Туринская плащаница - Этьен Кассе

Графиня Суррей дала согласие хранить свя­тыню у себя. Она поселилась в лондонском Тау­эре, в крепостном донжоне — Белом Тауэре. Поскольку Тауэр находился на особом режиме охраны, здесь святыня тамплиеров была бы в безопасности. Во время отлучек хранительни­цы святыня оставалась в опечатанном сундуке в ризнице часовни Святого Иоанна Евангели­ста.

Тамплиеры правильно поступили, пере­дав святыню на хранение Жанне Суррей. В 1306 году по всей стране прокатилась вол­на арестов тамплиеров, и Эмбер Блан тоже оказался в заключении как лицо духовного звания. По иронии судьбы инквизиционная комиссия заседала в лондонском Тауэре. Жан­на Суррей имела право навещать тамплие­ров — принцессе королевской крови подобные визиты не возбранялись. После таких посеще­ний графиня Суррей несколько раз уезжала «в паломничество с визитами к французской родне». И именно в это время бывшие там­плиеры находили убежище в герцогстве Бар, где им предоставлялись церковные должности и безопасность.

Шли годы. Умерли мученической смертью на костре Жак де Моле и десятки его соратни­ков. К 1333 году тамплиеров оставалось всего двенадцать, а в 1351 году умер последний ис­панский тамплиер.

К 1348 году Жанне Суррей было под ше­стьдесят. Она начинала хворать, «и ясно было, что святыня, вверенная ее попечению, нико­гда уже не поведет крестоносцев в заморские края; христианские монархи предпочитают воевать друг.с другом, а не за Гроб Госпо­день»[3].

И тогда графиня Суррей обратилась к пле­мяннику казненного Жоффруа де Шарне. Он рыцарь, прославленный своими подвигами, и он помнит тамплиерские традиции. Жоффруа де Шарне был потрясен, ошеломлен рассказом родственницы легендарного магистра тамплие­ров. Он был первым, кому Жанна показа­ла заветный серебряный ларец-реликварий и то, что в этом ларце лежало. Перед отъездом из Франции Жанна Суррей де Бар переда­ла святыню тамплиеров на попечение графа Жоффруа де Шарне. Все это произошло в 1348 году...

Надо ли говорить, что в серебряном ларце-реликварии хранилась плащаница Христа?..

Продолжение легенды о плащанице

Через несколько дней Жан-Пьер де Вуази уже без опасений вступал в кабинет лекаря. Тот, по обыкновению, сидел у стола, рисуя на листе пергамента различные диаграммы и символы. Их он сравнивал с колонками арабских чисел, записанных на другом куске желтоватого пер­гамента, покрывавшего добрую половину пись­менного стола. 

Юный рыцарь с интересом наблюдал за за­нятиями арабского лекаря, а под конец все же спросил, что тот делает.

—     Я составляю гороскоп моему пациенту, — объяснил ибн Вазиль. — Для врача очень важно знать, каково было состояние планет в мо­мент рождения его пациента. Планеты рас­сказывают нам о телесных особенностях, ха­рактере и течении жизни человека, болезнях, что выпадают на его веку...

—     Вы верите в силу созвездий? — спросил Жан-Пьер. — А как же это согласуется с ва­шей верой в бога как управителя земным кру­гом?

—     Звезды этой вере совсем не мешают, — улыбнулся ибн Вазилъ. — Не они причина всего. Только Аллах все предопределяет. Когда чело­век впервые видит свет мира, Аллах записыва­ет в планетах божественную судьбу: метания юности, силу зрелости и огорчения старости. Наша судьба предопределяется в вечности са­мим богом.

Взяв перо, лекарь указал на звезды, нарисо­ванные на пергаменте:

—     Вот это — Марс, Венера, а вот здесь Юпитер в созвездии Льва... Да, все это предо­пределено Аллахом, это судьба, фатум или, как говорим мы, кисмет. Счастье и несчастье

подобны частичкам божьего творения. Воля Аллаха проявляется во всем, мы же являемся его пассивным орудием. Но тот, кто знает звезды, ведает чуть больше и может зара­нее понять, к чему подталкивает нас Аллах. Но... — лекарь многозначительно приподнял руку, — даже мудрецы не в силах изменить свою судьбу.

