Время для жизни - 2 - taramans
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Да чего подумала-то? — возмутился Косов.
— Да ладно тебе…, - отмахнулась подруга, — А вот как мы с тобой теперь…
— Иди сюда! Все нормально будет!
И ведь не соврал — и правда все получилось нормально! И даже — лучше!
* * *Меж тем повседневная жизнь училища шла своим чередом. Курсантов первого курса все чаще стали привлекать к несению службы в нарядах, более серьезных, чем рота-столовая-КПП. Уже несколько раз Косову приходилось заступать помощником дежурного по училищу. Пока только в качестве дублера курсанта второго курса, но тенденция была налицо. Второму курсу уходить через три-четыре месяца, а потому — нужна замена. Стали первокурсников привлекать и для несения службы в составе гарнизонных патрулей.
Приближался конкурс училищной самодеятельности. Иван с Гиршицем прогнали несколько раз «Казачку» и, по взаимному решению, отложили. Все вроде бы и так неплохо, а уже перед самым конкурсом — можно еще чуть порепетировать. Вот только Косову пришлось «впрячься» в получение и подгонку формы для напарника. Юрка, хоть и еврей, но почему-то совсем не «петрил» во всех тонкостях взаимоотношений с хозяйственниками: складскими работниками и портными в училищной «швальне». Но в итоге всех переговоров и реализации схем, Гиршиц преобразился в довольно ладного курсанта, который вполне может претендовать на внимание девушек в моменты нечастых увольнений.
Ивана только беспокоило молчание товарища военврача. Затихла, как мышь под веником, и — «ни гу-гу!». Несколько раз он видел ее издалека, но вокруг были люди, и подойти он не рискнул. Лишь раз он случайно встретил ее в коридоре одну, рванулся подойти, но… Настя сначала улыбнулась, но потом скорчила строгую мордашку и, ожесточенно заработала бровями. И сразу за этим из-за угла вывалила толпа «курков», что-то оживленно обсуждающих. И попытка поговорить умерла, так толком и не родившись.
В строгом соответствие с известной мудростью — «Добро не остается безнаказанным!», последствия их с Гиршицем концерта в санчасти — воспоследовали. Сначала в виде неявных слушков, а фактически — сплетен, которые, в свою очередь, вылились в некоторую известность, как для него, так и для Гиршица. И сам Косов стал замечать, что в коридорах училища командно-преподавательский состав, особенно — женская его часть, с интересом, а то и улыбаясь, поглядывала на него при встречах, как-то живее и теплее стали взгляды женщин из канцелярии, бухгалтерии и прочих служб учебного заведения. Сначала Иван решил — показалось, но, как говорил Юрка, он тоже часто стал ловить на себе заинтересованные взгляды и улыбки со стороны женской части коллектива.
Да и взводный почему-то стал морщиться при встрече с Косовым, и даже как-то бросил вроде бы непонятную, на первый взгляд фразу — «Косов! Тебе что, больше всех надо? Чего ты все влазишь в разные истории?». Затем и Кавтаськин вызвал в командирскую и «отодрал»! Хотя… как «отодрал»? Так-то — особых претензий и не было, но… Назвал этот импровизированный концерт — «самодеятельностью», «несогласованной инициативой» и «полной безответственностью».
— Тащ политрук! Ну какая же это самодеятельность и инициатива? Меня попросили — мы пришли, поздравили женщин, пели песни. Что же мне — товарищу военврачу второго ранга отказывать? Как Вы это себе представляете? Да и что в том плохого-то? Территорию училища мы не покидали, распорядок дня — не нарушили. Все это происходило в наше свободное время. Ах, да! Спиртного — не употребляли!
— М-да? Не употребляли, говоришь? — задумчиво, но и с сомнением, протянул политрук, — Ну ладно… не пойман — не вор! Но все же, Косов, это… как-то неправильно было. Да и товарищу военврачу на планерке пришлось оправдываться… Хотя… товарищ Минаева не оправдывалась. Похоже, Анастасия Ивановна оправдываться вообще не умеет. Она вообще обвинила политотдел в формальном подходе к празднованию международного женского дня, что, дескать, «на отвали» уже который год делается. Так что… ты, Иван, готовься, тебе при встрече и Верейкис «слова благодарности» выскажет! Ему тоже… знаешь ли, не очень-то удобно все это было выслушивать!
— Так, тащ политрук, я же вам, когда еще предлагал — устраивать в таких случаях училищное мероприятие, с приглашением членов семей командного-преподавательского и политического состава, да и других работников училища, вольнонаемных. Тогда бы и недовольных не осталось. Концерт хороший подготовить, тепло и душевно все провести. Действительно — не формально!
— Ну ты еще…, - попытался возмутиться Кавтаськин, но потом, покрутив носом, осекся, — Когда бы у нас время было всем этим заняться-то?
— Но на будущее же можно учесть, не так ли?
— На будущее? На будущее — можно, конечно! Да так и придется сделать. Вот еще… головных болей добавил. И, вот что я тебе скажу, Косов! Тебе мимо этого проскочить — не удастся! Самое активное участие примешь, понял?! И только попробуй…
— Тащ политрук! Да я разве ж отказываюсь? Я — только «за»! — постарался выразить всеобъемлющую готовность Иван.
— Ишь ты… готов он! Ладно… Хотя… Постой! Я вот что хотел спросить… Ну так…, - замялся политрук.
— Слушаю Вас, тащ политрук! — вытянулся Косов.
— Ты, Иван… вот что скажи… Просто — не как политруку, а как товарищу… А что у тебя с Минаевой? — было видно, что Кавтаськину несколько не по себе.
Косов заиграл желваками.
«И что ответить? Отрицать? Как маленькому мальчонке, которого застигли, когда он «пипиську» теребонькал?».
— Тащ политрук! — постарался сдержанно ответить Иван, — Мы хоть и не в старые времена живем… Но — форму с Вами оба носим! Раньше… за такой вопрос… Оскорблением бы сочли! Но и сейчас… не кажется ли Вам, что такие вопросы — бестактны, по крайней мере? И Вам, как командиру… точнее — политработнику! Это должно быть понятным. Товарищ военврач второго ранга… она женщина — красивая, но вполне себе взрослая. А потому… Что происходит между мужчиной и женщиной, между ними и должно остаться, не так ли?
Кавтаськин сначала опешил, а потом разозлился, да даже так, что прихлопнул ладонью по столу, пресекая спич Косова.
— Я тебе, Косов, вот что скажу… Если бы это где на улице происходило, между незнакомыми мне людьми — да и ради… К-х-м-м… А так — это происходит здесь в училище, в роте, где я являюсь политическим руководителем. Так что… не все
