Новогодний бой (73 параллель) - Дадли Поуп

Барнетт успел получить радиограмму из Адмиралтейства, в которой высказывалось предположение, что конвой мог быть замечен подводными лодками при проходе мимо острова Медвежий. Однако его 2 крейсера находились там, где им было указано. Теперь Барнетту оставалось одно - ждать и снова ждать. Его крейсера терпеливо ходили взад и вперед по линии патрулирования.

А теперь мы вернемся на несколько дней назад, чтобы проследить за переходом конвоя JW-51В.

Глава 7 «Лично командиру»

На ЕВК «Тайн», плавбазу эсминцев, отшвартованной в Гаттер-Саунд, якорной стоянке эсминцев в Скапа Флоу, монотонно трещал телетайп. Его рычаги печатали кажущуюся бессмысленной последовательность знаков. На самом деле это был шифрованное сообщение, приказ, который привел к победе, равной которой в мировой истории не было.

Этот приказ был адресован 8 офицерам, обозначенным различными буквами в заголовке. Одним из них был D-17. Эта аббревиатура означала командира 17-й флотилии эсминцев.

Приказ был расшифрован и отпечатан. 21 декабря копия была доставлена на эсминец «Онслоу» в каюту капитана 1 ранга Шербрука. На конверте была пометка «Лично командиру». Вскрыв конверт, он прочитал приказ, которому предстояло кардинально изменить его жизнь, хотя Шербрук пока об этом не подозревал. Приказ исходил от адмирала Тови.

JW- 51В состоит из 16 судов. Выходит их Лох Ю 22 декабря. Скорость продвижения 7,5 узлов. Эскорт из Лох Ю: «Брэмбл» (командир флотилии тральщиков), «Блэнкни», «Ледбюри», «Чиддингфолд», «Рододендрон», «Хонисакл», «Ноферн Гем», «Визалма».

Командир 17-й флотилии эсминцев должен присутствовать на совещании 22 декабря, поэтому он должен самостоятельно выйти на «Онслоу» в Сейдис-фиорд. «Ориби», «Обидиент», «Обдьюрейт», «Оруэлл», «Бульдог», «Акейтес» должны прибыть в Сейдис-фиорд утром 23 декабря.

Командир 17-й флотилии эсминцев должен вместе с этими кораблями встретить конвой в точке «С». Когда эсминцы встретят конвой, эскортные миноносцы типа «Хант» должны сопровождать, пока позволяют запасы топлива, а потом вернуться в Сейдис-фиорд».

Человек, который читал этот приказ, был высоким и стройным. Тонкие черты лица, рано поседевшие волосы, зачесанные назад с высокого лба, дополняли его облик. Роберт Сент-Винсент Шербрук, которого обычно называли Руперт, чтобы не путать с дядей, происходил из семьи потомственных морских офицеров. Шербруки жили в Окстон-Холле в Нью-Арке, графство Ноттингемшир, с XV века.

Они был командиром 17-й флотилии эсминцев и командиром «Онслоу» всего 4 недели. Его штаб состоял из молодых, энергичных офицеров, которые уже были ветеранами русских конвоев, которые пока еще плохо знали своего командира и пытались оценить, с кем им пришлось служить. На первых порах они были склонны к довольно критическим оценкам. По их мнению, новый командир был прямой противоположностью капитану 1 ранга Г.Т. Армстронгу, который обладал общительным и волевым характером. Штаб его почти боготворил. Шербрук был сдержанным, говорил тихо и очень мало. В нем практически не было искусственной общительности, которую в морских офицерах воспитывает кают-компания. Однако он не был таким же сухарем, как его предок по материнской линии мрачный адмирал сэр Джон Джервис, который стал графом Сент-Винсент после победы у мыса Сент-Винсент в 1797 году. Шербрук был слишком замкнутым и скромным, чтобы, начиная бой, заявить, как «старина Джарви» в подобном случае: «В данный момент Англии совершенно необходима победа». Он мог думать так и верить в это, и даже отдать жизнь ради этого, но никогда не решился бы сказать об этом вслух.

И внешне Шербрук был далек от расхожего стереотипа моряка: вежливые манеры, задумчивость, изящные руки, пальцы пианиста. Любой, кто видел его в первый раз, с трудом мог представить себе Шербрука на мостике. Он был одним из лучших писателей своего времени, типичный преподаватель Оксфорда и прекрасный эксперт по старинной керамике.

Шербрук еще раз перечитал приказ и приказал вестовому собрать штаб в своей каюте на совещание вечером после обеда. Ему повезло со штабом. Хотя Шербрук еще ни разу не проходил «Русский маршрут», они делали это неоднократно. Они просто жили арктическими конвоями. Жизнь за пределами Полярного круга казалась им неестественной. Все разговоры вертелись вокруг конвоев и связанных с ними боев. Они были молоды и опытны, и они исполняли свои обязанности с чувством уверенности и превосходства над противником, которое было воспитано многовековыми традициями Королевского Флота.

