Жертвоприношение - Саймон Скэрроу

и с глухим стуком швырнул его на землю. Его жена истерически закричала и схватила своих двух сыновей, и повернулась, чтобы убежатья внутрь дома, но к этому времени Ватья и Петракс ринулись вперед, и коренастый телохранитель быстро подбежал к дому,  чтобы заблокировать дверной проем.  Ватья встал над ошеломленным фермером, его плащ был откинут назад, обнажив кинжал, прикрепленный к поясу. Возле дома полная женщина обхватила руками своих детей и прижала их к себе. Она с ненавистью посмотрела на Фигула.

Фигул проигнорировал женщину. Он сделал шаг ближе к ее мужу, когда мужчина лежал на земле, сжимая больные ребра:  - Этот торк принадлежал одному из телохранителей правителя, - прорычал оптион. - Я узнаю его где угодно. Такой есть только один. А теперь скажи мне, где ты его взял. В третий раз я спрашивать не буду.

Фермер затаил дыхание. Его глаза осуждающе сузились, глядя на Фигула:  - Ты не торговец.

- Последний шанс! -  взревел Фигул. Он вырвал кинжал из ножен и направил лезвие на фермера. - Скажи мне, или я отрежу тебе яйца, так что скажи мне.

Глаза фермера расширились от ужаса, когда он увидел безумие в глазах оптиона: - Это был подарок, - проблеял мужчина. Его голос приобрел умоляющий тон. -  П-пожалуйста. Я не хочу никаких проблем. Это был подарок. Это все.

- Кем, пропади ты пропадом, ты себя возомнил? - прошипела женщина.

- Замолчи! - загремел на нее Фигул. Он снова повернулся к фермеру и крепче сжал рукоять кинжала из слоновой кости. -  Кто дал тебе торк?

Фермер заколебался, тревожно посмотрев на жену. Затем он снова посмотрел на Фигула и сглотнул слюну: -  Д-друиды, - кротко сказал он. - Они пришли к нам. Два дня назад. Один из их командиров предложил нам сделку.  Мясо и зерно в обмен на торк… и еще кое-какие подарки.

Фигул почувствовал, как у него стынет кровь, пока он слушал. Фермер продал большую часть своего скота в обмен на добычу, которую мятежники унесли из Линдиниса. Из-за нехватки зерна в суровые зимние месяцы мятежники голодали на болотах. Особенно после того, как оптион и его люди отбили тайник с зерном, который мятежники захватили у нескольких римских конвоев с припасами. Теперь люди Калума стали торговать с местными фермерами, чтобы пополнить свои сильно истощенные запасы. Фигул сердито посмотрел на фермера, его грудь надулась от гнева.

-  Где они? - отрезал он.

Фермер моргнул: - Кто?

-  Друиды. Где они скрываются?

Британец поджал губы, его мысли спонтанно работали, пока он пытался придумать ответ: -  Я… я не знаю.

- Чушь! Мятежники были здесь два дня назад. И ты это знаешь.

- Пожалуйста, - заскулил фермер. - Я прошу тебя. Если они узнают, что я сказал тебе, они убьют мою семью.

Фигул вдруг взорвался от ярости. Он отвернулся от фермера и потянувшись к жене, сжал ее запястье. Она проклинала Фигула, когда он оттащил ее от кричащих детей и приставил острие кинжала к ее мягкой, пухлой шее. Женщина резко перестала сопротивляться и вместо этого опять осыпала Фигула оскорблениями, обзывая его всеми мыслимыми именами. С порога двое детей разрыдались и оплакивали свою мать, в то время как фермер встал на колени, умоляя оптиона отпустить ее.  Фигул посмотрел на жалкого британца.

- Я даю тебе последний шанс. Скажи мне, где прячутся мятежники, или клянусь богами, я перережу ей горло и избавлю друидов от беспокойства.

Фермер сжал губы и беспомощно посмотрел на жену. Фигул увидел, как мучения отразились на лице мужчины, и крепче прижал лезвие к шее женщины, вырвав стон ужаса, когда острие пронзило ее кожу.

- Подожди! - воскликнул фермер, махнув рукой на Фигула. -  Не…  пожалуйста! Я все скажу!

- Ну. говори, - ответил Фигул ровным голосом,  удерживая клинок у ее горла.

Наступила пауза, затем  фермер глубоко вздохнул. Затем он пристально посмотрел Фигулу в глаза. - Они пришли с севера… со стороны Священного Озера. Это все, что я знаю. Я клянусь!

Фигул посмотрел на Петракса:  - Ты знаешь, какое место он имеет в виду?

Британец на мгновение задумался, затем смущенно кивнул:  -  Да. Когда-то зеро было священным местом для друидов. Очень давно.  Но они отказались от него много лет назад.  С тех пор на нем никто не жил.

Фигул хмыкнул:  - Похоже, мятежники решили туда  вернуться.

- Отпусти меня, ублюдок! - закричала жена фермера.

Фигул опустил руки. Женщина попятилась от него и поспешила к мужу и детям, плача навзрыд. Старший из двух мальчиков уставился на Фигула, и оптион увидел в его ярко-голубых глазах всю ненависть к Риму. Он отвернулся от бриттов и поспешно объяснил ситуацию Ватье. Когда он закончил, легионер хрустнул костяшками пальцев и кивнул семье.

-  Мы должны убить их, господин.

Фигул уставился на своего товарища: - Убить их? Зачем?

- Чтобы замести следы. Подумайте об этом, господин. Этот негодяй побежит докладывать  обо всем своим друзьям-друидами, как только мы свалим.   Тогда мы действительно  хорошо потрахаемся.  Лучше просто перерезать им глотки и покончить с этим. Никто не заметит, что они исчезли.  По крайней мере, на некоторое время.

Фигул поджал губы, сдерживая отвращение. Будучи солдатом Рима, он в свое время убил десятки бриттов. Но все это происходило в пылу и хаосе боя. Между инстинктивным убийством врага на войне и хладнокровным уничтожением семьи была огромная разница. Он снова перевел взгляд на женщину и ее детей. Они все еще сгрудились рядом с домом. Женщина успокаивала плачущего отпрыска, а ее муж безучастно смотрел в пол, потирая ушибленную челюсть.

- Оставь их, - приказал Фигул, пряча кинжал в ножны.

 -Но, господин? -  Ватья выглядел ошеломленным. - Что, если он расскажет все друидам? Это насторожит врага.

- Не будет, - сухо ответил галл. Он махнул рукой фермеру. - Если он побежит к друидам, они быстро сообразят, что он сообщил нам, где скрывается враг. Они убьют туземца и его семью за предательство. Он не будет рисковать жизнями жены и детей. Поверь мне, он ни чего никому не расскажет.  Ему есть что терять, как и нам.

Ватья казался неуверенным, но дисциплина субординации  взяла над ним верх, и он кивнул в знак согласия: - Что теперь?

Фигул повернулся к Петраксу:  -  Это твое Священное Озеро. Как далеко оно?

Дуротриг быстро соображал, почесывая свою густую бороду:  -  Отсюда? Не больше четырех-пяти