Проклятье Персефоны (СИ) - Харос Рина

Махнув рукой в мою сторону и немного засмущавшись, юнга задорно улыбнулся во весь рот, и я увидела, что у него не было одного переднего зуба. Его голос, подобный свисту соловья, заставил меня улыбнуться.

— Мы помогаем всем нуждающимся продовольствием, деньгами. Мы не отбираем, мы отдаем, — сделав особый акцент на последнем слове, он состроил довольное выражение лица и, сев на ступеньку, начал откусывать большие куски от хлеба и сыра, — но все почему-то нас называют отбросами и хотят повесить, — протолкав кусок еды в горло, он отрывисто задышал, стараясь не выдать волнения.

Ты еще услышишь обо мне. Я обязательно к тебе вернусь, только дождись меня, родная. Я люблю тебя.

Почувствовав, как глаза обволакивает неконтролируемая пелена, я чуть прикрыла глаза и сильнее сжала ракушку на груди, наблюдая за мальчиком сквозь густые ресницы.

— Скажи, как тебя зовут?

— Крис, — ответил мальчик, не переставая при этом жевать. Кажется, теперь его внимание занимала еда, а не странная пленница капитана.

— Скажи, Крис, как ты оказался здесь, среди этих, — стараясь подобрать более подходящее слово, я свела брови к переносице, — мужланов?

Я тоже выбрала несколько ломтиков сыра и фруктов и присела рядом с мальчишкой, чтобы утолить голод. Странный непривычный запах, конечно, смущал, однако я надеялась завести с мальчонкой доверительную беседу и разузнать, где нахожусь и кем стал за эти долгие годы разлуки Уильям.

Мальчик недоуменно почесал голову, откусывая еще один большой кусок сыра.

— Уильям. Он выкупил меня у выкупил меня у торговца… Гадкий, мерзкий старикашка — вечно слюни подтереть даже не мог… Уух, я бы ему сейчас!.. А я, знаете ли, это… как его… не из робкого десятка! Я сопротивлялся, пару раз даже смог заехать ему по котлу! Правда, мне больше досталось, эх, — он неосознанно потер нос и поморщился, будто воспоминания были еще свежи в его памяти, — потому что для настоящего моряка свобода превыше всего! — мальчишка гордо ударил себя кулаком в грудь, — во время очередного побега Уильям заметил меня и спросил у торговца, за сколько тот отдаст мальчишку, то есть меня. Но хозяин к тому времени уже собирался извести меня и скормить рыбам — такой гад!.. Поэтому получил ответ, что я не продаюсь. В этот же момент перед ногами хозяина упал мешочек с золотом, после чего меня швырнули в сторону капитана, а я и рад был оказаться на воле. Собирался дать деру, но… — мальчик запнулся.

Я слегка наклонила голову набок, чтобы встретиться с ним взглядом, но Крис упорно отворачивался от меня. Спустя несколько секунд я услышала, что он шмыгает носом и вытирает слезы рукавом рубашки. Я лихорадочно начала думать, как проявить свои эмоции и выразить человеческую заботу, чтобы себя не выдать. Я положила ладонь рядом с Крисом и затаила дыхание, в надежде, что он заметит мой жест и не оттолкнет.

Крис грустно улыбнулся и накрыл мою ладонь своей костлявой лапкой. Я ответила ему самой искренней улыбкой, на которую только была способна. Спустя несколько минут Крис продолжил рассказ:

— Но прежде, чем я пошел с Уильямом, он спросил меня, хочу ли я быть под его защитой, хочу ли я чувствовать себя частью команды и жить по своим правилам? Понимаешь?! — сам того не замечая, мальчишка с начал быстро тараторить, хватая ртом воздух, — Я почувствовал! Нутром почувствовал! Веришь мне?! Ааай, тьфу, и не надо! Я — то знаю, какой он, капитан наш! Он не схватил меня и не повел на корабль против моей воли, он спросил, желаю ли я жить под его руководством. Я незамедлительно ответил, что да. Я что, дурак какой, от такого подарка судьбы отказаться?! И вот мы уже три года ходим под одним парусом и ни на секунду я не пожалел своем выборе. Жаль, что он не нашел меня раньше. Мы бы с ним такие открытия сделали! Мы бы с ним столько островов обогнули! Страшно даже представить!

Глаза мальчика блестели, когда он с таким пылом рассказывал о том, что дорого его сердцу. Я была благодарна ему за то, что он открылся передо мной, но понимала, что нужно выведать больше полезной информации.