Шербруку повезло в том, что он принял эту команду у Армстронга, который, благодаря своему сильному характеру и личной энергии, довел «Онслоу» и всю флотилию до высшей степени эффективности. Причем добился он этого без крика и запугиваний. Офицеры и матросы делали для него все возможное просто потому, что сами этого желали, и не потому, что боялись своего командира, хотя за свое характерное лицо Армстронг и получил прозвище «Клюв».

В тот вечер офицеры обедали, как обычно, в кают-компании, а Шербрук, как все капитаны, - в своей каюте, один со своими мыслями. Он был опытным офицером и хорошим моряком. И теперь ему предстояло серьезнейшее испытание его тактических и профессиональных способностей, но повышенная сложность Шербрука не пугала. Все, кто с ним когда-либо служил, отмечали его спокойствие. Он никогда не участвовал в перешучивании и сплетнях, которыми обменивались стоящие на мостике, очень редко начинал разговор и говорил очень тихо, и лишь когда это было необходимо. Однако за этой внешне невыразительной и спокойной манерой поведения крылся живой и острый ум.

Его эсминцы могли прикрывать один из линкоров Флота Метрополии, но Шербрук всегда представлял себе, что это конвой. И что он должен делать, если внезапно появится немецкий линкор в сопровождении эсминцев - прямо под тем облачком? Он должен был найти ответ как можно быстрее. А потом подвергнуть этот ответ скрупулезному анализу, может быть, для того, чтобы убедиться в его неправильности и найти нечто иное. Внезапная воздушная атака с того направления… что тогда? Вопрос и ответ, критика и анализ, Шербрук занимался этим постоянно.

А молодые офицеры, стоявшие рядом с ним на мостике «Онслоу», в первые несколько недель думали, что Армстронг был совершенно прав, когда предупреждал их, что им придется столкнуться с человеком, совершенно не похожим на него. Пока они не брались судить о Шербруке, как о морском офицере, потому что в критических обстоятельствах тихоня может действовать ничуть не хуже шумной личности. (Обаятельный, темпераментный и эгоцентричный Нельсон… суровый, молчаливый и всегда мрачный граф Сент-Винсент прекрасно показали себя в годы войны. Два прямо противоположных характера дали один и тот же результат - победу.) Офицеры просто оценивали его как человека, держа в уме определенную мерку.

Когда в 1939 году Европа начала медленно сползать к войне, флот начал поиски способных офицеров с опытом командира. Именно тогда капитан 2 ранга Шербрук получил эсминец. В декабре он получил «Коссак» - один из знаменитых эсминцев типа «Трайбл». В составе флотилии 2 эсминца были оборудованы в качестве лидеров. Командир флотилии капитан 1 ранга Вайэн командовал «Африди», а Шербрук получил второй. Во время злосчастной Норвежской кампании «Африди» был поставлен в док на ремонт, и Вайэн перевел туда Шербрука, забрав у него «Коссак». В результате Шербрук не участвовал в захвате «Альтмарка», когда Вайэн и «Коссак» вдохнули новую жизнь в старый клич: «Флот здесь!»

Шербрук получил Орден за выдающие заслуги, когда командовал «Коссаком» во время Второй битвы у Нарвика. Эсминец был тяжело поврежден. Когда Шербрук привел его в Саутгемптон на ремонт, то получил еще один однотипный эсминец «Матабеле». В течение года он выполнял обычные обязанности, которые возлагаются на эсминцы Флота Метрополии.

Затем он получил четвертую нашивку и был переведен в Адмиралтейство в качестве «вахтенного офицера». Это позволило Шербруку лучше представить себе общую картину войны, хотя в то время эта самая картина была довольно безрадостной.

После этого Шербрука на год отправили во Фритаун. Потери от атак немецких подводных лодок у берегов Северной Африки стали угрожающими, и он должен был наладить систему ПЛО. Наконец, в ноябре 1942 года Шербрук был назначен командиром 17-й флотилии эсминцев.

После обеда 5 офицеров штаба пришли в каюту Шербрука, которая занимала всю ширину корабля. Посреди передней переборки находилась дверь, с одной стороны от которой располагался диван, а с другой - книжная полка. У левого борта стоял неизменный стол под зеленым сукном со стульями вокруг него. У правого борта стояли письменный стол и кресло. У задней переборки был установлен такой же неизменный камин с фальшивым электрическим огнем, который должен был несколько смягчать суровость обстановки.