Вельяминовы. За горизонт. Книга 4 (СИ) - Шульман Нелли

– Я даже не знаю, русский ли он, – поправила себя девушка, – он может быть испанцем или итальянцем…  – пропуская девушку в захламленную переднюю, он оскалил белые зубы:

– Вы Монахиня, а я Падре, – усмехнулся мужчина, – мы одного поля ягоды…  – он говорил с Данутой по-русски, иногда переходя на итальянский язык:

– Русский у него без акцента, – Данута исподтишка рассматривала смуглое, потное лицо, – кажется, он не собирается тащить меня в постель…  – именно поэтому она опасалась визита Скорпиона, товарища Матвеева:

– Он бы не преминул воспользоваться бонусами своего положения, – брезгливо подумала девушка, – хватит и того, что мне надо соблазнить отца Кардозо. Но Джо ничего не узнает, и вообще, мы с ним обведем СССР вокруг пальца…

По приезду в Рим, воспользовавшись протекцией прелата, Данута получила временное удостоверение, подтверждающее ее ватиканское гражданство:

– Польский паспорт можете выкинуть, – усмехнулся отец Кардозо, – все равно вы туда больше не вернетесь…  – Данута помотала головой:

– Искренне надеюсь, что нет. Но если церковь решит послать меня в страну, я подчинюсь такому требованию…  – торопливо добавила девушка. Отец Симон задумался:

– Посмотрим, как дело пойдет. Пока вам надо учиться, готовиться к пострижению…  – предъявив удостоверение, Данута сняла абонентский ящик на центральном почтамте Рима. В ее записной книжке значился местный телефон. С советскими резидентами девушка связалась из городской будки:

– Позавчера мне пришла открытка с адресом квартиры, одновременно с весточкой от Джо…  – она не могла не появиться у вокзала Термини. Русские знали, где учится Данута. Девушка была уверена, что они не преминули выяснить имя ее соседки по общежитию:

– Так и оказалось, русский завел разговор именно о ней и о Джо…  – Падре повернулся к девушке:

– Еще немного и соус будет готов. Помидоры в самом соку…  – он прищелкнул языком, – накормлю вас настоящими неаполитанскими спагетти. Немного каперсов, немного терпения…  – он улыбался, – и вас ждет чудо на тарелке…

Падре приехал в Италию из Мексики, с документами испанского дельца. Скорпион и Странница благополучно миновали границу США, трясясь в грузовике, набитом нелегальными сельскохозяйственными рабочими. Вернувшись в столицу, он дождался телеграммы из Техаса:

– С ними все в порядке, они встретились с нашими резидентами, обзавелись местными бумагами. Теперь надо начать операцию в Италии…  – итальянский гамбит, по выражению товарища Котова, пока разыгрывался, как по нотам:

– То есть сицилианский, – хохотнул наставник, – но мы туда не отправимся…  – Стэнли, обретающийся в Дамаске, поддерживал близкие связи c фидаинами, как себя называли палестинские боевики. Именно через него на Лубянке узнали имя синьора Микеле Ферелли:

– Избалованный сынок богатых родителей хочет пощекотать себе нервы, – презрительно сказал товарищ Котов, – но итальянские коммунисты сообщают, что он действительно член партии, с прошлого года. Надо внедрить своего человека в их среду…  – он ткнул пальцем в сделанную Скорпионом в Париже фотографию:

– Его отец был агентом СССР, его отчим был коммунистом, все отлично укладывается в схему. Он инженер, обладает техническими навыками, арабы и леваки немедленно за него уцепятся…  – Падре поднял бровь:

– Эта публика подозрительна, я имею в виду палестинцев. Абу Аммар, то есть Арафат, вряд ли обрадуется незваному гостю в их маленьком тренировочном лагере…  – товарищ Котов взялся за ручку:

– Нам нужна соседка Монахини по общежитию. Я уверен, что она знает Ферелли. Ты говорил, что его отец ведет дела половины Ватикана. Они вращаются в одних кругах, они должны были столкнуться…  – в раскрытой сумочке Дануты виднелась карта Кастель-Гандольфо, проштампованные контролем билеты на местный поезд и открытка с портретом Его Святейшества:

– Видите, – добродушно сказал Падре, – комар носа не подточит. Не волнуйтесь, милочка, мы вас всегда прикроем…  – он ловко снял с огня вторую кастрюльку:

– Никогда не обливайте спагетти холодной водой, – наставительно заметил Падре, – это варварство. Хорошо, что вы выросли в приюте, что обретаетесь в общежитии. Вы умеете вести хозяйство и станете отличной экономкой у нашего серого прелата, отца Кардозо…  – Падре вывалил спагетти в медленно кипящий соус:

– Когда, вы говорите, прилетает ваш ухажер, месье Дракон…  – Данута безучастно смотрела на зеленые вагоны пригородного поезда:

– Бесполезно что-то скрывать, они следят за мной. Они знают, с кем я делю келью, когда я хожу на мессу. Они бы поняли, что Джо в Риме, от них не скроешься…  – девушка коротко отозвалась: «Завтра».

