Арктическое вторжение - Сергей Донской

Эта постоянная молчаливость, отрешенность и умение держаться на заднем плане помогли будущему президенту сделаться любимцем Анатолия Собчака, который заведовал тогда кафедрой на юридическом факультете Санкт-Петербургского государственного университета. Когда Собчак сделал стремительную политическую карьеру, Астафьев остался при нем. Сидел на телефоне, отвечал на звонки, пробивал лицензии на вывоз сырья для другого собчаковского любимчика, Силина, улаживал юридические недоразумения, утрясал вопросы с властями.

Наконец, с натугой защитив диссертацию, он приобрел некоторую самостоятельность, статус доцента и начал преподавать римское право. Студенты, недооценившие нового лектора, горько пожалели об этом, когда, жалуясь на личные обстоятельства, пытались вымолить себе зачет или удовлетворительную оценку на экзаменах. «Это ваши проблемы», – звучало в ответ. Коронная фраза Анатолия Астафьева, бесстрастно и холодно произносившего ее по нескольку раз на дню.

Возможно, эта отчужденность и нежелание подлаживаться под кого бы то ни было, жертвуя своими принципами, помешали ему стать успешным бизнесменом. А вот Силин оценил деловые качества Астафьева и в свое время перетащил с собой в Москву.

Долгое время казалось, что Астафьев – не лидер, а просто толковый и хваткий исполнитель, самое место которому в команде. Даже после назначения президентом он воспринимался лишь как ставленник предшественника, бледная тень Владлена Вадимовича. И лишь после молниеносно-победоносной войны с Грузией Астафьев был оценен по достоинству. Увенчанный лаврами триумфатора, он стремительно вырос в глазах соотечественников до поистине общегосударственных масштабов.

Его реальный рост – 162 сантиметра – перестал восприниматься как маленький для сильного, самостоятельного мужчины. И он не нуждался в высоких каблуках, как французский президент Николя Саркози, засекретивший свои физические данные.

Когда ты достигаешь вершины, тебе уже не страшны насмешки жалких людишек, толпящихся вокруг. Пусть обсуждают, пусть осуждают. Что взять с них, недалеких, не слышавших никогда поучения мудрого царя Соломона: «Даже и в мыслях твоих не злословь царя, и в спальной комнате твоей не злословь богатого; потому что птица небесная может перенести слово твое, и крылатая – пересказать речь твою»[4].

Усмехнувшись, Астафьев повернулся к горничной, неслышно появившейся на террасе и остановившейся в отдалении, не отваживаясь нарушить его уединение.

– Что вам, Дашенька? – спросил он ласково, но без игривости.

– Может быть, чаю? – пролепетала смутившаяся горничная.

– Благодарю, не надо.

– На улице прохладно. Не простудились бы, Анатолий Дмитриевич.

Астафьев не ответил, опустив взгляд на кошку, трущуюся у ног горничной. Заметив это, она покраснела и вскрикнула, скорее жалобно, чем сердито:

– Брысь, брысь!

Подняв виноватые глаза на своего хозяина, она покраснела еще сильнее и, запинаясь, стала оправдываться:

– Понятия не имею, как Мурке удалось пробраться в дом. В первый раз ее вижу, честное слово.

– Тем не менее знаете, как ее зовут, – заметил Астафьев.

– Ч-что?

Горничная совсем потеряла голову от страха. Чтобы успокоить ее, Астафьев мягко произнес:

– Не волнуйтесь, Дашенька. Я не имею ничего против кошек. У меня дома живет Дорофей, большой любитель сметаны и послеобеденного отдыха на мягкой подушке. Голубоглазый, породы «невская маскарадная». – Астафьев нахмурился. – В свое время Дорофею здорово досталось от горбачевского кота. Пришлось пичкать его антибиотиками, а потом вообще кастрировать.

– Никогда не слышала о такой породе, – пискнула горничная. – Горбачевская…

– Это не порода, это был кот Горбачева.

– Михаила Сергеевича?

– Его, Дашенька. – Астафьев решил, что уделил горничной достаточно времени, а потому, повернувшись к ней спиной, вдруг сменил тон и отчеканил: – Чаю не надо, ничего не надо. Мурку – с глаз долой, из сердца вон. Еще раз увижу, уволю. В смысле вас, а не кошку.

– Но я ее не приманиваю… Она сама…

– Не мои проблемы.

Так и не обернувшись, Астафьев снова уставился на далекие огоньки, мерцающие на ночном горизонте. Он не был жесток и действительно любил животных, но при этом не мог допустить, чтобы всякие приблудные кошки шлялись по его апартаментам. Даже собственным собакам Астафьева – английским сеттерам Джоли и Дэниелу, ретриверу Альдо и среднеазиатской овчарке – запрещалось приближаться к нему в часы раздумий.

