Россия и Европейский Союз в 2011–2014 годах. В поисках партнёрских отношений V. Том 2 - Марк Энтин

Становление новых центров силы и их самоорганизация

Центры силы, формирующиеся по модернизационному пути, уже добились определенных успехов в институционализации сотрудничества между собой в рамках объединения БРИКС. Понятие БРИК возникло впервые в 2001 г. как аналитическая категория в докладе американского инвестиционного банка «Голдман Сакс»[10]. Акроним призван был объединять группу крупных быстрорастущих рынков – Бразилию, Россию, Индию и Китай.

Несмотря на экономическое происхождение, практически с самого появления он приобрел политическое измерение. Выделение четырех стран банком «Голдман Сакс» накладывалось на ряд политических форматов, которые были инициированы с середины 1990-х гг., таких как предложенный российским министром иностранных дел, а затем и премьер-министром Е. М. Примаковым треугольник «Россия – Китай – Индия». Схожие экономические тенденции совпали с постановкой общей политической цели: развития полицентричного миропорядка, в котором бы страны БРИК смогли бы играть большую роль.

В результате БРИК из аналитического инструмента начал преобразовываться в политический форум. Инициатором такого развития событий выступила Россия. Первые шаги в направлении сотрудничества были предприняты в сентябре 2006 г. в Нью-Йорке, когда состоялась встреча представителей четырех стран на уровне министров в ходе открытия очередной сессии Генеральной Ассамблеи ООН. Спустя год на второй такой встрече стороны договорились о создании механизма консультаций заместителей министров. По предложению России в мае 2008 г. впервые состоялись полноформатные министерские консультации вне ООН. В том же году сотрудничество внешнеполитических ведомств было дополнено взаимодействием по линии министров финансов[11].

За короткое время количество форматов консультаций «четверки» стремительно расширилось. К ним добавились встречи министров сельского хозяйства и торговли, высоких представителей по вопросам безопасности (секретарей координационных ведомств, аналогичных российскому Совету безопасности), руководителей банков развития, статистических и антимонопольных служб, судей Верховных судов, представителей частного сектора и исследовательских сообществ. Координация дипломатов четырех стран в международных организациях системы ООН приобрела регулярный характер[12].

Вместе с тем, ключевым, системообразующим элементом усложняющейся конструкции БРИК стали саммиты лидеров группы. Первая встреча на высшем уровне состоялась в Екатеринбурге осенью 2009 г. С тех пор они стали ежегодными и проходят по очереди в каждой из стран БРИК.

В 2011 г. на саммите в китайском Хайнане было принято решение о расширении клуба за счет вступления в него ЮАР. Присоединение Южной Африки стало дополнительным свидетельством политических оснований создания группы. По всем экономическим показателям ЮАР существенно отстает от ее первоначальных участников. Ее включение было обусловлено, в первую очередь, региональной ролью этой страны как политического и экономического лидера Африки – континента, значение которого существенно вырастет в ближайшие десятилетия[13].

ЮАР была не единственным кандидатом на присоединение к клубу. В частности, свою заинтересованность не раз декларировала Мексика[14]. Вместе с тем, показательно, что Европейский Союз ни разу до сих пор не рассматривался в качестве претендента на участие в группе, несмотря на то, что с каждым из членов группы у него выстроены преференциальные отношения[15]. Более того, по масштабам экономики и политическому влиянию он оказывается субъектом наиболее близким к первоначальным участникам группы.

Повестка дня БРИКС и интересы других центров силы

Отсутствие ЕС в списке кандидатов в клуб не удивительно. Оно обусловлено противоречием интересов ведущих мировых игроков. Как отмечалось выше, страны БРИКС стремятся к трансформации международной системы в сторону большего полицентризма, но не путем ее кардинального слома и, по возможности, без роста напряженности в отношениях с нынешним лидером – Соединенными Штатами. Вместе с тем, возвышение новых центров силы возможно лишь за счет сравнительного ослабления других. В этих условиях ЕС и его государства-члены оказываются естественными конкурентами группы по большинству приоритетных направлений[16].

Прежде всего, страны БРИКС неизменно подчеркивают свою приверженность Организации Объединенных Наций как основному многостороннему институту мирорегулирования. Между тем Европейский Союз наряду с другими международными организациями занимает лишь позицию наблюдателя в ООН, и перспективы повышения его статуса пока не просматриваются. То есть ЕС как единый субъект не имеет права голоса в форуме, на укреплении роли которого настаивают участники БРИКС. Естественно, отдельные государства – члены европейского объединения состоят в ООН. Многие из них были в числе учредителей организации. Более того, Франция и Великобритания сохраняют места постоянных членов Совета Безопасности. Тем не менее, как еще раз показало голосование по резолюции 1973, установившей зону, свободную от полетов в Ливии, представители ЕС не всегда действуют в унисон (Германия воздержалась от поддержки документа, принятия которого так добивались Париж и Лондон). В этих условиях укрепление ООН как института мирорегулирования нельзя отнести к приоритетам ЕС.

Вторым ключевым пунктом согласованной позиции государств БРИКС остается реформирование международной финансовой системы, и здесь противоречия с интересами ЕС проявляются наиболее ярко. БРИКС выступает за передачу большего числа голосов в МВФ странам с формирующейся рыночной экономикой и развивающимся странам, а также за расширение присутствия своих представителей на высших постах в менеджменте Фонда. Эти планы могут быть осуществлены только за счет сокращения европейского влияния в МВФ. В частности, в нынешнем году на фоне дискуссий о выборе нового директора-распорядителя Фонда страны БРИКС поставили под сомнение устоявшуюся практику назначения на этот пост исключительно представителей Западной Европы[17].

Параллельно страны БРИКС выступают за реформирование финансовой системы путем диверсификации мировой корзины резервных валют. Тем самым они добиваются включения в эту корзину своих национальных валют. В условиях, когда евро фактически превратилась во вторую резервную денежную единицу мира после доллара, ЕС вряд ли заинтересован в дальнейшем расширении плюрализма международной валютной системы.

Третье направление, по которому странам БРИКС удалось добиться скоординированной позиции, – это вопросы международной торговли и тесно увязываемые с ней проблемы продовольственной безопасности. Страны БРИКС выступили за всеобъемлющее и сбалансированное завершение «Дохийского раунда» переговоров ВТО. По сути, группа выступила с требованием к развитым государствам существенно снизить субсидии своим производителям сельскохозяйственной продукции и открыть рынки продовольствия для товаров из развивающихся стран. Такие действия прямо противоречат принципам общей сельскохозяйственной политики ЕС, которая играет роль одной из опор экономической консолидации интеграционного объединения с момента его появления. Очевидно, что здесь также интересы ЕС и БРИКС прямо сталкиваются.

Четвертый вопрос, по которому договоренность группы носит наиболее принципиальный характер, связан с политикой минимального вмешательства во внутренние дела государств. Ее артикулирование в явной и обостренной форме стало возможно в условиях сложившейся международной конъюнктуры на фоне развития тенденций дестабилизации на Ближнем Востоке и в Северной Африке. В отношении событий, происходящих в Ливии, БРИКС выступила с требованием добиться урегулирования мирными способами на основе переговоров внутренних политических сил. Такая позиция, как представляется, обусловлена опасением, что военные интервенции Запада могут затронуть интересы стран – участниц группы. Вместе с тем, в современных условиях глобальной взаимозависимости и распространения представлений о существовании универсальных ценностей политика полного невмешательства представляется утопичной. В результате участники группы исходят из того, что международное сообщество должно оказывать гуманитарную помощь и содействовать достижению договоренности между противоборствующими сторонами, а не заниматься «сменой режимов». Напротив, Европейский Союз с самого начала выступил за отстранение М. Каддафи от власти[18] и оказывал всю возможную поддержку военной операции НАТО в Ливии. Такая наступательная позиция ЕС, связанная с надеждами на переформатирование пространства Ближнего Востока и Северной Африки в соответствии со своими представлениями и интересами, создает почву для еще больших опасений стран БРИКС, которые ранее связывали западный экспансионизм преимущественно с деятельностью Соединенных Штатов.