Русский экстрим. Саркастические заметки об особенностях национального возвращения и выживания - Кирилл Привалов

В этой стране не существует понятия пространства и времени, точнее – они совершенно пропорциональны друг другу. Для водителя в России самое важное – определить направление движения: указателей улиц в стране, где нет дорог, а есть только направления, естественно, не существует. Если название вожделенной улицы или площади все-таки висит на плакате-указателе, расположение которого отдаленно угадывается за бельевыми веревками растяжек-перетяжек, то оно наверняка написано так, что его не разглядеть за кривляющейся рекламой местных достопримечательностей: автомобильных салонов, сбывающих не утилитарные машины, а от кутюр на колесах, модных бутиков, торгующих китайскими подделками, ресторанов, по безумным ценам кормящих рыбой, уснувшей еще в прошлом веке, казино, экипированных двуспальными топчанами для «настоящих джентльменов»… Примерно так же дело обстоит и с нумерацией домов. С приятелем, приехавшим в Москву с Урала, мы как-то тащились черепашьим шагом по нескольким улицам и на спор глазели по сторонам – искали номера домов. Тщетно! Мы узнали, где находятся косметический салон и туристическое бюро, парикмахерская и зал игровых автоматов, но номеров домов – ни одного! – так и не разглядели. Решили продублировать себя по карте столицы. Но тоже не обнаружили нумерации домов на вожделенной улице. Правда, потешили душу названиями московских авеню. Моему другу, например, очень понравилась улица Маши Порываевой: «Любопытно, а что этой Маше порвали?!» Мне же, при моей простоте душевной, особо пришлось по сердцу шоссе Энтузиастов. Я увидел мысленным взором тысячи гедонистов, заселяющих местные хрущобы, и представил себе охватывающий их каждый вечер энтузиазм при виде пивного ларька и соседствующего с ним гастронома с неизменным ликероводочным отделом.

Другая проблема в России для водителя с европейским стажем – понять, как соблюдать рядность при практически полном отсутствии разметки на асфальте. После того как наивный водитель начинает осознавать, что познание двух этих вещей так же неисчерпаемо, как электрон или атом, и бросает всякие усилия в этом многотрудном направлении, управлять машиной на постсоветском пространстве ему сразу становится гораздо легче. При этом жизненно важно учитывать, что разметка на дорогах сделана не для того, чтобы упорядочить трафик, а для того, чтобы создать условия для вымогательства со стороны представителей власти. У меня сложилось твердое впечатление, что они специально так расчерчивают двойные и сплошные биссектрисы на столичных улицах, чтобы иметь возможность в самый неподходящий момент выскакивать по-казачьи из засады и срубать полтиннички и сотенки с водителей, повернувших не там, где почему-то, по совершенно нерациональным причинам, предусмотрено властями.

Парадокс ситуации в том, что эти самые власти тратят куда больше сил и средств на пиар собственного радения об увеличении пропускной способности московских улиц, нежели на создание в городе эффективных условий для здорового и надежного трафика. А по большому счету единственный запрещающий знак в России – это бетонный блок посреди дороги, все остальные – предупреждающие. Если ты их, мягко говоря, недопонял, всегда с полнощеким и красноносым инспектором ГАИ можно договориться. За исключением, конечно, тех раритетно редких дней, когда власти устраивают показательную охоту на «оборотней в погонах». В стране, где все покупается, продается и вновь покупается, чтобы опять быть проданным, и младенцу ясно, что никто этих чисток ни на прыщик не боится. Они лишь для пробуждения еще большей любви к справедливости в единой России. Они в некотором роде национальный вид спорта. Прослушав очередной выпуск новостей, обыватель, выковыривая пальцем из зубного дупла куриный хрящик, удовлетворенно сообщает жене: «Слышь, Мусь, а вчера в телевизоре посадили и выпустили вдвое больше ментов, чем в прошлый раз. Целых восемь штук!..» Борьба со взятками на всех уровнях в современной России занятие абсолютно бесполезное. Это такая же аксиома, как то, что лучший способ борьбы у нас с зарплатами в конвертах это запрещение… конвертов!

Если же серьезно говорить о физкультуре, то перетягивание каната – вот истинный русский спорт номер один. Не хоккей с шайбой, не фигурное катание и даже не футбол со смуглокожими армейцами от Абрамовича и с примкнувшими к ним хорватскими бомбардирами!.. Только перетягивание! Ибо все только тем и занимаются, что, упершись лбами и сцепившись чубами, борются друг с другом. Это вечное препирательство не имеет ровным счетом ничего общего со спортом, состязательностью и вообще с чем-то хотя бы отдаленно напоминающим цивилизованную конкурентную борьбу. Цель такой упертости – не доказать потенциальному сопернику, что ты лучше, умелее и совершеннее его, а унизить другого, как у них по-лагерному говорится, «опустить». Без понимания этой зэковской логики существовать в России практически невозможно. Как сказал странным образом почивший в бозе – напомню для любопытных, он почему-то взял и разбился на вертолете – генерал Александр Лебедь: «Треть страны сидела, треть сидит, а треть еще будет сидеть». Отсюда – и постоянная российская агрессивность: на дороге, в метро, в магазине, в разговоре по телефону… Когда ты не принимаешь эти пещерные правила игры, продолжаешь оставаться в общении с новыми «совками» предупредительным и вежливым, они в тебе сразу чувствуют нечто анормальное. Тебя преследуют, как ночную бабочку, принятую за моль:

– Ты чево, иностранец, что ли? Или тово?.. Типа недавно приехал из-за бугра?!

Дежурная западная улыбка вежливости на необъятном пространстве СНГ расценивается как символ слабости, проявление заискивания. Предупредительное обращение на улице к незнакомому человеку на «вы» равносильно тотальной капитуляции. Еще страшнее – если ты приветливо разговариваешь с прислугой: сторожем, дворником, горничной… С тем, кто в Москве по определению человеком не считается. Западную сердечность и открытость – пусть и совершенно казенную, выученную, а порой и вымученную с детства! – необструганные представители постсоветского сервиса воспримут как твою неуверенность в себе или извинительную тональность и непременно, при первой же возможности, отыграются.

Так, в диком паркинге под открытым небом, созданном дирекцией одного московско-мексиканского ресторана, в простонародье называемого «Дохлая лошадь», в роли охранников выступают два таджика, наряженные в дарованные с чужого плеча майки с медведем «Единой России». В народе этих номадов называют «вовчиками» – уменьшительное от «ваххабитов». Один из этих асфальтовых моджахедов со мной особенно строг. Видимо, я сам в этом виноват: ранее, лишь завидев его круглое лицо, я всегда радушно улыбался и приветственно кивал ему. Теперь пришла пора за такие демократические вольности отвечать. Прав был Антуан де Сент-Экзюпери с его «Маленьким принцем»: мы ответственны за тех, кого вовремя не послали.

Однажды вечером я, приехав поужинать, поставил мой «опелек» рядом с уютнейшей помойкой при ресторане и задержался немного – кажется, прятал в перчаточный ящик съемную панельку от приемника. В это время передо мной, в полутора метрах, запарковался «мерседес» серебристого цвета. Из него вышел крепкий парень, который, как и я, тоже не очень спешил домой. И тут ко мне подошел сторож-таджик:

Конец ознакомительного фрагмента.