Здесь мое сердце - Марта Гудмен

Николас сел напротив своей гостьи и ухмыльнулся. В его глазах читалось предвкушение удовольствия. Это мгновенно навело Глорию на мысль, что вряд ли только лишь предстоящее смакование фруктов могло вызвать в Галанакисе подобную эйфорию. Главным источником наслаждения, по-видимому, должна была стать она сама. Он готовился сделать ее своей добычей.

— Думаю, нам стоит начать с короля и королевы тропических фруктов, плодов любви, как их еще называют. — Он положил на ее тарелку два кусочка, указывая на каждый из них. Король — дуриан, королева — мангостин.

Дуриан по вкусу напоминал медовое яблоко, но оказалось гораздо богаче по аромату. Глория предпочла более утонченный вкус кисло-сладкого кусочка мангостина.

— Мне больше нравится королева, — призналась она.

— Возможно, но у короля более насыщенный вкус. Однако чем больше его ешь, тем больше хочется.

Может, он намекал на себя? Николас внимательно наблюдал за тем, как она долька за долькой пробовала фрукты.

— При такой жаре шампанское быстро согревается, так что не будем своей медлительностью портить превосходный напиток, — посоветовал он, поднимая свой бокал и кивком приглашая ее сделать то же самое.

Пока он пил, Глория сквозь густые ресницы неотрывно смотрела на его рот, гадая, каков на вкус будет поцелуй.

— Теперь настала очередь попробовать ланган. Он родом из Китая.

Так и продолжалось: экзотическое имя — экзотический вкус. А Глории приходили на ум мысли об эротике, а не об экзотике. Было много сексуальной интимности в том, что они разделяли праздник вкусовых наслаждений. Это было словно возбуждающее путешествие навстречу предстоящему открытию… Возбуждающее во многих отношениях!

Николас Галанакис… Этот дерзкий и обаятельный тип воплощал в себе многое из того, о чем ей приходилось лишь мечтать в своей собственной жизни. И внезапно возникшее желание, чтобы именно он заполнил образовавшиеся за все эти годы зияющие пустоты, становилось сильнее и сильнее. Младший представитель рода Галанакисов оказался самым сексуальным мужчиной из всех тех, кого ей доводилось когда-либо встречать. И, в отличие от нее, он был завершенным человеком.

Возможно, таково было воспитание в этой семье. С ранних лет в мальчиках развивали ответственность, поскольку от этого качества во многом зависело дальнейшее процветание семейного бизнеса. Нику и его братьям не требовалось разъяснять такие понятия, как чувство корней, родственная преемственность. Сама же Глория страдала от того, что ей пока не посчастливилось найти свое место в жизни. И сейчас она отчетливо поняла, что всей душой желает, чтобы этот прекрасный дом стал ее счастливой обителью, чтобы Николас Галанакис пригласил ее в свою жизнь.

— Еще шампанского?

Глория очнулась и увидела, что уже давно, даже не заметив, осушила свой бокал.

— Нет, — произнесла она поспешно. — Спасибо. Все было чудесно. Все — парк, дом, фрукты… Так приятно сидеть здесь среди чарующей природы…..

— Что особенно приятно, ты даже не возражала против моей компании, — добавил Ник. В его глазах светилось какое-то особое понимание того, что произошло в последние полчаса.

Глория смутилась, прочитав в его взгляде слишком многое. Не стоит расслабляться, напомнила она себе.

— Вы были очень добры ко мне.

— Хотелось доставить тебе удовольствие. — В его улыбке, казалось, таилась насмешка над ее осторожностью. — Хочешь теперь посмотреть фотографии?

— Да, очень.

Он слегка потянулся, вставая со стула.

— Ты иногда отвечаешь, как маленькая девочка. Твой характер полон противоречий, так ведь, Глория Прайс?

— Не знаю, со стороны виднее! — с легкостью произнесла она, поднимаясь, чтобы последовать за ним.

— Похоже, ты ангел с динамитом в кармане. — Он бросил на девушку насмешливый взгляд, вводя обратно в дом. — Мне было бы интересно узнать о тебе побольше, но ты целиком поглощена работой, верно?

— Верно.

Что еще она могла сказать в ответ? Ведь ее присутствие в родовом гнезде Галанакисов было ограничено определенными рамками этики и здравого смысла. Но действительно ли Ник хотел побольше узнать о ее жизни или снова испытывал ее? Бросал вызов… Как тогда? Почему он ставил свою гостью в неловкое положение, сомневаясь в правдивости ее слов?

Они прошли через гостиную, и Николас открыл тяжелую, украшенную резьбой дверь, ведущую в рабочий кабинет. В глаза сразу бросилась висевшая слева огромная фотография парка. Напротив окна стоял массивный письменный стол старинной работы. У противоположной стены возвышался шкаф со множеством ящиков. А по обе стороны от него красовалось бесчисленное множество снимков: больших и маленьких, в рамках и без, изображающих различные стадии создания парка и фруктовых плантаций.

Глорию поразили эти фотографии. Ник обратил ее внимание на небольшой рисунок, тоже вставленный в деревянную рамку.

— Тебе следует сначала рассмотреть вот это. Оригинальный план, нарисованный моим прадедом.

Потрясающий документ, сразу виден размах неординарной мысли!..

— У вас есть копия рисунка?

— Да, я могу предоставить ее тебе в пользование. Теперь, если ты посмотришь сюда… — Он указал на фотографию, висящую около двери. — Первым посаженным деревом был этот быстрорастущий бамбук. Его расположили по всему периметру лагеря, чтобы закрыть забор, напоминающий о заключении.

Понимание и забота, как важны эти качества! — заметила про себя Глория, снова подумав о необычной, значительной личности Миноса Галанакиса. Постепенно переходя от одной фотографии к другой, Николас подробно объяснял историю каждой стадии создания уникального парка и окружавших его плантаций. Его эмоциональный рассказ был пронизан такой любовью и уважением, что сразу становилось понятно, как сильно он гордится своим прадедом, полностью одобряя его жизненную позицию.

Девушка пыталась понять, были ли в полной мере унаследованы Ником те же качества — энергия, упорство и умение преодолевать любое несчастье? Какие чувства питали душу и грели сердце младшего потомка Галанакисов? Было ли оно таким же великим, как и сердце его прадеда? Жила ли в нем та же доброта, нежность, которая определяла большинство поступков старика Миноса? Стал бы Ник действовать так же, защищая интересы других? Ведь большинство людей вокруг, размышляла Глория, были заурядными личностями и заботились только о своих делах.

Вдруг девушка осознала, что ее взгляд буквально прикован к мускулистой руке, указывающей на последнюю фотографию. Смуглая кожа мужчины светилась золотистым оттенком. Глория сама казалась себе мертвенно-бледной на фоне этого загара. Нет, не так: белой и нежной, не тронутой солнцем. Возможно, этот контраст и делал Николаса для нее таким непреодолимо привлекательным.