– Он, наверняка, собирается жить не на виа Венето…  – утвердительно заметил Падре, – он не захочет вас компрометировать…  – Джо, как значилось в открытке, действительно заказал номер в дешевом пансионе, в Трастевере:

– Молодец, – Падре взялся за кусок пармезана, – незачем появляться в дорогих отелях, куда могут заглянуть ваши ватиканские знакомцы…  – поставив тарелки на стол, он вытянул из кармана сделанное местными резидентами фото синьора Микеле Ферелли:

– Берите вилку, ешьте спагетти, запоминайте, что вам надо сделать, синьора Монахиня. Вернее, не столько вам, сколько вашему кавалеру…  – Данута на мгновение закрыла глаза:

– Броситься бы вниз, с подоконника, – тоскливо подумала девушка, – но здесь второй этаж, я только переломаю ноги. Я от них никогда в жизни не отвяжусь…  – Данута разозлилась:

– Не смей, соберись. Мы с Джо их обманем, чего бы это ни стоило…  – она заставила себя спокойно кивнуть: «Я слушаю».

Из раскрытой сумки, мягкой кожи цвета спелых ягод, с золоченым росчерком: «Сабина», торчал потрепанный номер «Трудов Королевского Общества Гигиены и Тропической Медицины». Над чашками эспрессо поднимался легкий дымок. На табло прилета выскочили буквы: «Париж». Шмуэль взглянул на хронометр:

– Твой рейс следующий, через четверть часа объявят посадку на лондонский самолет…  – Ева делала остановку в Британии по дороге в Нью-Йорк:

– Каникулы пока продолжаются, – заметила девушка, – я поеду в Мейденхед и пусть парни тети Марты катают меня на лодке…  – она лукаво улыбнулась:

– Она старше Маленького Джона и Максима, – вспомнил Шмуэль, – но они взрослые ребята. Максим начинает курс в Кембридже, наследный герцог идет в военную академию. О чем я…  – думая о Еве, он всегда заливался румянцем, – Иосиф за ней тоже ухаживает. Но парням тети Марты вряд ли важна разница в возрасте…  – вчера Иосиф улетел в Каир:

– Оттуда он отправляется дальше, однако он не сказал, куда, – вздохнул священник, – только бы он был осторожен…  – они с братом избегали появляться вместе в людных местах:

– Кому надо узнать, что мы близнецы, тот узнает, – сварливо сказал Иосиф, – но не стоит светить нашим сходством перед всей Европой…  – встреча брата с Черным Князем и Ферелли прошла впустую:

– Мы выпили кофе, поболтали о всякой ерунде, – заметил Иосиф за ранним завтраком в обители, – эта парочка тебе не доверяет, мой дорогой Серый Прелат…  – Шмуэль пожал плечами:

– Боргезе не скрывает своего антисемитизма, а я не скрываю того, что родился евреем…  – Иосиф выругался по-арабски:

– Я еще отправлю мерзавца именно туда, – сочно пообещал брат, – не будь я Фельдшер, то есть капитан Кардозо…  – Иосиф о таком не распространялся, но Шмуэль подозревал, что Моссад проводит, как выражались в армии, точечные удары:

– Эйхмана судили открытым процессом, но наверняка Моссад уничтожает бывших нацистов и тайным образом. Может быть, Иосиф отправился именно на такую миссию…  – Шмуэль всегда молился за брата:

– Он еврей, но еще одна молитва не помешает, – думал отец Кардозо, – только бы он не погиб, только бы остался в живых. Пусть он женится на Еве, – сердце священника заныло, – у папы появятся внуки, а у меня племянники…  – Шмуэль, разумеется, не спрашивал у брата о Еве:

– Это их дело, они сами разберутся. Ева провожала Иосифа в аэропорт…  – словно услышав его, девушка заметила: