Жертвоприношение - Саймон Скэрроу
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Вон туда! - прошептал Фигул.
Он указал на пустой загон для животных, несколько удаленный от других вольеров, сложенных на заболоченной земле у подножия частокола. В отраженном свете луны он казался ужасно незащищенным, но это был их единственный шанс. Прежде чем друид наткнется на них, они надеялись где-нибудь там укрыться от его глаз.
- Поторопись! Пока этот ублюдок не увидел нас!
Они побежали к маленькому загону, оставив теперь всякую видимость молчания. У них было всего мгновение до того, как друид доберется до хижин. Фигул побежал по скользкой грязи и быстро достиг ворот в передней части загона. Затем он схватил деревянную щеколду, прикрепленную к передней части запора, и потянул за нее, лихорадочно высвобождая штифт из запорной коробки. Со слабым скрежетом запор высвободился, и Фигул открыл ворота, нырнув внутрь вслед за Ватьей. Затем он встал на цыпочки и потянулся к другой стороне ворот, карабкаясь, чтобы добраться до щеколды и вставить ее обратно в ствольную коробку. Фигул не мог дотянуться до щеколды. Он молча выругался.
- Быстрее, господин! - прошипел Ватья. - Он почти рядом!
Звук приближающихся шагов подстегнул Фигула. Стиснув зубы, оптион протянул руку к другой стороне ворот и схватился за щеколду. Затем он вставил его обратно в ресивер, заблокировав ворота, прежде чем упал назад и с глухим стуком ударился о землю. Резкий запах ударил Фигула в нос, когда он понял, что земля испачкана засохшими фекалиями и грязной соломой. Он сморщился, когда на мгновение лег на землю, а его сердце колотилось, когда он переводил дыхание.
Фигул повернулся к легионеру и понизил голос: - Лежи и молчи. И что бы ты ни делал, ни хрена не двигайся. Понятно?
Ватья кивнул и прилег на солому. Затем Фигул пополз вперед. Загон был окружен плетеной стеной с несколькими небольшими щелями, и Фигул нервно выглядывал наружу, наблюдая за приближающимся друидом. Друид оглядел загоны, прежде чем подошел к ближайшим ограждениям. Он остановился, чтобы осмотреть пару загонов, пройдя менее чем в пятнадцати шагах от Фигула и Ватьи в их укрытии. Оптион задержал дыхание и осторожно скользнул правой рукой вниз к мечу в ножнах, крепко сжав рукоять. Если друид наткнется на них, им конец. Он решил уничтожить как можно больше врагов, прежде чем его убьют. Это была жалкая смерть, но предпочтительнее, чем ужасная участь, ожидавшая их, если они попадут в плен.
На несколько мгновений друид задержался у загонов, и Фигул почувствовал, что их вот-вот обнаружат. Он стоял совершенно неподвижно, не смея дышать. Наконец друид двинулся дальше, и Ватья вздохнул с облегчением.
- Спасибо, Юпитер, лучший и величайший! - легионер выдохнул себе под нос. - Как он был близко …
Фигул с тревогой сглотнул: - Может быть. Но теперь мы хорошо и по-настоящему втрахались в дерьмо.
Ватья насмешливо посмотрел на него, и галл кивнул в сторону лодочных мостков. Молодой воин-дуротриг вышел из хижины, где Фигул слышал звуки занятий любовью, торопливо набросив плащ на плечи и сжимая боевое копье, он решил посмотреть, из-за чего вся эта суета. Друид заметил мужчину и направился к хижине, крича на него гортанным тоном и яростно тыча пальцем в грудь. Друид толкнул британца в направлении лодочных мостков, ударив его ногой по ягодицам и отправив человека прочь. Затем он вернулся к дамбе, а дуротриг занял позицию перед отверстием в частоколе, покачивая головой и сжимая копье.
Любое облегчение, которое мог почувствовать Фигул, ускользнув от друида, тут же превратилось в отчаяние. Теперь, когда дуротриг возобновил свои караульные обязанности, им с острова не было пути, мрачно подумал он.
Они оказались в ловушке.
Глава седьмая
Фигул лежал низко в загоне для животных, дрожа под бледным светом луны и чувствуя себя более несчастным, чем когда-либо в своей жизни. Рядом с ним Ватья лежал совершенно неподвижно. Двое римлян застряли в загоне на всю ночь, их мокрые туники прилипали к замерзшим конечностям. Черное отчаяние охватило Фигула, и галл проклял себя за то, что добровольно вызвался на эту дурацкую миссию. Мало того, что его товарищи должны были умереть, так теперь он еще оказался в ловушке вонючего загона вместе с Ватьей, окруженный сотнями самых яростных врагов Рима. Он утешал себя мыслью, что, по крайней мере, ему удалось сообщить Вителлию о лагере повстанцев. Значит, он не провалил свою миссию. Его смерть не будет напрасной.
Ни один из легионеров не осмеливался произнести пару слов даже шепотом, опасаясь, что это насторожит охрану и они будут убиты на месте. Так что они провели ночь в полнейшей тишине, что дало Фигулу достаточно времени, чтобы оценить их мрачную ситуацию. Пока они остаются в своем укрытии, они в достаточной безопасности, решил он. Плетеная стена означала, что они были хорошо скрыты от глаз и находились достаточно далеко от суматохи остальной части лагеря. Всегда был шанс, что кто-нибудь из туземцев может подойти и рассмотреть загон поближе, но окружающие ограды выглядели безжизненными, и ни у кого не было причин приближаться сюда. Больший риск заключался в попытке покинуть загон. Вскоре после того, как Фигул и Ватья нырнули в загон, поблизости расположилась группа гуляк, их пьяные песни и гульбище продолжались до поздней ночи и до сих пор не собирались утихать. Любая попытка сбежать из загона была обречена на провал, понял Фигул. Гуляки заметят и настигнут их, прежде, чем они доберутся до кромки воды.
Но он понимал, что рано или поздно кто-нибудь из туземцев в конце концов наткнется на их тайник. Он решил, что их единственная надежда - оставаться в загоне и молиться, чтобы когорты вовремя подоспели и разгромили врага. Но, на быструю победу над мятежниками было мало шансов, с горечью признал Фигул, вспомнив грозную оборону, ожидавшую бойцов Восьмой и Девятой когорт. Захватить островной лагерь повстанцев можно будет только после долгой осады. Непреодолимая усталость внезапно навалилась на оптиона. Они ничего не могли сделать сейчас. Вообще ничего.
- Хоть бы петь перестали и заснули, - еле слышно прошептал Ватья, кивая на гуляк. - Тогда у нас мог бы появиться шанс выбраться из этой проклятой ямы.
Фигул устало
