Арктическое вторжение - Сергей Донской

Голос Брауна был преисполнен того пафоса, который можно услышать во время проповедей, где пастор всегда готов попеть вместе со своей паствой. Астафьеву это не понравилось.

– О, да, – произнес он. – Церемонии бывают только между послами.

– Что вы сказали? – не понял Браун, который, как и многие американцы, не отличался чересчур тонким чувством юмора.

– Ничего, – ушел от ответа Астафьев. – С нетерпением жду вашего решения, мистер Браун.

– Постараюсь принимать его не слишком долго, мистер Астафьев.

– Позвольте напомнить вам, что ввиду чрезвычайной обстановки на Северном полюсе Россия будет вынуждена объявить повышенную боевую готовность на всей территории. Пусть в Пентагоне не воспринимают это как нагнетание военной напряженности.

– Генералы везде одинаковы. Думаю, вы хорошо знаете эту публику. Дай им повод, они всю армию по тревоге поднимут. Пусть в вашем Генштабе тоже не беспокоятся понапрасну, если наших самолетов и субмарин будет больше, чем обычно.

Президенты знали, о чем говорили. Всякий раз, когда между их предшественниками случались недоразумения, вооруженные силы обеих стран реагировали на это одинаково. Демонстрируя свою боевую мощь, они отдаленно напоминали двух забияк, похваляющихся бицепсами и пытающихся напугать друг друга бранью и россказнями о своих былых победах.

Возможно, это было бы смешно, если бы не было так печально.

Человечество даже не представляет себе, как часто оно оказывалось на волосок от полного уничтожения в огне ядерного апокалипсиса. Впервые это произошло в 1949 году, когда между Советским Союзом и его бывшими союзниками дело едва не дошло до войны из-за передела Берлина и Германии. Чуть позже США отказались сбросить атомную бомбу на Корею, потому что Сталин недвусмысленно дал понять, что точно такая же бомба может взорваться в Нью-Йорке или Лос-Анджелесе. Потом был Китай, потом опять Корея, за ними Вьетнам, где Соединенные Штаты и Советский Союз впервые сошлись в настоящей схватке, прикрываясь своими маленькими, желтыми, узкоглазыми марионетками.

А еще были и ожесточенная возня вокруг Суэцкого канала, и первомайский пролет американского шпионского самолета «У-2», и последующий Карибский кризис, когда советские ракеты нацелились на Штаты с соседней Кубы. И новый Берлинский кризис. И Прага под гусеницами советских танков. И Афганистан, и Польша, и сбитый на Дальнем Востоке южнокорейский «Боинг», и мучительный распад СССР, и Чечня, и Грузия, и много чего еще, о чем лучше не знать, чтобы спать спокойно.

Астафьев и Браун знали – и никто, кроме самых близких, понятия не имел, как часто приходится прибегать обоим к различным снотворным и успокаивающим препаратам. Они не жаловались. Они улыбались. Несмотря на то что один не имел возможности видеть другого, они делали это, потому что жизнерадостные маски заменяли им рыцарские забрала.

– Остается пожелать нам обоим крепких нервов и благоразумия, – произнес Астафьев с лучезарной улыбкой. – Хотел бы я не объявлять повышенную боевую готовность, но до тех пор, пока враг не установлен, Россия обязана быть начеку.

– Америка тоже не имеет права проявлять беспечность в столь накалившейся обстановке, – сказал Браун, сверкая белыми зубами. – Но нервы у нас крепкие, и благоразумия нам хватит, будьте уверены.

– В таком случае, до свидания. Был рад услышать ваш голос.

– До свидания, господин президент. Всегда к вашим услугам.

– Взаимно. Обращайтесь, господин президент.

– Благодарю, мистер Астафьев. Удачи.

– Спасибо. Желаю удачи и вам, мистер Браун.

Этот обмен любезностями мог бы продолжаться до бесконечности, но оба президента наконец сумели попрощаться. Освободившаяся линия связи затихла.

Зато в далеких Соединенных Штатах и в России зазвучали тысячи других телефонных звонков, захрипели рации, полетели электронные депеши. Президенты двух мировых держав не сумели договориться по очень важному для одной из сторон вопросу. Это означало, что союзники в любой момент могли превратиться в противников.

И армии обеих стран молниеносно отреагировали на обострение политической обстановки. Мир даже не подозревал, что находится на краю катастрофы, когда по обе стороны Атлантики была объявлена боевая тревога.

