Четвертая зеркальная война - Александр Андреевич Лобанов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
За пиво расплатился Глагол, и мы вновь оказались в такси… Вот только перед выходом мы перестраховались и использовали прибор для стирания Мимолётной Веры. На отрезке времени до минуты он стирал воспоминание подчистую, тут же прошло минут десять-пятнадцать — стирание не полное, но теперь для Семёныча мы будем не более чем расплывчатый образ. Охота на самого себя становилась слегка абсурдной.
И уровень абсурда вырос ещё на пару градусов, как только такси остановилось у девятиэтажки в спальном районе города. Я знал эту девятиэтажку — в ней жила Маша…
— Получается, в Зазеркалье мы вместе? — растерянно обернулся я к Глаголу.
— Не сравнивай себя и отражение, — напарник был серьёзен. — Это другая личность. Другой человек. С другими мыслями и целями. Это твой дальний… очень дальний родственник. Которого нужно убить!
Проще сказать, чем сделать. Ведь интересно, по какому пути мне нужно было пройти, чтобы оказаться здесь? Что пережить и что совершить? А теперь мне предстоит уничтожить своего… брата?
Мысли промелькнули, пока мы поднимались на нужный этаж, и застыли на точке: что делать, если я встречу Машу? В ответ на короткую трель звонка дверь открылась и…
— Папа! Ты сегодня рано! — и ручки девочки лет восьми-девяти крепко обняли меня за пояс. — Мама с Юлей ещё в больнице! А кто это с тобой? — заметив Глагола, девчушка тут же спряталась за мной.
— Это друг… дорогая, — хрипло отозвался я, чувствуя, как по коже проносится стадо мурашек, а ноги готовы прямо сейчас либо подкоситься, либо унести меня отсюда.
— А что у тебя с голосом? — больше не обращая на напарника внимания, девочка чуть ли не силой втащила меня в прихожую.
Уютное помещение, с обоями в цветочек, вешалкой и подставкой под обувь, где меня ждали тёплые тапочки. А так же фотографии… Мы с Машей в обнимку на фоне какой-то больницы. Между нами та самая девчушка в платьице, держащая меня сейчас за штанину. На руках Маши белый кулёк на который девушка смотрит полным тепла и счастья глазами.
— Всё в порядке. Немного простыл, милая, — отвечал и раздевался я в полутрансе.
— Как тебя зовут, малышка? — привстав на одно колено, обратился к девочке Глагол на идеальной инверсированной речи с обаятельной улыбкой.
— Аня… — смущенно ответила девочка и вновь спряталась за меня. — Мне девять лет и я во втором классе! Я скоро вырасту и буду как папа — ученой! Мы вместе будем придумывать, как победить злых Копировальщиков!
— Твой папа в этом хорош! Ты ведь знаешь, что он придумал для этих Копировальщиков?
«Копировальщики» — так вот значит, как нас обозвали отражения… А я в этой реальности работаю по образованию «Физиком»? Но почему у Глагола такой сосредоточенный взгляд? Он уже не просто отвлекает от меня внимание, давая время прийти в себя, а начал полноценный допрос девчушки!
— Аня, будь добра, поставь чайник! Мы с товарищем сейчас пройдём на кухню! — мне стоило труда улыбнуться. При этом я отправил напарнику текстовое сообщение через чат Системы: — «Не трогай девчонку! Мы здесь за моим отражением!»
— «Она — источник информации. Её знания могут спасти нашу реальность!» — молниеносно пришёл максимально логичный ответ Глагола.
— «Эти данные мы можем получит от моего отражения в большем объёме и куда более подробные!» — и повысив шрифт на напарника: — «НЕ ТРОГАЙ РЕБЁНКА!»
Я отчётливо понимал: дети отражений в отличие от родителей не «обновляются» — для этого в реальном мире у них нет прототипа.
— «Отражение может и солгать… а дитя доверяет тебе. Допроси его сам».
Мы вошли в кухоньку, когда старенький электрический чайник начал закипать, а весёлая Аня носилась по помещению, расставляя чашки, ложечки и доставая сладости, на которые то и дело косилась в преддверии внеочередного чаепития.
— Аня, милая, нам с коллегой интересно, какая моя разработка тебе больше всего нравится? — с тихой надеждой, что моё отражение не особо распространялось о работе, уточнил я.
— Зеркальные маяки! — сразу же воодушевилась девочка. Мне даже пришлось перехватить чайник из её маленьких ручек, чтобы она не ошпарилась. — Технология, позволяющая открыть портал между нашим миром и миром Копировальщиков, минуя Зеркальный лабиринт.