—     Значит, вы верите, что судьба человека полностью предопределена... И все его деяния, поступки? И свободы выбирать человеку не дано?

Лекарь кивнул головой:

—     Так оно и есть! Наша жизнь напоминает большую шахматную игру. Играет в шахматы Аллах, только он один видит всю шахматную доску сразу. А мы двигаемся по полю, но двига­ет нами воля великого игрока. Да, каждый из нас думает, что свободен в своих действиях, а на самом деле все ходы просчитывает Аллах. Есть высший порядок, которому все мы подчи­нены. На каждом повороте жизненного пути мы получаем почти незримые знаки, подсказ­ки, в каком направлении двигаться, и живем по великому плану Аллаха.

—     Но свобода человеческой воли... — не успел Жан-Пьер до конца сформулировать свои возражения, как арабский лекарь пре­рвал его:

—     Свободна человеческая воля или нет? Это старый философский вопрос... Никто не знает, как формируются мысли, какое влияние ока­зывают они на дух и волю. Все это сложные вопросы, над которыми ломали голову великие мудрецы... Но на вопрос, свободна наша воля или нет, уже ответила Ильм ал-Калам, ис­ламская теология. И ответила отрицательно: наша жизнь предписана, как и орбита планет. «Инша’ Аллах» — «так угодно богу», — говорят арабы...

Французский аристократ недоверчиво смот­рел на пергамент с цифрами.

—     Знаешь, что это за число? — спросил его лекарь. Жан-Пьер отрицательно покачал го­ловой.

—     Это число «пи», — объяснил араб.

—     А при чем здесь звезды? — пожелал знать растерянный Жан-Пьер.

—     Аллах, да святится имя его, управляет всем сущим с помощью сил, действующих по математическим законам. Эти законы отра­жаются на всех плоскостях бытия, в плане­тах и их орбитах, в мельчайших элементах, невидимых даже глазу. Число «пи» и другие веч­ные числовые идеи дышат не только во многих формах мертвых материй, они заставляют не только кружить по небу планеты, лить дождь на землю, они обладают также силами роста в природе. Понимаешь?

Жан-Пьер, все еще сомневаясь, тем не ме­нее кивнул головой.

—     То есть «пи» существует во всех формах бытия, содержащихся в мире... — подытожил ибн Вазиль. — И во всех формулах! Оно содер­жится в энергиях Луны, в солнечном свете, в огне и алмазах. Пульсация звезд соответству­ет пульсации человеческого сердца.

Де Вуази был поражен.

—     А как же все удары судьбы? Они тоже по математическим законам?

—     А удары судьбы, — немного раздраженно пояснил лекарь, — нужны лишь для того, что­бы приблизиться к богу чуть ближе. Только прошедший испытания есть любимец Аллаха. Мы, мусульмане, верим, что следует прини­мать все, что посылает нам бытие, причем принимать без радости и лишних сожалений. Мудрец примет свой путь с радостью и сча­стьем, а глупец — как беду. Человек, рожден­ный под хорошей звездой, должен иметь доброе сердце и совершать добрые деяния. Человек, рожденный под плохой звездой, должен иметь черную душу и творить зло. Даже в этом человек несвободен — несвободен в своем вы­боре между добром и злом, несвободен в своем выборе между небом и адом...

—     Но это же ужасно! — воскликнул Жан- Пьер де Вуази. — Несправедливо со стороны бога!

—     Несправедливо, несправедливо... — эхом отозвался ибн Вазиль. — А почему люди винят Аллаха во всех своих бедах и несчастьях, гово­рят о несправедливости, упрекая Всевышнего за то, что он не вмешался? Не подал знак, не предупредил. Никак не хотят понять, что Ал­лах ради нас же самих скрыл от нас истину о будущем, оставив только радость, и боль воспоминаний, и доброе волшебство надеж­ды... — промолвил ибн Вазиль. И поднялся со своего места, с видимым раздражением пре­рвав разговор.