Глава 5. ЗАКЛЯТЫЕ ДРУЗЬЯ

Третьей мировой войной называют борьбу с международным терроризмом и потенциальный военный конфликт, который может возникнуть при применении ядерного или иного оружия массового поражения противоборствующими странами.

В случае применения ядерного оружия в третьей мировой войне может быть уничтожена большая часть человечества. По данным экспертов комиссии ООН, к концу 1980 года суммарный запас ядерного оружия на земле составлял порядка 13 тыс. мегатонн. По оценкам международного журнала Королевской шведской Академии наук, сброс на основные города северного полушария 5000 зарядов суммарной мощностью 2000 мегатонн может привести к единовременной гибели 750 млн человек только от одного из поражающих факторов – ударной волны.

Материал из свободной энциклопедии «Википедия»

Всеобщая термоядерная война явится гибелью современной цивилизации, отбросит человечество на столетия назад, приведет к физической гибели сотен миллионов людей и, с некоторой долей вероятности, приведет к уничтожению человечества как биологического вида, возможно, даже к уничтожению жизни на Земле.

Андрей Сахаров

Внешне Белый дом нисколько не изменился с той минуты, когда Джонатан Браун отказался уступить Анатолию Астафьеву. Ничего не подозревающие американцы продолжали прогуливаться вдоль чугунной ограды, фотографируясь на фоне президентской резиденции, прежде чем отправиться осматривать другие достопримечательности Вашингтона.

Толпа была веселой, шумной, пестрой. Среди зевак можно было заметить то черные фигуры с пейсами, сползающими по щекам из-под шляп, то попрошаек с гремящими жестянками, то детишек из сиротского приюта, загримированных под Чарли Чаплина, то бритоголовых буддийских монахов в оранжевых одеяниях.

– Ом мани падме хум, – тянули они гнусаво и размеренно, в то время как группа чернокожих проповедников со звездами Давида на белых накидках хором взывала к окружающим:

– Не позволяйте блеску золотого тельца ослеплять вас, братья! Выбирайте путь свой тщательно и осторожно, дабы попасть на небеса, а не в геенну огненную!

Монахам и проповедникам не мешала громкая музыка, под которую лихо крутили нижний брейк шоколадные тинейджеры в безразмерных футболках.

За всем этим столпотворением безучастно наблюдали полицейские – копы, как прозвали их в Америке. Рослые, накачанные, суровые парни с наручниками и кольтами на ремнях стояли там и сям, широко расставив ноги и лениво перемалывая квадратными челюстями жвачку. Было ясно, что они не замедлят вмешаться, если кто-нибудь вздумает нарушить порядок или припарковать автомобиль в месте, запрещенном для стоянки. На столбах висели таблички, предупреждающие иногородних ротозеев: «Пусть вам даже в голову не придет мысль о том, что здесь можно стоять!»

И, представьте себе, никто не преступал закон даже на миллиметр! При всем при том, что американцы походят на больших горластых детей, оставшихся без присмотра, они четко знают, что можно, а что нельзя. Если уж кому-то непременно нужно выделиться, то они делают это с помощью экстравагантных нарядов. И расхаживают по Вашингтону бизнесвумен в строгих костюмах и кроссовках, чопорные джентльмены с серьгами в ушах, похожие на клоунов панки, постаревшие хиппи в драных джинсах. Каждый волен делать что угодно, лишь бы не мешал другим.

В отличие от россиян, никто не хмурился, не играл желваками, не изображал вселенской скорби и не бросал исподлобья на окружающих мрачных взглядов. Американцы держались если не весело, то непринужденно и раскованно. По их лицам было видно, что они в полном порядке и у них все о'кей.

Даже если это было не так, они все равно бодрились изо всех сил, незаметно глотая антидепрессанты или вспоминая советы психотерапевтов. Им с детства внушили, что в любой неприятности можно отыскать что-то положительное, и каждый знал поговорку: «Если жизнь подсовывает вам лимон, сделайте из него лимонад». Это и другие крылатые выражения американцы черпали из множества книг по самосовершенствованию, одни названия которых заставляли расправлять плечи: «У меня все о'кей», «У тебя все о'кей», «Преуспевай, богатей, радуйся», «Улыбнись на миллион долларов».

Конечно, за этим сияющим улыбчивым фасадом все было не так гладко. В глубине души у каждого таились тщательно скрываемые комплексы, чувство неуверенности и вины, всевозможные мании, горести и печали. При этом каждый американец чего-нибудь да боялся: увольнения, неоплаченных счетов, штрафов, болезней, грабителей, террористов и просто русских, которые пьют водку где-то в Сибири, держа пальцы на пусковых кнопках атомных ракет.