— Твой папа сумел вывести её на новый уровень, — вскользь заметил Глагол.
Этого толчка оказалось достаточно, чтобы девчонка продолжила рассказывать, прихлебывая чай, закусывая конфеткой и беззаботно махая ножками на стуле:
— Да! Папа придумал, как сделать так, чтобы маяки превращали ближайшие зеркальные поверхности в порталы. Например, замерзшие озёра или даже дома в центре города. Благодаря им мы сможем перебросить огромные войска за считанные минуты…
Я мысленно присвистнул: боюсь предположить, сколько Веры в них заключено. Но расход оправдан, ибо прогулявшись по Зеркальному лабиринту, я понимаю, что провести по нему войско — значит, потерять большую его часть.
— Главное, чтобы маяки хорошо спрятали в мире Копировальщиков, — не преминул заметить я.
— Это уже дела военных, — безразлично ответила малышка, пытаясь под определённым углом откусить печенку. — Пап, ты же сам рассказывал, что они забирают Зеркальные маяки чуть ли не из лаборатории, и вы даже не можете проверить их параметры в полевых условиях. Так всё секретно.
Не проканало… Значит, о местоположении последних маяков нам не узнать. Однако не успел я расстроиться, как защебетал звонок. Аня было дёрнулась, но я успел подскочить первым:
— Я открою!
Я жаждал передышки в вытаскивающем душу разговоре. Но проскочив короткий коридор и уже поворачивая ручку двери, понял, что за ней меня могут ждать ещё большие проблемы. Хотя нет — Хугин парит над домом и предупредил бы в случае неожиданностей. Я распахнул дверь, где меня встречал… я.
Прибыло моё отражение! Я чуть не бросился ему на шею, ибо если бы то пришли Маша с младенцем, то я не знал, что делать… Хотя нет, вру, знал: я бы заставил Глагола уйти. Перехватить отражение у входа или завтра с утра… но история не знает сослагательного наклонения.
— Твоя дочь на кухне с моим человеком. Пройдём в комнату, — понизив голос, приказал я.
Моё отражение, миг назад растерянно-напуганное, тут же собралось, но благоразумно не стало делать глупости, лишь кивнуло. Сбросив верхнюю одежду, он под моим присмотром прошёл в одну из дальних комнат, которая по виду походила на рабочий кабинет инженера.
— Отпусти Аню… Она ребёнок. Она вам не враг, — шёпотом попросило моё отражение. Идеальное. Начиная с внешнего вида и заканчивая повадками. И его слова говорили о том, что я могу гордиться собственным отражением: — Ты пришёл за мной. Убей меня и закончим. Но не трогай её…
— Не трону. Обещаю, — чуть рвано мотнул я головой. — И ты умрёшь… но не здесь!
Сражаться всегда лучше на своей территории. Но в другом мире это сделать затруднительно. Однако я готовился! За последнее время у меня имелось столько противников, превосходящих меня по мощи, что я припас заготовку на данный случай! Я вскинул руку с наручем, мысленно активируя протокол: «Поле боя».
То, что я поступил более чем правильно, стало ясно в следующий миг: отражение метнулось к рабочему столу, пытаясь что-то схватить. Умирать просто так противник не хотел, и я был этому искренне рад! Я пришел сразиться с равным, а не примерить роль маньяка, вырезающего беззащитных. Вспышка света застала отражение в прыжке.
Я смахнул слёзы с глаз и застал последние мгновения того, как колдовская радуга красок, содержащая в себе все цвета, закручивается вихрем в вышине и тает, оставляя после себя целый мир.
Остров. Небольшой такой земляной островок в десяток шагов диаметром, покрытый приятной зеленоватой травой с едва заметными следами кисти. А вокруг небесная гладь, голубая… но при этом неоднородная, словно созданная всего десятком небрежных мазков кисти. А в этой голубизне летает ещё множество островков, чьи каменные основания нарисованы быстрым, уверенным штрихом. Рисунок выполнен нарочито грубо, и с реальностью его не перепутать, как иллюзии того же Кошмара.
— Новая реальность… неплохо, — отражение поднялось с земли и пристукнуло ногой.
Я лишь ухмыльнулся. Противник был прав… Но не совсем.
Картины! Путешествия через них — обыденность. Извлекать предметы из картин в реальность возможно, если вложиться Верой… пример тому оживающие татуировки — этот фокус очень любят проделывать художники, делающие первые шаги. Пусть они и распадаются в краску, когда заканчивается запас Веры. С персонажами портретов любят общаться, что повышает интерес к созданию картин родни… Хотя и с кем-то
