Последняя история Мины Ли - Нэнси Чжуён Ким

насыщенно-синее платье с большими подплечниками, простое черное платье-футляр, несколько юбок до колен, привезенных из Кореи, которые уже много лет на нее не налезали. Марго порылась в карманах и выудила всякую мелочовку: монетки, выцветшие квитанции, губную помаду и мелкие купюры.

Также в шкафу нашлась пара черных кроссовок, покрытых рыжей пылью, пахнущей чем-то вроде глины. Снова вспомнилась долгая поездка в Вегас много лет назад, на этот раз более отчетливо.

Из открытых окон по щекам бьет горячий воздух вперемешку с мелким песком, похожим на посыпку корейских пирожков ттоку, который ощущается на языке, сухой и зернистый. Над ними парят пухлые кучевые облака, а мимо проносится мир, раскрашенный во всевозможные оттенки охры. Взгляд мамы, твердый как кремень, устремлен на дорогу. По лицу и шее струится пот.

– Куда мы едем? – спросила Марго с заднего сиденья.

– В особенное место.

– А мороженое там будет?

– Надеюсь. – Ее взгляд смягчился. – Будет.

– Зачем ехать так далеко ради мороженого? – спросила Марго по-английски и рассмеялась.

– Не только ради мороженого, – ответила по-корейски мама.

– Наверное, это лучшее мороженое в мире. Самое большое.

Мама поправила воротник, откашлялась и с минуту крутила радио, раздраженная пронзительными звуками, помехами, голосом диктора и обрывками классической музыки.

– Будешь хорошо себя вести, я куплю тебе мороженое. Какое захочешь.

Она бросила на Марго взгляд в зеркало заднего вида. Позади них засигналила машина. Обгоняя их, водитель крикнул: «Вали обратно в свой Китайстан, курица!»

Марго вздрогнула так, будто незнакомец бросил в них камень. Костяшки пальцев мамы на руле побелели, однако она продолжала ехать с прежней скоростью.

Позже Марго задремала. Когда она проснулась, мама спросила:

– Хочешь воды?

Пить хотелось, но она отказалась.

– Возможно, мы… мы встретим кое-кого особенного в Лас-Вегасе, – неуверенно проговорила мама, ее голос дрогнул. – Кого я не видела уже много лет.

Мама изо всех сил сдерживала слезы. Наступили сумерки, на горизонте растянулась фиолетовая полоса с размытыми ярко-розовыми штрихами.

– Не знаю, стоило ли брать тебя с собой. Просто мне не с кем было тебя оставить.

Мама словно говорила сама с собой или с другим взрослым, а не пыталась объяснить происходящее шестилетнему ребенку. Только позже Марго поняла, что, как бы сильно ее ни злила их созависимость, все же мама была глубоко и невообразимо одинока.

Единственными, кто не осуждал ее, были бог и, возможно, маленькая Марго.

Подъехав к городской черте, они остановились в закусочной, где, к большой радости Марго, заказали чизбургеры и картошку фри. Добравшись до отеля, мама рухнула на кровать и тут же отключилась. Марго впервые ночевала вне дома и всю ночь не спала, исследуя новые виды, запахи, ощущения и словно охраняя сон матери. Простыни источали незнакомый ей химический цветочный аромат. Ковер под ногами сильно кололся. Телевизор казался огромным.

Весь следующий день они провели в номере, чего-то ожидая. К вечеру мама выглядела совершенно разбитой. У нее горели лицо и горло, будто от унижения. Она заказала китайскую еду в номер, и они молча ели жирную лапшу, жареный рис и свиные ребрышки из коробок. Затем мама пошла купаться, оставив дверь приоткрытой – наполнив ванну самой горячей водой, какую только могла вынести и от которой запотели все стекла, она сбросила одежду на пол и забралась внутрь. Волосы были завязаны в крошечный хвостик, лицо покрылось потом, как в сауне. Она откинула голову назад, обнажая шею, и закрыла глаза.

Марго нестерпимо хотелось расспросить маму: кого они ждут, почему она такая грустная, не потереть ли ей спину? Только она была слишком напугана, чтобы начать разговор. Марго размышляла, что же сделала не так и где обещанное мороженое.

Примостившись на краешке дивана, она смотрела передачу о живописи – бородатый мужчина с копной вьющихся каштановых волос быстро вырисовывал изгибы и тени впечатляющей альпийской горы, величественной и белой. Как странно, как дико представить, что этот пейзаж, так непохожий на картину за окном – сухую и выцветшую, горящую огнем днем и мерцающую неоновыми огнями ночью, – мог существовать на этой же планете. Марго заснула на диване, и ей снился снег, которого она никогда не видела вживую, и умывание ледяной водой из прозрачного озера, отражающего белые пики гор.

На следующий день мама – в темных очках, скрывающих опухшие от слез глаза, – собрала вещи и отвезла Марго в «Баскин Роббинс». Тогда она впервые побывала в кафе-мороженом. Внимательно изучив ассортимент всевозможных оттенков – шоколадных, ореховых, карамельных, – Марго выбрала шарик сливочного мороженого с крошкой печенья, которое стекало по рожку ей на руки. Мама заказала для себя клубничное и улыбнулась детскому восторгу дочери.

Встряхнув головой, чтобы отогнать воспоминание, Марго вновь посмотрела на запыленную кроссовку в руке и прошла в гостиную, где взяла с кофейного столика одну из брошюр с фотографией захватывающего дух сумеречного Гранд-Каньона, состоящего из рыжих пиков и темных теней. Цвет пыли на обуви соответствовал специфическому цвету пейзажа на фотографии. Возможно ли, чтобы мама носила эти кроссовки в Гранд-Каньоне или национальном парке? Только она ни за что не поехала бы никуда одна.

Марго позвонила в туристическое агентство. Она не ожидала, что кто-то возьмет трубку в воскресенье вечером, но ей ответил хриплый и утомленный женский голос.

– Я бы хотела узнать, обращалась ли к вам моя мама насчет тура? – спросила Марго. – И если да, то была ли она одна или с кем-то и… даже не знаю, приходила ли к вам в офис?

– Э-э, не уверена, что у нас есть такая информация, – ответила женщина, прочистив горло.

– Не могли бы вы заглянуть в свои записи? Ее звали Мина, Мина Ли. – Марго закрыла глаза. – Она умерла. – Голос сорвался. – И я хотела узнать…

– О боже, мне очень жаль! Секундочку… – Женщина положила трубку и вскоре вернулась. – Итак, похоже, она покупала у нас путевку в Гранд-Каньон на двенадцатое сентября.

Потрясенная, Марго спросила:

– Сколько дней она там пробыла?

– Три дня и две ночи.

– Была ли она… одна?

– Нет. У нее был гость.

– Гость? Но кто?

– Его имя у нас не зарегистрировано. Она забронировала двухместный номер.

– Возможно ли… даже не знаю, могу ли я как-нибудь поговорить об этом с гидом? Может, он их видел?

– Давайте вы оставите свой телефон, и он вам перезвонит?

Вероятно, мама надевала эти кроссовки для поездки в Гранд-Каньон. С кем же она была? С мужчиной или женщиной? Почему она ничего не сказала Марго? А что, если прямо перед смертью она с кем-то поссорилась? Почему она кричала? Марго никогда прежде не чувствовала себя такой покинутой и обманутой матерью. Что