Анжелика. Королевские празднества - Анн Голон

Выйдя на улицу, она принялась высматривать свой портшез. Наконец, заметив его, Анжелика приказала носильщикам доставить ее домой.

На улицах было не протолкнуться. Город походил на потревоженный муравейник. Но там, где располагался их дом, было гораздо спокойнее.

Постепенно, деталь за деталью, она сняла великолепное золотое платье и, намереваясь вновь присоединиться к Жоффрею, переоделась в более удобный, но не менее элегантный наряд. У нее даже осталось немного времени на то, чтобы присесть за стол, на котором Маргарита накрыла легкий завтрак.

Но стоило Анжелике приняться за еду, как за дверью послышался шум голосов — звали ее. Пришли посыльные от принцессы де Монпансье, которая приглашала графиню де Пейрак присоединиться к ней в самом сердце Сен-Жан-де-Люза около дома, где остановилась королева Анна Австрийская.

Так что Анжелике пришлось вновь сесть в портшез, но на этот раз носильщики и эскорт были одеты в цвета принцессы, поэтому то и дело раздавались аплодисменты и приветственные крики. Толпа зевак, пестрая смесь уроженцев края и приезжих со всех уголков Франции, научилась узнавать экипажи высокопоставленных особ, которые были большой редкостью в их местах и которым они теперь, пользуясь случаем, восторженно хлопали. Имя мадемуазели де Монпансье, кузины короля, было известно всем благодаря военным подвигам во времена Фронды, и Сен-Жан-де-Люз гордился тем, что принимает ее в своих стенах.

Посланный за Анжеликой конюший[50] попросил ее подождать немного на площади. Дома, выходившие на нее, буквально трещали по швам от бурной деятельности слуг и горничных, пытавшихся навести порядок, чтобы угодить своим господам, в то время как последние толпились на улице, переходили от одной группы знакомых к другой, продолжая разговоры, начатые в комнатах и салонах, которые они были вынуждены только что покинуть.

С любопытством рассматривая их, Анжелика ждала принцессу перед красивым зданием из красного кирпича — замком Асанедес.

Кто-то коснулся ее руки.

— Моя дорогая, я вас повсюду искала, — произнесла Великая Мадемуазель, внушительная фигура которой только что появилась рядом. — Я так измучилась, думая обо всех этих глупостях, что наговорила вам сегодня утром, не зная, кто вы. Увы! Когда такой праздничный день, а вы лишены привычного комфорта, нервы начинают шалить, а язык теряет всякую осмотрительность.

— Пусть Ваше Высочество не беспокоится, вы всего лишь сказали правду, хоть и не лестную. Я же запомню только то, что вы произнесли сейчас.

— Вы сама доброта. Я так счастлива, что мы соседи… Вы ведь еще одолжите мне вашего цирюльника, не так ли? Вы располагаете временем? По-моему, испанцы никогда не появятся…

— Я к услугам Вашего Высочества, — присев в реверансе, ответила Анжелика.

— Давайте прогуляемся! Полюбуемся на море… — предложила принцесса. Она, казалось, обрадовалась приятной и любезной компании. — Что вы хотите, моя дорогая! Нас поселили в таких тесных домах, на таких узких улицах, что мы только и мечтаем о том, как бы сбежать оттуда, чтобы вдохнуть полной грудью свежей воздух и полюбоваться прекрасным видом. Сен-Жан-де-Люз богатый городок, где судовладельцы-китобои построили прекрасные дома. Но он слишком мал, чтобы внезапно стать своеобразной столицей во всем ее великолепии. Ну же, посмотрите вокруг: всадники, украшенные перьями, скачут за каретами дам подобно свите королевы… Вот там я заметила трех епископов, которые словно решили составить синод…[51] А только что мы повстречали ученого, сочиняющего мадригал своему покровителю или речь для какого-нибудь маршала, которую тот собирается произнести перед королем. Вряд ли кто-то сможет сказать, что его приводит в восторг радушие этого провинциального городка, где невозможно принять каждого с почтением, соответствующим его рангу… Нет! Герцога или пэра селят в лачуге, не достойной даже его лакея. И что вы хотите? Как тут сохранить сдержанность и соблюсти хорошие манеры? Все разваливается! Все исчезает. О себе я могу сказать, что чувствую себя вполне в своей тарелке, мимолетное равенство сокращает дистанцию. Подумать только! Когда мы прибыли в город, один комедиант из королевской свиты стал отцом. И что же! Монсеньору герцогу Орлеанскому, брату короля, и мне предложили быть крестными. Ребенку дали неплохое имя — Филипп-Людовик!.. Многие осудили нас за то, что мы оказали подобную честь комедиантам, людям, отлученным от церкви. Но в наше время чего только не увидишь. Французские комедианты — представители лучшей театральной школы. Они первыми поставили великого Корнеля[52], и это делает им честь. Мы каждый вечер спешим на их представления и аплодируем им… Но королева Анна предпочитает испанских актеров, которых она повстречала здесь. Конечно, среди них она вновь может наслаждаться своей родной культурой. Но я не разделяю ее восхищения. Более того, хочу признаться, что, посетив их представление, я поняла, что именно разделяет испанцев и французов. Неужели наставники и дуэньи воспитывают инфантов и инфант, о которых говорят, что они подобны узникам в своих замках, на произведениях такого рода? Возможно ли? Их пантомимы я нашла возмутительными, так как они оскверняют религиозные таинства. Французы не приучены к таким грубостям…

Мадемуазель замолчала и несколько раз покачала головой, всем своим видом выражая недоумение и растерянность. Затем она продолжила:

— Я каждый вечер сопровождаю королеву Анну в театр, чтобы доставить ей удовольствие. Это мой долг. Она ведь моя тетя. И мы столько трудностей пережили вместе, взять хотя бы бегство в Сен-Жермен, где у нас не было даже кроватей и жуткий холод пробирал до костей! К счастью, парижане всегда хорошо ко мне относились, поэтому пропустили мой багаж и мебель! Королева и маленький король были так признательны мне за то, что я предоставила все, что имела, в их распоряжение. А маленького Месье, который тогда болел, и вовсе забыли в Пале-Рояль[53]. К счастью, мессир де Фейанж вовремя вспомнил о нем и вывез из Парижа. Он завернул его в плащ, спрятал в одном из сундуков и так смог проехать через баррикады к воротам Сент-Оноре, не вызвав подозрения… Да, королева, я и мои сестры, которые были совсем малышками, никогда не забудем того, что нас объединяет… Испанская комедия — я о ней и слова резкого не скажу, чтобы не огорчить мою дорогую тетю…

В общении с Мадемуазель не требовалось подыскивать тему для беседы.

И, тем не менее, Анжелика воспользовалась короткой паузой, чтобы поделиться впечатлениями от первой встречи с королем. Сначала — хотя ей было известно о том, что ему всего двадцать один год, — она не могла поверить, что он так молод. А после была поражена величием монарха, особенно заметным на фоне его юности. Может, это из-за манеры смотреть на человека, как бы не видя его и в то же время замечая мельчайшие детали?..