— Ваш капитан, — не сдавалась я, — кто он? Мне интересно было бы узнать о нем как можно больше, — натянув смущенную улыбку, я мысленно представила, как глупо я выгляжу со стороны и едва удержалась, чтобы не фыркнуть.

— а ты никому не расскажешь? — понизив голос, спросил Крис.

Я активно замотала головой в разные стороны и прикрыли рот ладонью, показывая, что я нема как рыба.

Крис пожал плечами и, скрепив руки в замок, начал рассказ:

— Да я бы рад рассказать, да вот никто не может сказать, как корабль достался капитану. Поговаривают, что он продал душу дьяволу взамен на то, что имеет! Хотел бы я посмотреть на этого дьявола! Да я бы его! — я демонстративно кашлянула, намекая Крису на то, что он отошел от темы, — ах, да, о чем это я… Рыбья моя голова, да это единственное судно, которое ни разу не разбилось и с которого никто не пропал. Команда, набранная в самом начале, помнит Уильяма еще мальчишкой. Я часто пробирался к каютам старшим по званиям и слушал их рассказы! Но я не шпион, не подумайте! Это просто так все захватывающе, опасно, по-геройски, рыбья моя голова… Но никто не может сказать, сколько точно прошло лет с момента первого плавания, — возможно, лет пять, а, может, и все двадцать, потому что время на корабле будто замерло, — набрав в легкие побольше кислорода, Крис хотел было продолжить, но внезапно дверь в камбуз открылась, и на пороге появился Уильям. Он встал в проходе и, скрестив руки на груди, молча наблюдал за нами. Юнга вздрогнул, выпустив мою руку, и, вскочив на ноги, начал было оправдываться, но я жестом заставила его замолчать и, встав рядом, посмотрела прямо в глаза капитану:

— Было весьма любезно с твоей стороны не предложить мне даже кусок хлеба с водой, — выплевывая каждое слово, я с презрением смотрела на человека, который когда-то был мне близок, — скажи спасибо Крису, что не дал мне подохнуть на этом корабле от голода и изнеможения.

Сирена, сидевшая внутри, почувствовав всю мою злость и ненависть, осторожно заскребла когтями изнутри, вызывая нестерпимую. Мысленно приструнив ее, я взяла мальчика за руку и начала подниматься вверх по лестнице на палубу, ясно давая понять, что на этом все разговоры окончены.

***

Поднявшись на палубу, мы быстро простились с Крисом, и каждый вернулся в свою каюту, пожелав друг другу спокойной ночи.

Оказавшись внутри, я заперла дверь и подошла к графину с водой, омыв лицо и тело прохладной водой. На ощупь наткнулась пальцами на амулет и осторожно сняла его с шеи, кинув на кровать. Приятная нега, растекающаяся по коже, заставила издать тихий стон. Я будто после изнурительного боя сбросила с себя броню. Когти, удлинившись, царапали платье, оставляя на нем затяжки и борозды. Поддев лямку, я резко дернула за нее, разорвав и оголяя плечо и небольшой участок груди. А затем и вовсе скинула ненавистную мне ткань. Прохладный воздух ласкал тело и вызывал приятную дрожь во всем теле, заставляя низ живота разливаться теплом.

Добравшись до кровати, я быстрым движением переползла на середину и, сладко потянувшись, закрыла глаза.

В голове непроизвольно закрутилось воспоминание: я несусь по ромашковому полю, подхватив подол платья, и дико визжу в попытках убежать от своего друга. Прошло два года, как я сбежала от матери и переселилась к Генри. После смерти отца она, подобно одержимой, не могла контролировать свои вспышки гнева, сменяемые недельной депрессией. Крайняя точка моего терпения наступила, когда, проснувшись посреди ночи от шума, увидела плачущую мать, стоящую около моей кровати с тесаком. Боясь оказаться разрубленной на мелкие куски, подобно скоту, я не помнила, как мне удалось сбежать, но дикий вопль, исходивший от женщины, выносившей меня под сердцем, долгие месяцы преследовал меня в кошмарах. «Зачем, зачем ты ее убила?!». Слова, подобно приговору, разрушали меня каждый раз, когда всплывали в памяти. Я не могла заставить себя вернуться домой, поговорить с ней, поскольку знала, что мое сердце разобьется в одночасье, стоит мне лишь взглянуть на безумную мать.