Дежавю. Богемский рэп, сода и я - Олег Викторович Нечипоренко

недели я думал, решил, что сдавать я никого не собираюсь и операции никакие делать с ними не буду.

Ну, раз никого сдавать не буду, значит, остается только один вариант – уезжать из страны. Если я пойду на суд, условку мне точно никто не даст, потому что я не согласился работать со следствием. Мы с мамой, с девушкой стали обсуждать дальнейший план, куда ехать. Отец не знал. Читаем, какие законы в каких странах. Изучали законодательство. Оказалось, что мое дело в Испании – это даже не уголовное дело. Ну, решено.

Побег в Барселону

Сказать, что жизнь в России меня закалила, – ничего не сказать. Наверное, когда-нибудь я найду те самые слова, которые позволят в полной мере описать полученный опыт и ощущения, но пока что скажу следующее: я покидал страну с легкостью. Я думаю о будущем, и не только о своем. На данный момент я понял, что не хочу, чтобы мои дети столкнулись в своей жизни с тем, с чем я имел дело в родной стране. Я сделаю все, чтобы они этого никогда не увидели.

Сел на автобус, доехал до Минска, пересек границу с Белоруссией. Такой смешной момент был на границе: все с синими паспортами, у всех белорусский паспорт, а у меня у одного паспорт красный, российский. Границ между Россией и Белоруссией нет, как вы знаете. Идет паспортный контроль пассажиров. Первый синий паспорт, второй такой же, третий… Я думаю, если сейчас все с синими паспортами пройдут, и я последний буду с красным, ну, будет как-то странно выглядеть. Думаю, надо вклиниваться в очередь. Пойду четвертым или пятым. Я пошел пятым, куча народа сзади меня, и я даю проверяющей красный паспорт.

Сразу же на меня по-другому посмотрели, она повертела что-то, посмотрела что-то в компьютере, все нормально. Печать поставила, я прошел. Я такой – фух. Пронесло… Все нормально, Белоруссию прошел, сел в автобус, и следующий автобус у меня был до Варшавы уже.

Когда я приехал в Варшаву, я уже был в Европе, это Евросоюз. Немного расслабился. Я купил билеты до Барселоны в аэропорту, сел в самолет и прилетел.

Кстати, Барселона – вторая столица скейтбординга в мире, а я катался на скейте. Рядом море, кофешопы, и трава! Легальная! Можно курить, никто тебе ничего не скажет никогда. Вплоть до того, что ее продают в кофешопах.

Естественно, я выбрал такую страну, в которой законы приятные, не сажают, хуй пойми насколько, и не ломают твою жизнь. То, чем занимается Россия, – это берет жизни молодых людей и ломает их. Они выходят оттуда уже ненормальными, другими людьми. Ребят часто сажают на слишком большой срок, в то время как тюрьмы – это ад на земле, исправительные учреждения не исправляют, а зачастую убивают…

Почему бы правительству не рассмотреть преимущества таких городов, как Барселона или Амстердам? Смогут ли в России создать подобные места, пропитанные духом свободы? Это довольно выгодно экономически, если понять, как именно там все устроено.

Да, я понимаю, что государство хочет контролировать массы, и расширение сознания с помощью травки – это невозможно в существующем формате, непозволительно. Однако люди продолжают травить себя разрешенным алкоголем, смотреть телевизор и работать на ненавистной работе – так умирают их души, так умирают те, кто мог бы привнести что-то крутое в мир.

Когда я переехал в Испанию, я был приятно удивлен: люди добрые, солнце, море. Люди без денег ходят, им есть нечего, а они все равно ходят и улыбаются. Все вокруг более радостные! Люди просто сами по себе добрее. Конечно, там есть тоже плохие люди, они в любой стране есть. Но процент соотношения другой – 80 процентов людей в Испании это, может быть, глупые и недалекие люди, но они добрые и искренние! Для меня это намного важнее, чем люди с деньгами и связями, но которые внутри полное дерьмо.

Mas fuerte

Я переехал в 2014 году в Испанию. Все еще помню то ощущение. Старый друг помог с местом жительства, потому что я никого не знал и говорить по-испански не умел. У меня не было никаких контактов. Приехал куда-то за город, дождался такси и поехал. Добрался до пункта назначения с чемоданом, ничего нет вообще: ни интернета, ни денег, ни хуя нет. Попросил телефон у какого-то пакистанца, дозвонился до своего друга, он меня встретил, отвез до дома.

Я стал жить в компании, которая снимала дом вскладчину: норвежец Даниель, турок, англичанин Джек и русский Саша. Мы жили вместе. Это была такая туса скейтбордистов «Desert Crew». Они делали доски, на «Макбе»[5] тусовались, имели влияние. Турок был сумасшедшим драгдилером, просто больным. Все-все-все травкой занимались, просто все. Очень популярный бизнес. Где-то около месяца или больше я там пожил, и только спустя какое-то время мне показали подвал. Когда я зашел, то просто обалдел.

Внутри было 16 ламп, около 100 кустов. Я просто не поверил своим глазам. Я такого не видел никогда и нигде. Понял, что вот так можно двигаться в Испании. Просто пацаны не парятся, снимают в Испании дом, выращивают траву и живут по кайфу. И я подумал – так вот же! Вот оно! Вот мой план на будущее.

Я начал потихоньку въезжать, учить язык. Со мной, кстати, моя бывшая девушка переехала, ее звали Даша. Условия, конечно, были не очень крутые: лютая жара, кондиционера нет, комнатушка… Денег не было ни на какие рестораны, ни на одежду дорогую – ни на что. Я покупал задешево 100–200 грамм и ходил туристам всучивал это прямо на улице, как какой-то пакистанец. Вот такая была работка.

Бешеная конкуренция. Помню, как приехал на «Макбу». Там огромная тусовка скейтеров, все катаются, продают травку, бухают – там такое место молодежное. Когда приехал туда, я помню, что этот наш турок подъехал к марокканцам, которые там сидели, и спросил «а можно этот русский будет тут хаслить», ну, в смысле, продавать. И они так посмотрели на меня: «Ну да, почему нет, пусть работает, никто его трогать не будет». И я начал работать.

Это, конечно, были смешные деньги, дай бог 180 евро в день… Если делаешь 200 евро в день чистой прибыли – это вообще огромная удача. Потом, со временем, я пытался самостоятельно все делать, встречал каких-то людей, снимал в разных местах квартиры, пытался выращивать. Но это было непрофессионально, смешные попытки. Не получалось так, как надо. Было тяжело. Мама