Мысли о собаках напомнили Астафьеву о доме, и, поколебавшись, он достал из кармана мобильник, чтобы позвонить сыну. С женой Светланой он успел переговорить сегодня уже трижды. Первая школьная любовь президента России, с годами она не растеряла для него своего очарования и всегда была рядом. Еще в молодости многие из его полезных деловых контактов наладила именно она, милая красавица Светлана. Она же всю жизнь заботилась о внешнем облике своего высокопоставленного супруга, выводила его в свет, обучала азам йоги и настаивала, чтобы он хотя бы изредка посещал спортзал и бассейн. Если бы в России сохранилась монархия, то она бы, несомненно, стала царицей не по протоколу, а по сути своей, по призванию.

Что касается «царевича», четырнадцатилетнего сына Астафьевых, то парень иногда огорчал отца. Вот и сейчас, услышав голос Ильи в своем «яблочном айфоне», Анатолий Астафьев различил на заднем плане ритмичную, однообразно ухающую музыку. «Как в дискотеке, – подумал он. – Вечно слушает всякую дребедень. То попса, то рэп. Ни одной записи старого доброго рока. Разве что Битлов может послушать, да и то для отвода глаз».

– Добрый вечер, – поздоровался он. – Не слишком ли громко музыка у тебя играет, Илья? Маме не мешает?

Сын рассмеялся:

– Ну ты даешь, отец! Нас четыре комнаты разделяет… Нет, пять.

– И все же приглушил бы ты звук. Не забывай о соседях.

– Очень ты о них помнишь, когда своих «перплов» и «саббатов» крутишь.

– Не перечь отцу.

Астафьев почувствовал, что начинает заводиться. Причиной повышенной раздражительности были не реплики сына, а те новости, которыми огорошил Астафьева шеф Службы внешней разведки. Угнетал также неминуемый разговор с американским президентом.

Не подозревающий о том, как тяжело приходится его отцу, Илья буркнул:

– Как скажешь, папа. Все, музыку я выключил. Еще что-нибудь?

Нормальная реакция нормального тинейджера. И с какой стати он должен боготворить Яна Гилана, когда в мире так много других певцов, знаменитых и современных?

– Ладно, не дуйся, – примирительно произнес Астафьев. – Слушай что хочешь и когда хочешь, только не на всю катушку. И не в ущерб учебе.

– Ну пап, – заговорил Илья, – я уроки давно сделал, книгу почитал и даже мяч погонял немного. Ты же знаешь, меня опекать не надо.

– Надо, Илюша, надо. Например, от компьютера тебя за уши оттаскивать приходится.

– А кто меня на игры подсадил? Не ты ли?

Астафьев смущенно фыркнул. Илья легко парировал его выпады и наносил ответные, неотразимые удары.

– Было дело, – признался Анатолий Дмитриевич.

– То-то, – засмеялся Илья. – Но я не больше двух часов в день играю, не волнуйся. Все под контролем.

– «Мафия»?

– Нет, папа. Недавно новинка вышла. Про климатическое оружие. «Властелин сезонов» называется. Или «Повелитель».

– Вот как? – насторожился Астафьев.

– Американцы выпустили, – беззаботно продолжал Илья. – Слушай, пап. А правду говорят, что августовская душегубка в Москве – их работа? Мол, у них какая-то хитрая станция на Аляске. «Херш», что ли.

– «ХААРП», – машинально поправил Астафьев.

– О, точно! Там у них на Аляске сорок гектаров земли антеннами утыканы, двадцатиметровыми. И передатчики сверхмощные установлены. Это и есть климатическое оружие. Хоть жару несусветную в центре России устраивай, хоть цунами на Таиланде, хоть землетрясение в Китае.

– Интересно, каким образом?

Недоверчиво хмыкнув, Астафьев обратился в слух. Неужели разговоры о «ХААРПЕ» распространились так быстро и так далеко? Похоже на то. Даже подростки об этом знают и со спокойной душой играют во властелинов погоды.

– Ну, в игре я создаю зоны высокого давления, – сказал Илья, – с помощью спутниковых лазеров на орбите. Антициклоны внутрь не пускаю, зато накачиваю туда разогретый воздух из соседних районов. Население в панике, армия деморализована, урожаю каюк…

«Примерно так», – подумал Астафьев.

– Вздор, – сказал он. – Никакого климатического оружия в природе не существует. И вообще оно запрещено.

– Как же может быть запрещено то, что не существует? – изумился Илья.

Астафьев, изучивший на днях секретный доклад аналитиков военно-воздушных сил США, промолчал. В докладе недвусмысленно говорилось о том, что к 2025 году Соединенные Штаты намерены подчинить себе погоду на обоих полушариях планеты. Подчинить полностью, невзирая на протесты союзников и тем более соперников.