Запрещенная реальность. Том 1 - Василий Головачёв

— Как раз его-то я бы и не взял.

— Аркадий Самсонович тебя не поймет, это его телохранитель.

— Он тоже едет? Тогда поеду и я, если вы ненадолго.

— Туда и обратно. — Президент «Рюрика» сложил документы в «дипломат», обнял Соболева за плечи и повел к выходу. — Не обращай на них внимания, терпи. Шаровский — классный специалист, я без него как без рук, а так — давно бы уволил.

В приемной их уже ждал главный бухгалтер с таким же «дипломатом», хмурый Алимбаев и Баблумян, шутивший с Людочкой. Он не скрывал, что неравнодушен к ней.

— Не мало защитников берете? — спросил он и подмигнул Матвею. — Я бы посоветовал взять еще пару ребят.

— Хватит, мы не собираемся ни с кем воевать.

— Тогда хоть вооружитесь посерьезней, сейчас кругом стреляют. Не дал воровать — стреляют, не дал хамить — стреляют, да даже просто обогнал иномарку — опять стреляют!

Подняв бровь, Афонин в сомнении замолчал.

— Хватит пистолетов, — негромко сказал Матвей: у него, как и у всех охранников фирмы, было разрешение на ношение оружия.

— Тогда возьмите хотя бы еще «КС», — никак не мог успокоиться Баблумян, проявляя несвойственную ему заботу.

Подумав, Афонин кивнул. Матвею пришлось возвращаться в дежурку и брать из сейфа помповое ружье «КС-23», которое могло, кроме патронов калибра двадцать три миллиметра, стрелять контейнером «черемухи», а также пластиковыми пулями «стрела-3», резиновыми шариками «волна-Р» и зарядом картечи. У Алимбаева, насколько помнил Матвей, был швейцарский «ЗИГ-зауэр», сам же Соболев носил армейский «ПМ-М» под девятимиллиметровую пулю с магазином емкостью двенадцать патронов. Конечно, он мог бы достать себе личное оружие и более экзотического вида, но не считал нужным делать это, так как не собирался применять его.

Афонин сел в свой синий шестиместный «шевроле» рядом с водителем. Шаровский, Алимбаев и Матвей устроились сзади. Матвей поймал темный, рыскающий взгляд охранника, и ему сразу перестала нравиться предстоящая поездка. Что-то в ней было тревожное, поспешное, неподготовленное, суматошное. С бухты-барахты такие поездки не делаются, их надо обдумывать и готовить заранее, даже если кто-то из директоров Союза банкиров и предпринимателей и приказал президенту «Рюрика» явиться немедленно «на ковер».

Пока выезжали за город, в основном молчали, изредка перекидываясь репликами, а за Луховицами разговорился Шаровский, пересказав вычитанную в газетах историю о преступной группировке в Воронеже, шерстившей коммерсантов. Банда занималась тем, что насильно заставляла предпринимателей передавать ей недвижимое имущество, отстегивать немалые суммы за «охрану», получать по подложным документам кредиты в банках и отдавать ей. Пытавшихся сопротивляться бандиты подвергали пыткам в «подпольных тюрьмах», накачивая наркотиками и алкоголем, пилили ножовками, дробили молотками пальцы, отрезали уши, выбивали зубы, сажали на раскаленную электрическую плитку, погружали с головой в экскременты…

— Работали не хуже гестапо, — усмехнулся Афонин. — Ты к чему это все рассказываешь, Аркадий Самсонович?

— Так, вспомнилось, — пожал плечами Шаровский.

— А чем закончилось дело? — не удержался от вопроса водитель средних лет, всегда серьезный, обстоятельный, исполнительный, ас своего рода.

— Похватали их, конечно, всех, да изъяли там всего-то сумму в несколько тысяч долларов.

— Негусто. Деньги, небось, успели перевести в банки за границу. Да, наглеют преступники. Вчера мой свояк стал свидетелем драки. Пошли они с женой в ресторан «Золотой Плес» по случаю дня рождения приятеля, а там гуляла «крутая» компания. Напились, стали приставать ко всем, милиция начала их урезонивать, так они отметелили двух милиционеров да еще и погнались за ними на своих иномарках, стреляя в воздух. Ведут себя, гады сопливые, как в оккупированном городе!

— А ты что скажешь, Соболев? — спросил Шаровский.

— Остановите машину, — сказал вдруг Матвей, увидев тревожную вспышку сторожевой сигнальной системы, и понял наконец, что ему с самого начала не нравилось во всей этой истории с поездкой.

— Зачем? — оглянулся Сергей Сергеевич.

— Остановите, пересядем.

Шофер остановил «шевроле». Матвей вылез из кабины, оглядел ближайший лес, подступающий к дороге, проносившиеся по шоссе автомобили, и жестоким усилием воли — до укола сильнейшей головной боли, иначе пока не получалось, — вошел в состояние турийи, или меоза, как говорил Иван Парамонов, то есть ментального озарения.

На бесконечно долгое мгновение между двумя ударами сердца Матвей стал частью природы: деревом, травой, дорогой, зверями и птицами, живущими в лесу, сложной системой перекрещивающихся биополей, молекулами воздуха, облаками и солнечным светом. С пронзительной ясностью проступил во всем огромном событийном пространстве меоза объемный рисунок пси-структур — человеческих аур и эгрегоров, природных сообществ, массивных земных платформ.

Читать мысли людей, попавших в зону меоза, Матвей не мог, но видел взаимодействие их полей и интеллектов, эмоций и чувств, переживаний и стремлений. Злые агрессивные связи окрашивались в багровые, фиолетовые и черные цвета, и таких зон в пределах видимости — вплоть до Москвы — было очень много. И, прежде чем выйти из турийи. Матвей успел проследить багровые линии связи Алимбаева и Шаровского.

Впереди их ждала засада, и оба были связаны с ней: Алимбаев — непосредственно, Аркадий Самсонович — через кружевную сеть других связей, зависимостей и знакомств.

— Что с тобой? — спросил Афонин, успевший дойти до леса и вернуться.

— Я сяду впереди, — решил Матвей, понимая, что ему не поверят, если он начнет рассказывать о своем «прозрении». Теперь надо было ловить Алимбаева с поличным и пресечь задержание в самый неожиданный момент. К тому же засада насчитывала всего пять человек на двух машинах, «договориться» с ними можно и в одиночку.

Алимбаеву и Шаровскому было весьма кстати, что вперед садится Соболев, поэтому они промолчали. Афонин же пересел, сомневаясь, но так как доверял своему начальнику охраны, то и возражать не стал.

— А как отреагировало начальство ОМОНа? — спросил Матвей, когда машина тронулась. — На то, что мы выдворили их отделение?

— Ты нажил себе серьезных врагов, — пробурчал Шаровский. — Тот майор-омоновец таких ударов не прощает. До сих пор не пойму, как тебе это удалось.

— Коммандос, — в тон ему проворчал Алимбаев, и было непонятно — одобрительно ли, осуждающе или презрительно.

— А в общем-то все тихо, — подытожил Сергей Сергеевич. — Они не имели права на обыск, изъятие документов и задержание сотрудников без санкции прокурора.