Петр Смородин - Владимир Архангельский

Еще 13 мая «Правда» известила, что на следующий день состоится на Выборгской стороне собрание «всех районных выборных девушек и юношей». В день собрания — 14 мая — была напечатана в «Правде» статья Крупской «Союз молодежи». Надежда Константиновна тактично предупреждала подростков, что буржуазия пытается подчинить их своему влиянию, отравить ядом своего мировоззрения и морали.

Однако слишком сильно звучал еще хор красноречивых соглашателей, а сторонники Крупской выглядели на собрании сплоченным, но малым островом в бушующем океане.

И хоть спорили они до хрипоты, собрание согласилось с придумкой Шевцова и его сторонников. Организацию пролетарского юношества Питера назвали «Труд и свет». Во Всерайонный совет (Центральный Комитет) ввели по пятерке от каждого района со сроком полномочий в полтора месяца. В ЦК избрали сорок молодых рабочих. Пестрота была необычайная: большевиков пять, среди них Смородин, Скоринко и Канкин. Но эти два большевика из Нарвского и Невского районов не пробыли в ЦК и нескольких дней. Уже 19 мая они вместе с Васей Алексеевым высказались в «Правде» против устава «Труда и света», обозвали его кадетствующим и заявили, что вместе с соглашательскими «вождями» организации идти не намерены. Вместо Скоринко и Канкина вскоре вошли в ЦК Коля Фокин и Леопольд Левенсон от Выборгского района. Кроме них, были в ЦК четыре меньшевика и эсера, три анархиста, остальные — беспартийные.

Алексеев категорически отказался войти в ЦК, как только Дрязгов огласил устав «Труда и света».

Это была действительно несусветная мешанина. Она бросалась в глаза с первых же параграфов, где определялись цели организации:

«Чтобы стать пролетарскому юношеству просвещенным гражданином и сознательным поборником своих прав… Чтобы стать грядущему пролетариату ученым рабочим — специалистом по своему делу…

Чтобы развить в пролетарском юношестве чувства прекрасного и величавого стремления к удовольствиям художественного свойства…»

После Дрязгова речь держал Петр Шевцов. Алексеев и Смородин впервые увидали на трибуне этого бледнолицего «вождя», в пенсне, с копной непослушных каштановых волос, в каком-то сером кительке с погонами земгусара или сотрудника бывшего благотворительного ведомства императрицы Марии Федоровны. Говорил он тихо, гладко, без наигрыша, словно бы от души. Но это была душа Керенского — «социалиста», только что занявшего пост военного министра во Временном правительстве.

— Только благодаря «Труду и свету» можно и должно строить настоящую жизнь, больше всего нужно трудиться и просвещаться, чтобы достигнуть жизненного, а не фантастического торжества труда, — вещал Шевцов. Когда же он напомнил, что только на почве «Труда и света» можно провести весь пролетариат к жизненному, а не фантастическому интернационалу — всемирной демократической республике соединенных равных народов-братьев, — и Алексеев и Смородин потребовали слова.

Смородина многие делегаты знали неплохо. Знали, что грубоват, резок вожак молодежи о Петроградской стороны. Но вовсе не по той причине, что хотел показать свое «я». Внутренне он был удивительно чутким к судьбе любого рабочего паренька, обиженного мастером, притесненного администрацией. Резко он отстаивал свои взгляды.

Алексей Дорохов отметил в воспоминаниях, что выступления Смородина «на собраниях и совещаниях всегда бывали окрашены особой ядовитой усмешкой, характерной для питерского рабочего парня, сына заводской окраины, воспитанного в горниле ожесточенной классовой борьбы. Стоило ему заподозрить малейшее отклонение от классовой линии, как он становился нетерпимым и требовал самых решительных мер…».

Таким он и появился на трибуне 14 мая.

— Григорий Дрязгов явно спятил с ума. Он парень рабочий, но соглашатель, потому что меньшевик и, значит, верный подпевала чужаков. А Шевцову эта муть чем-то на пользу.

Нам по душе мысль Крупской в сегодняшней статье: русское пролетарское юношество всем сердцем с рабочей молодежью всех стран! Вот так и запишем в уставе. Да и выбросим на свалку все разговоры о «фантастическом торжестве труда». Это же пустая и глупая отсебятина гражданина Шевцова. Я не ведаю, на какие средства он существует, но мы-то все знаем, что без труда живут только паразиты. Кто не работает, тот не ест! Вот куда надо вести пролетарское юношество, да звать на такую борьбу, чтоб работа была не на хозяина, а на себя… А устав переписать, тогда мы за него и проголосуем!..

Вася Алексеев — его уже знала питерская молодежь, и его слово было особенно веско, — чтобы коренным образом изменить настроение тех делегатов, которые неразборчиво упивались «беспартийными» пунктами устава, сказал об Интернационале. Выступил он и против славянофильского пункта устава.

В те дни большевики по всей стране созывали митинги протеста против смертного приговора австрийскому социалисту Фридриху Адлеру. Вася Алексеев и предложил резолюцию в защиту Адлера.

После запевки Смородина и Алексеева дух на собрании стал иной.

Ребята начали говорить о том насущном, без чего жить им нельзя. Одни жаловались, что в районах их понимают плохо и что организация «Труда и света» должна помочь им в этом. Другие требовали от «вождей» активной борьбы за шестичасовой рабочий день и за бесплатное всеобщее обучение. Третьи говорили о гражданских правах с восемнадцати лет и о повышении расценок подросткам. Почти все предлагали оживить культурно-просветительную работу: открывать клубы, разворачивать спортивные занятия, шире проводить экскурсии.

Вокруг Шевцова и его дружков собиралась не искушенная в политике рабочая молодежь. Однако на крутых поворотах и ей были близки только лозунги большевиков. Ведь в Первомай никто и не вспомнил о шевцовском «воззвании». Праздник был смотром классовых, пролетарских сил под знаменами ленинцев.

Конечно, у организации «Труд и свет» шла пора весны, но со зловещими громовыми раскатами для ее «вождей». И все это отражало кричащее противоречие текущего момента: с одной стороны, тысячи революционно настроенных молодых рабочих и работниц, подростков и учеников, с другой — кучка «вождей» соглашательского толка. Точь-в-точь как у взрослых: там на левом фланге масса рабочих, которая день за днем жадно впитывает лозунги большевиков, на правом — в Петроградском Совете и во ВЦИК — крикливая кучка соглашателей, преданная буржуазному Временному правительству.

Это противоречие с каждым днем вскрывалось все ярче и ярче. Ленин почти каждый день выступал то в печати, то на митингах. Его читали и слушали сотни, тысячи молодых рабочих и делали для себя выводы вовсе не в духе шевцовского «братства», а в духе острой классовой борьбы за власть Советов.