Дверь. Альбом - Мэри Робертс Райнхарт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Видимо, я выглядела ужасно, поскольку Лора сказала, что не должна была приходить сюда после всего случившегося со мной, но не знала, что ей делать.
— Я не могу позволить им арестовать Джорджа Тэлбота, — сказала она.
— Послушайте, миссис Дэлтон. Вы считаете, что Брайан Дэлтон застрелил Эмили и ударил меня по голове прошлой ночью? Я так не думаю.
— Да простит меня Бог, Луиза! Я не знаю.
— А я знаю. Прошлой ночью он не выходил из дома. Двое полицейских следили за вашим домом.
Услышав это, она встала. Лицо ее было бледным, губы дрожали.
— Значит, они его подозревают! Что мне делать, Лу? Что мне делать? Он убийца, Лу. Он должен быть убийцей. Иначе зачем она передала ему прошлой ночью записку, в которой написала, чтобы он сжег свой рабочий костюм? И он сжег его в прошлый четверг ночью. Потому что одежда пропала. Что еще он мог с ней сделать? Я сама видела костер на ничейной земле.
Я была поражена и молчала.
— И почему он, услышав крик Эмили, не подбежал к ней? Он должен был быть рядом и все слышать. И почему, когда он пришел домой из гаража, на нем не было его рабочей одежды? Он снял ее и сказал Джозефу, чтобы тот принес ему виски. За тридцать лет жизни с ним я никогда не видела, чтобы он пил перед обедом. Уверяю тебя, Луиза, Брайан Дэлтон знал тогда, что миссис Ланкастер убита. Однако он попросил Джозефа сказать мне об этом вечером, как будто он только что узнал об этом из газет.
Когда он вернулся в четверг домой, Лора спокойно пила свой чай со льдом. Он не знал, что она видела его. Но она, конечно, тогда ничего не знала об убийстве. Вечером, сидя в библиотеке после обеда, она все еще ничего не подозревала. Он выглядел очень странно, когда позвал Джозефа. Она вспомнила об этом, когда они подошли к дому Ланкастеров. В дом они вошли не вместе. Брайан позвонил в парадную дверь. Она же обошла дом и пошла к кухонному крыльцу, прекрасно понимая, что слуги могут рассказать значительно больше, чем члены семьи. Для нее это все еще было преступление, ужасное преступление. И только.
Но выйдя из крыла для прислуги в боковой коридор, она увидела своего мужа и Маргарет, стоявших внизу, у парадной лестницы. Там стояли и Тэлботы. Но она заметила, как Маргарет передала Брайану записку. Он взял ее и положил в карман. Рассказывая мне это, Лора рылась в сумке, а потом передала записку мне. Надо сказать, что у меня забегали мурашки по коже, когда я прочла ее. Записка была написана четким почерком Маргарет: «Пожалуйста, сожги все письма и уничтожь то, что я дала тебе сегодня после полудня. М.»
Не знаю, как попала к ней эта записка. Лора не рассказала мне об этом. Брайан не знал, что она знает о записке. Когда она нашла и прочла ее, в доме воцарился ад. Для нее эта записка доказывала одно: Маргарет и Брайан убили миссис Ланкастер перед тем, как бежать, и преступление было результатом тщательно разработанного и так же тщательно приведенного в исполнение плана.
Его рабочей одежды Лора так и не нашла. В ту ночь, в четверг, она искала ее, а также письма Маргарет. Он увидел, чем она занимается, и пытался отговорить, но остановить ее было невозможно. Не было никаких признаков, что он что-то сжег в одном из каминов или в топке. Но, конечно, этот идиот Дэниелс, как всегда, что-то жег на ничейной земле, и в течение трех или четырех часов после убийства он вполне спокойно мог подойти к костру и сжечь там все, что было нужно. Никто ничего не заметил бы. А может быть, он сделал это ночью, она не знает.
Вот что рассказала мне Лора Дэлтон во вторник после обеда, сбросив на этот раз маску лицемерия и сдержанности, присущую жителям Полумесяца, и раскрыв мне свою страдающую душу. Сделала она это с достоинством, за исключением одной или двух вспышек. Лора поглаживала свои перчатки, говорила тихим голосом и даже расправила однажды складки на юбке, чтобы они свисали красиво.
Я заставила ее пообещать мне, что она не пойдет в полицию ни в этот, ни на следующий день. Лора надела перчатки, поправила шляпку и вышла с уверенным видом, присущим всем женщинам Полумесяца. Время сказывается на них, они переживают смерти и трагедии, но смотрят на мир спокойными глазами, лица их выглядят спокойно, и они не теряют достоинства.
Я даже слышала, как она поблагодарила Энни, когда та выпустила ее из дома.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ
В тот вечер у меня была еще одна гостья, Хелен Веллингтон, которая выглядела довольно раздраженной, но делала вид, что ей весело. Она пришла ко мне, чтобы спросить, где Герберт Дин, полагая, вероятно, что я спрятала его в стенном шкафу.
— Думала, он здесь, — объяснила Хелен. — Он все время проводит возле этого дома! Или он влюбился в тебя, или подозревает в чем-то. Его не поймешь. Он все держит в тайне — и любовь, и дела.
Она внимательно посмотрела на меня, заметив, что я покраснела.
— Надеюсь, что это любовь. Мне бы хотелось, чтобы ты не стояла на моем пути, Лу! Всякий раз, когда мы ругаемся с Джимом, он часами думает о том, что, женившись на мне, совершил самую большую ошибку в жизни, и жалеет, что упустил тебя.
— Не говори глупости, Хелен!
— Это не глупости. После того, как он проявил благородство и принял меня обратно, я долго рассказывала ему, какой интересной я делаю его жизнь и как скучно ему было бы с тобой. Ну да ладно. Не думай об этом. А сейчас я хотела бы вымыть руки, а потом удушить Берти Дина. Знаешь, я провела несколько часов в публичной библиотеке. Хочешь верь, хочешь нет!
Она не объяснила сразу, зачем ходила в библиотеку. Находясь в ванной комнате, она продолжала болтать о том, что случилось со мной, о том, как она пришла к нам накануне вечером, о задержании Джорджа Тэлбота.
— Они сделали полный круг, а теперь опять займутся нами. Я, например, считаю, что преступник — это
