Влюбиться легко - Вивиан Неверсон

– А почему дед не завещал тебе «Эмайн Маху» просто так, безо всяких условий?

– Да я же объяснил. Старик решил, что мне пора жениться и остепениться. И нашел способ меня к этому подтолкнуть.

– Но ты остепеняться не хочешь.

– Еще чего не хватало!

– Тогда что ты сделаешь с фермой?

– Продам, конечно.

– Продашь? Несмотря на то что твой дедушка хотел совсем иного?

– Мои цели и мотивы моих поступков – это мое личное дело, и не тебе их обсуждать. От тебя требуется одно: решить, нужны тебе пятнадцать тысяч фунтов или нет.

Еще как нужны! Фредерика душу заложила бы за возможность поступить в колледж и навсегда уехать из Баллинраннига.

– Разумеется, сначала мы подпишем брачный контракт, – небрежно сообщил Коннор. – В контракте будет оговорено, что после развода ты получаешь пятнадцать тысяч, и ни пенса больше. Мой адвокат уже подготовил бракоразводные документы. Мы оба их подпишем, а спустя шесть месяцев они вступят в силу и мы разойдемся в разные стороны.

Голова у Фредерики просто шла кругом – так стремительно развивались события! Из всех этих сумбурных объяснений лучше всего она поняла сумму – пятнадцать тысяч фунтов.

Она оглядела комнату. В этих четырех стенах прошло ее детство. Жизнь с матерью представляла собою нескончаемый поток проповедей и угроз, перемежающихся жалобами на всевозможные недомогания и боли. Мама и минуты ей спокойно посидеть не давала, то и дело звала из спальни, дергая за незримую ниточку комплекса вины, столь успешно привитого дочери. На плечах Фредерики, сколько она себя помнила, лежало не по возрасту тяжкое бремя ответственности. И лишь после того, как с Деборой Линдси случился сердечный приступ, Фредерика со всей отчетливостью поняла, в какой тюрьме выросла. И ей отчаянно захотелось на свободу…

Но по силам ли ей это испытание? Сможет ли она выйти замуж за почти незнакомого человека? И выдержит ли шесть месяцев под одной крышей с Коннором О'Салливаном?

– Ну что, по рукам? – спросил Кон с надеждой.

– Нет! То есть мне надо подумать. Я не могу очертя голову бросаться в авантюру настолько сомнительную.

– Извини, но времени нет. Сейчас или никогда.

– Тогда нет, – покачала головой девушка. – Это же сущее безумие. Боюсь, что…

– Да ладно тебе, Фредди! Эта сделка нам обоим пойдет на пользу.

– Что ты сказал? – Сердце девушки беспомощно дрогнуло.

– Я сказал, сделка…

– Нет. Как ты меня назвал?

– Фредди.

Девушка молча уставилась на него.

– Ну, тебя ведь так друзья называют, разве нет? Фредерика – это чересчур длинно.

– Э-э-э… конечно.

За всю ее жизнь девушку никто не называл иначе, как Фредерика. Ни мать, ни учителя в школе, ни коллеги. Она – Фредерика, чопорная зануда Фредерика, не заслуживающая даже дружеского прозвища. Но едва с уст Коннора сорвалось это милое, чуть озорное сокращение «Фредди», как она почувствовала, что внутри нее пробудилась новая, живая, яркая личность и властно настаивает на своих правах. Девушка по имени Фредди чаще говорит «да», чем «нет», охотно рискует, обожает авантюры и смело бросается навстречу приключению.

– Я согласна, – решительно объявила Фредерика.

– Правда?

– Правда.

На мгновение девушка словно оцепенела: неужели она только что, по доброй воле, и впрямь произнесла роковые слова? Пообещала выйти замуж за Коннора О'Салливана?

В глазах у нее потемнело. Но она несколько раз вдохнула поглубже, пытаясь успокоиться. Все будет нормально. Она справится. В конце концов, время привыкнуть к этой мысли у нее есть. Их брак не более чем деловое соглашение, а что может быть скучнее, рассудочнее и официальнее деловых соглашений? Так что волноваться не о чем. К тому же у нее в запасе еще пара дней – пока они соберут все документы… А там, глядишь…

– Фредди, – прервал ее раздумья Коннор, – так вот, насчет свадьбы…

– Да?

– К полуночи я должен быть женатым человеком.

– К полуночи? – задохнулась Фредди.

– Собирайся, детка, да по-быстрому. Мы едем в Дублин.

Столица потрясла Фредерику своими размерами, а также оглушительным шумом и многоцветьем красок. Вокруг кипела и бурлила жизнь, ничто не стояло на месте: по дорогам стремительно летели машины, по тротуарам тек нескончаемый людской поток. В сравнении с тем, что девушка видела из окна машины, «Бык из Куальнге» казался местечком тихим и мирным, как сельская церковь.

В багажнике машины лежала старая, двадцатилетней давности, коричневая виниловая сумка, принадлежавшая еще Деборе Линдси. В ней находились ночная рубашка, туалетные принадлежности и смена одежды на завтра. Коннор сказал, что двойная дорога в один день ему не по силам, так что заночуют они в столице.

Он проехал по Дорсет-стрит, свернул на Экклс-стрит, оставляя по правую руку внушительное здание колледжа, затем – больницу. Солнце приближалось к шпилю церкви святого Георгия. Фредерика залюбовалась золоченой крышей: не туда ли они едут? А вот еще что-то очень похожее на часовню. Белая башенка, перед входом – клумбы, засаженные первоцветами, и вечнозеленые туи…

К великому сожалению девушки, Коннор проехал мимо, повернул на Беркли-роуд, нырнул в темный переулок и затормозил у непрезентабельного вида здания. Фредерике потребовалось несколько минут, чтобы смириться с мыслью: да, они прибыли по адресу. И даже тогда она с трудом сдержала желание выскочить из машины и убежать куда глаза глядят.

Коннор скользнул взглядом по своей спутнице и выключил зажигание.

– Фредди, это чисто деловое соглашение, – холодно сказал он. – И будь добра, не забывай об этом.

– О, – отозвалась Фредерика. А что еще она могла сказать?

Если бы ей пришлось венчаться в таком месте по-настоящему, она бы уже истерически рыдала, закрыв лицо руками. Фредерика втайне понадеялась, что хоть изнутри это заведение выглядит пристойнее, чем снаружи.

Увы, ее надежды не оправдались. Тесный, полутемный холл, деревянные скамьи.

Коннор жестом велел ей присесть на скамью, сам подошел к регистрационной стойке, назвал имена и время, и вновь присоединился к девушке. Фредерика подвинулась, уступая ему место, и в результате оказалась бок о бок с парнем, на коленях у которого развалилась ярко-рыжая красотка. Тот даже не посмотрел в сторону соседки, он был слишком занят. Эти двое целовались взасос и вообще вели себя так, словно в холле никого, кроме них, нет.

На противоположной скамейке расположились миниатюрная пухленькая блондинка и худой, тощий парень с темными волосами до плеч. На вид обоим было не больше восемнадцати. Невеста была беременна, жених – в панике.

Интересно, а какой кажусь им я? – с замирающим сердцем подумала Фредерика.