Седьмая луна - Мариус Габриэль

В тот день Эйб так и не появился, как, впрочем, и на следующий день. Она часами лежала на диване, тупо уставившись в потолок, стараясь найти хоть какое-то объяснение его задержке. В конце концов, она попыталась успокоить себя тем, что третьего января он планировал не приехать в Сингапур, а только выехать из Ипо. Она понимала, что это маловероятно, но ничего другого в голову ей не приходило.

Проснулась она глубокой ночью от какого-то шума и громких голосов. Яркая луна мягко освещала комнату, отбрасывая на стены причудливые тени. Первая мысль была о том, что теперь-то уж она точно увидит Эйба. Громкий стук в дверь показался ей подтверждением ее пророческих снов. С трудом сдерживая волнение, Фрэнсин вскочила с дивана и бросилась к двери. Но на пороге она увидела не мужа, а дрожащую Эдвину, в одной ночной рубашке.

– Эдвина, – потрясенно выдохнула она, – что случилось?

– Отец… – едва слышно прошептала девушка побелевшими губами. – Прошу вас, пойдемте со мной…

Фрэнсин посмотрела на спящую дочь, набросила халат и последовала за Эдвиной. Переступив порог их комнаты, она от ужаса чуть не рухнула на пол. Ее взору предстала кошмарная картина. Стены комнаты и даже потолок были забрызганы кровью, а на полу, скрючившись, лежал отец Эдвины. Голова его раскололась, а в мертвой руке был зажат револьвер.

– Он мертв, – услышала она голос Эдвины.

Девушка дрожала всем телом и с трудом держалась на слабеющих ногах.

– Я думала, он хотел почистить револьвер, а он застрелился.

Фрэнсин подошла к ней, обняла за плечи и вывела из комнаты.

– Не смотри на него, – тихо сказала она. – Пойдем. Не надо ничего здесь трогать.

– Мне показалось, что он хочет почистить оружие, – повторила Эдвина. – Он всегда чистил его поздно вечером. А я уже была в постели… – В этот момент она начала медленно оседать на пол, и Фрэнсин стоило немалых усилий ее удержать.

В коридоре появились заспанные, в пижамах и ночных рубашках, постояльцы.

– Это мистер Давенпорт, – размахивая руками, утверждал какой-то молодой парень. – Он застрелился, снес себе всю голову.

– Прошу вас, вызовите врача, – обратилась Фрэнсин к окружившим ее людям. – Пожалуйста, позвоните в «Скорую помощь».

На рассвете, после тяжелой, беспокойной ночи, их разбудил сигнал воздушной тревоги. На этот раз японские бомбы падали совсем рядом, и массивное здание отеля содрогалось, как бамбуковая хижина. Фрэнсин подхватила спящую Рут и бросилась вниз по лестнице в бомбоубежище, но там ее встретила плотная толпа обезумевших от страха людей. Она попыталась протиснуться в подвал, но кто-то грубо оттолкнул ее, не пуская дальше порога.

– Здесь больше нет места, – прозвучал у нее за спиной мужской голос.

Увидев перед собой перекошенные от злобы и ненависти лица, она поспешила в другой подвал, но и там все было забито до отказа.

Тогда она поднялась наверх и устроилась под большой колонной в зале ресторана. А бомбы рвались все ближе и ближе. Казалось, еще минута – и от отеля не останется и следа.

В этот момент к ней подошел Абдул, пожилой официант, которого белые постояльцы отеля по-прежнему называли просто «мальчик».

– Будете завтракать, мэм? – спросил он, услужливо наклоняясь к ней.

– Да, пару бутербродов и стакан молока для дочери. Кстати, Абдул, ты, случайно, не в курсе, где дочь мистера Давенпорта?

– Ее отправили в госпиталь Королевы Александры, мэм. – Он пристально посмотрел на нее, огляделся вокруг, а потом наклонился и тихо сказал по-китайски: – Будьте осторожны, мэм.

Она хотела было спросить, что это значит и почему она должна быть осторожной, но он быстро повернулся и исчез за дверью служебного помещения.

Налет закончился так же внезапно, как и начался. Толпы людей из бомбоубежища высыпали наружу, мгновенно заполнили ресторан и теперь громко требовали официантов. Сообразив, что сейчас может начаться очередной скандал, Фрэнсин подхватила Рут на руки и поспешила из зала, уступая место белым.

– От этих черномазых проходу нет, – услышала она за спиной чье-то злобное ворчанье.

В вестибюле отеля ее встретил, как всегда, улыбающийся метрдотель мистер Мэнкин.

– Миссис Лоуренс, можно вас на пару слов?

Она послушно последовала за ним в кабинет.

Он уселся в кресло, и на его лице появилась широкая и вместе с тем какая-то приклеенная улыбка.

– Мадам, ваш муж уже приехал?

– Нет еще.

Мэнкин щелкнул языком и злорадно ухмыльнулся.

– И никаких известий?

– Никаких, – едва слышно произнесла Фрэнсин. – Связь с этим городом прервана.

– Надеюсь, вы уже подумали о том, где будете жить дальше?

– Что вы имеете в виду? – не поняла Фрэнсин. – Почему я должна думать об этом?

Его улыбка стала еще шире.

– Потому что вам придется съехать, мадам. Может быть, у вас есть здесь родственники или близкие друзья?

Фрэнсин уставилась на него ничего не понимающим взглядом.

– Почему я должна съехать? Я ведь исправно плачу вам за номер.

– Да, мадам, но клиенты все время жалуются, что им приходится жить с местными, а им это не очень-то нравится. Кроме того, мадам, – его глаза налились кровью, – вы с дочерью занимаете большой номер, а многие белые ютятся в крохотных комнатушках. Миссис Лоуренс, – он сделал паузу и пристально посмотрел на нее, – мне не очень приятно говорить об этом, но если ваш муж не появится здесь до конца сегодняшнего дня, боюсь, мы не сможем оставить за вами ваш номер.

– Куда же нам деться? – оторопело посмотрела на него Фрэнсин. – У меня ведь ребенок на руках. Сейчас в этом городе мы не сможем найти даже самую маленькую комнатку!

– Всего доброго, миссис Лоуренс, – закончил разговор метрдотель и повернулся к ней спиной.

Она вышла из кабинета, с трудом соображая, что происходит и что ей теперь делать. Повсюду она ловила открыто враждебные взгляды белых людей и злобные реплики в свой адрес. Что теперь делать? Как жить дальше? И как ее отыщет муж, если все-таки приедет сюда? А ехидный кантонский диалект назойливо показывал ей, что она и так слишком долго была госпожой для азиатов и вот теперь впервые в жизни столкнулась с жестокой реальностью. Однако врожденное чувство оптимизма поддерживало в ней надежду, что она сможет найти комнату в какой-нибудь другой гостинице. Оставив Рут на няню, она поспешила на улицу в поисках нового пристанища.

Фрэнсин потратила весь день, чтобы открыть одну ужасную для себя истину: все гостиницы забиты, и никто не изъявил ни малейшего желания помочь ей. Никто даже не удосужился выслушать ее до конца.

Следующая бомбардировка застала ее на улице вместе с тысячами других беженцев. Сначала она укрылась в ближайшем бомбоубежище на Кавенаг-роуд, а в полдень оказалась в другом конце города, где спряталась в подвале какого-то магазина и немного перекусила вместе с хозяевами. Город уже полыхал вовсю, и все меньше оставалось надежды найти хоть какую-нибудь крышу над головой.