История моего моря - Кирилл Борисович Килунин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Древние греки считали несчастными тех, кто ни разу не видел эту статую Зевса. Рассказывают, что когда Калигула пожелал перенести статую Зевса к себе в Рим, то статуя расхохоталась, и рабочие в ужасе разбежались. Но ялтинский Зевс промолчал.
* * *Назад мы решаем вернуться пешком. Я предлагаю братьям Кириллу и Мишке посмотреть на Армянский храм, потому что никогда там не был. Мы топаем к центральным воротам, туда, где большая парадная лестница, оказавшаяся ложным ходом. Но мы не сдаемся. И ищем. Настоящий вход оказывается с западной стороны храма. Внутри необычная благолепь, тончайшая голубая роспись, похожая на восточную вязь парит в искрах живого света над куполами. Как в католической кирхе в здании храма ряды деревянных скамеек со спинками, на них можно присесть, гудящие от усталости ноги хотят отдохнуть, к тому же внутри довольно прохладно. На возвышении – небольшой орган и по вечерам здесь проводят камерные концерты, только кто-то сорвал афишу, на оставшемся от нее обрывке отсутствуют даты и время.
– Наверное, нужно идти, – произносит тезка Кирилл.
Мы с Мишкой дружно киваем и оставляем эту тихую обитель навсегда где-то в самых укромных уголках своей памяти, откуда если вдруг станет так нужно, ее можно достать и снова сесть – отдохнуть на скамью в прохладе чужого храма, с тончайшей голубой росписью, похожей на восточную вязь, которая парит в искрах живого света над куполами.
* * *Мы сидим в баре «Летучая мышь» и цедим местный кисляк, в такую жару сухое вино слаще, чем жгучий ром. Потом на набережной смотрим на огромные круизные лайнеры с названиями на иностранных языках, с них сходят матросы в беретах с черными помпонами, матросы в белых пилотках и фуражках с золотым кантом. Мимо нас фланируют дамы в вечерних шляпах, мужчины в мятых блейзерах из отбеленного льна, смеющиеся дети, и сотни разных других.
– Может домой? – спрашиваю я у Мишки, имея в виду наш новый дом, старый хостел.
– Ага, – соглашается Мишка. И мы идем по стремительно темнеющим улочкам этого курортного города в направлении места, которое еще несколько дней будем звать своим домом.
* * *У мусорных баков в закутке рядом со зданием хостела рыдает тонкая тень, совершенно не похожая на типичного бомжа.
– Ты чего? – подойдя к тени ближе, спрашиваю я, кладя ей руку на правое плечико, которое тут же пытается освободиться от моего участия. Это наша соседка со второго этажа – Алла. Грациозная словно кошка блондинка двадцати трех лет, с большими голубыми глазами и собственным бюстом не менее третьего номера. Личность, не смотря на то, что заселилась в столь непритязательное жилище – претензионная и совершенно независимая от нашего внимания. По крайней мере, так было раньше.
– Я-я-я, – плачет она.
– Ну что, ты? – подходит к нам ближе Мишка.
– У меня там…, – рыдает Алла.
– Что у тебя там? – спрашивает Аллу мой тезка Кирилл.
– Брильянты! – истерично выкрикивает Алла и показывает на грязный контейнер, примерно до уровня моей груди засыпанный хорошенько утрамбованным мусором. Кстати довольно дурственно пахнущим.
Мы смеемся, я и два брата.
А Алла, все продолжает рыдать.
– Рассказывай, – предлагает рассудительный тезка.
И Аллочка все рассказала…
У нее действительно были сережки с большими брильянтами, подарок богатенькой тети, имеющей сеть собственных салонов красоты. И эта дуреха, наша Алла, взяла сережки с собой в отпуск в Ялту, видимо для того, чтобы подцепить соответствующего ее женским запросам кавалера – тобишь будущего жениха, считайте, что принца. Вчера с одним таким они всю ночь катались на яхте, а утром вернувшись в хостел, она зачем-то сняла свое сокровище, вынув их из ушей, завернула в кусочек туалетной бумаги и оставила на прикроватной тумбочке, позабыв о них, когда снова отправилась на променад в гордом одиночестве. А когда вернулась, узнала, что уборщица не зная, что это не мусор выкинула сережки с брильянтами, вместе с огрызками яблок, лежащими на тумбочке Аллы, сначала в ведро, а затем в контейнер для мусора что стоит во дворе.
Мы ржали втроем, а Алла продолжила плакать.
Мишка задумчиво посмотрел на ее грудь и обратился к нам с тезкой: Поможем?
Нефига! – ответили мы дружно.
– Ну, я так и думал, – вздохнул Михаил, закатывая рукава. Он попросил у брата его зажигалку, обзавелся большой палкой, найденной в соседних кустах, и приступил к делу. Мы сначала смотрели, а потом, отправились спать, итак было ясно, что Мишке не нужно мешать, и спать в наш номер он сегодня, навряд ли вернется. Словно в сказке, в эту ночь, по мановению волшебства, он станет принцем, для глупой, красивой девочки по имени Алла.
* * *Что было потом, в последнее время я часто думаю об этом. И у меня находится только один ответ. Потом была жизнь. О смерти я совсем стараюсь не думать. Зачем…
12. Зачем…
Зачем я копаюсь в том, что было – прошло?
Наверное, затем, чтобы разобраться в себе… Что я?… Кто я?…Куда и зачем я иду?
Может быть уже пора остановиться? Перестать вспоминать свое МОРЕ, перебирая вороха разноцветных историй, как рачительная гаттара, свои пропахшие кошками и нафталином тэзоро.
И все-таки, я расскажу… я снова расскажу тебе очередную историю моего МОРЯ, потому что, не могу замолчать. Наверное, потому что страшусь чего-то не успеть… в этой жизни.
* * *В первое же лето, когда я выпустился или выпутался из своего Кулька, так мы студенты называли ПГИИК, наш институт, я решил, что хочу отдохнуть. Не то, чтобы сильно устал, просто понимал, что вот, новый поворот и нужно будет лететь, начинать жить заново, менять кардинально свою жизнь. Но я стремительно устал и от безделья, отдыхать больше недели оказалось элементарно скучно, и я завербовался на стройку, к маминому начальнику – Директору «Биомеда». Он тогда решил обзавестись небольшой уютной усадьбой на берегу реки. Руководил процессом строительства его прораб – седой грузин с типичным видимо грузинским именем Заур.
* * *По дороге к месту стройки у газика Заура отлетело правое колесо, каким-то чудом он успел сбросить скорость, затормозить и при этом ни в кого не въехать. Алилуя… Я тогда даже не успел испугаться, а Заур завизжал матерно, а потом начал молиться, вскользь кинув мне: Колесо… Я выскочил из машины и побежал, пытаясь его догнать. Что? Колесо нашего старого газика, оно продолжало катиться уже без нас, неслось по трассе и не собиралось останавливаться. И все же, я его догнал. Когда, я вернулся назад, катя колесо, под недоуменные взгляды мимо проезжающих водителей и их шокированных