. После этого видную роль в правительстве стал играть другой известный юрист, Юлий Павел, хотя пост префекта претория он, кажется, не занимал. Тесть императора Саллюстий Варий Максим пытался воспользоваться недовольством преторианцев и свергнуть зятя, но заговор был раскрыт, и его зачинщик поплатился жизнью.

В это время резко изменилось положение на восточной границе Римской империи. В 227 г., разгромив последнего парфянского царя Артабана V, короновался Арташир из рода Сасанидов, создав на месте одряхлевшего Парфянского царства новую мощную Персидскую державу Сасанидов. Римское правительство сначала не обратило внимания на эти изменения. Упоенные недавними успехами в войнах с парфянами, римляне не поняли, что в Иране произошла не просто смена династий, а было создано новое государство с новыми амбициями, опиравшимися на свежие и более значительные силы. Сасаниды претендовали на наследование Ахеменидам и стремились восстановить прежнюю Персидскую державу, в свое время уничтоженную Александром Македонским. А это означало выдвижение ими претензий и на все азиатские владения Рима, и на Египет. И уже в 230 г., после того как Арташир установил свою власть на всей территории бывшей Парфии, персы вторглись в римские владения. После неудачной попытки дипломатическим путем остановить их вторжение Александр был вынужден во главе армии отправиться на Восток.

Война шла с переменным успехом, и хотя в отдельных сражениях чаша весов чаще склонялась на сторону персов, в целом Александру удалось выбить их из Месопотамии и Сирии, а волнения в Персии, где Арташир еще не сумел окончательно утвердиться, заставили персидского царя на время отказаться от стремления захватить азиатские владения Империи. После возвращения в Рим Александр отпраздновал пышный триумф и принял победные титулы Парфянского Величайшего и Персидского Величайшего. Однако решительных побед одержано не было, а поведение императора во время войны было таким, что подорвало его авторитет в армии.

Приблизительно в это же время германцы, воспользовавшись занятостью римской армии на Востоке, начали прорывать римские границы на Рейне и Дунае, угрожая даже Италии. Еще во второй половине II в. в Германии завершился период стабильности, и началась новая полоса передвижений. Многие прежние племена и союзы племен распадались и формировались новые. Так, на Рейне появились аламаны («все люди»), с которыми уже воевал Каракалла, и франки («свободные»). Завершение периода стабильности привело и к возобновлению германского натиска на Рейне и Дунае. Аламаны прорвались через Рейн и Верхний Дунай и начали разорять территорию Верхней Германии и Реции. Для войны с персами Александр снял ряд частей из этого региона, и теперь эти воины, взволнованные нападениями германцев на оставленные ими семьи и имущество, потребовали не только прекратить войну с персидским царем (что стало одной из причин прекращения персидской кампании), но и вернуться на Рейн и Дунай. Этого требовала и стратегическая обстановка. Готовясь к новой кампании, Александр собрал огромную армию, произвел новый набор воинов и поручил подготовку новобранцев Максимину. Были проведены и определенные инженерные работы с целью обеспечить войскам переход через Рейн. Император даже как будто начал какие-то военные действия, но совершенно неожиданно отказался от них и повел переговоры с германцами, стремясь купить мир за большие деньги.

Хотя после поражения в Тевтобургском лесу Август отказался от завоевательной политики и даже завещал потомкам заняться лишь охраной имперских границ, идея установления рах Romana во всей вселенной не исчезла ни из сознания римлян, ни из официальной идеологии империи. И римское общественное мнение, особенно армейское, болезненно воспринимало отказ следующих императоров от прежних завоеваний или их части. В свое время отказ Коммода от продолжения войны с варварами стал первым шагом в его конфликте с сенатом, да и значительным числом римлян вообще. В римских правящих кругах явно прослеживаются два направления внешней политики: одно, более реалистическое, стремилось в духе завещания Августа ограничиться сохранением существовавшего положения, а другое, опиравшееся на уже ставшую традиционной имперскую идеологию, ставило целью подчинить Риму весь мир. Последнее наибольшую опору находило, естественно, в армии. Отказ от вторжения в Германию поставил под угрозу нового нашествия провинции, где находились участки солдат и их семьи. Падение авторитета императора, жадность и скупость его матери, опасения за благополучие и жизнь оставшихся на родине близких, жажда наград и добычи, особенно сильная у еще не воевавших новобранцев, — все это нагревало атмосферу. И нужно было только найти человека, которого можно было бы противопоставить слабому и изнеженному императору. Им стал Г. Юлий Вер Максимин, закаленный воин, всегда, несмотря на занимаемое им высокое положение, разделявший все труды и опасности с подчиненными ему воинами, грубый и необразованный, но зато рослый, сильный и отважный, да к тому же еще и земляк.