Реальность миров - Ларс Один

со стороны иногда так и не удавалось удостоиться даже звания ученика. И не потому, что работали плохо или неумехи, а только из-за нежелания самих мастеров поднимать кого-то ещё, кроме своих отпрысков. Лишь тот, кого с рождения отметили боги, способен был без родственных связей и монет стать мастером. Он таковым не был, а может не распознал пока свой божественный дар. В общем не понравилось Аску, неволя это страшная, как и в селе своём вся жизнь в трудах, а толку то здесь и сразу никакого.

«Торговцы неплохо живут. Вон как часто их в достойные принимают, богатеют быстро, даже имя себе могут купить с гербом. Отец Лидии тому явный пример. Тут купил, там подороже продал. Да где ж монет взять на начало? — размышлял он, ожидая заказанный товарищем завтрак. — Взаймы такому нищеброду как я никто не даст. Случайными приработками, которые порой как сейчас и не случаются, богатым уж точно не станешь, с голодухи б не сдохнуть. Нужно пока приклеиться к Вили, он не даст пропасть. Ишь весёлый какой постоянно, любимчик Монка!»

А здоровяк, любовавшийся рыжей Эммой, хоть и имел монет побольше чем у того же Аска, мыслил примерно также. Сама судьба свела двух нищебродов этим утром и уже готовила им перемены, о которых они и не мечтали.

Глава 4. Кром

Риц

Для тех, у кого монет было в достатке, у северной стены было заведение получше того, в котором завтракали оставшиеся не у дел работяги. В сравнении с той харчевней, даже особо шикарное и дорогое. Сюда ходил самый цвет города и называлось оно соответственно — «Светлое место». Тут любили отдохнуть и побеседовать достойные горожане, те, кто имел право участия в выборах магистрата. Работяги, слуги, даже стражники, да и немало торговцев, такого права не имели. И всё же в таверне порой принимали и их, конечно же, если они были прилично одеты и спешили потратить побольше монет. Здесь, за крепким, дубовым, покрытым чистой скатертью, столом с резными ножками, сидели трое. Двое явно были давними знакомцами и почти друзьями. Выглядели они ярко и богато: на шеях сверкали цепи с медальонами по моде достойных, на руках перстни, и не только с фамильными гербами, на бездуховных лицах тени достатка и высокого положения. Различались эти двое лишь ростом, один крайне высокий, другой коротышка. Третий же, сидящий вместе с ними за столом мужчина, несомненно был воином и, несмотря на добротные, выполненные явно на заказ у хорошего мастера-оружейника с севера, доспехи, смотрелся не так выгодно на их фоне. Особенно сидя за столь великолепным столом без сверкающих цепей и браслетов, лишь с одним гербовым перстнем на указательном пальце правой руки. Однако по осанке, надменному выражению лица и неприкрытому презрению в глазах было очевидно, что по положению в этом мире он им возможно и ровня, но по своему разумению считает себя выше не только их, но и всех в данном заведении, а возможно и во всей Агрии. Короткие светлые, с лёгким каштановым оттенком волосы, широкий шрам на шее слева, в каждом движении чувствуется сила и уверенность. Этот человек был явно наёмником, однако не простым. Его же собеседники скорее всего являлись торговцами, хотя могли быть просто богатыми, городскими бездельниками. Двое воинов, завтракавших за соседним столом, без сомнений пришли с этим надменным господином. Все трое имели одинаковые прямоугольные щиты с изображённым на них атакующим медведем, чёрным на красном поле. Ранее это был только герб рода да Винар из города Хелма, теперь же он являлся ещё и гербом святого божественного Ордена. Кольчуги, наивысшего на агрийских просторах качества, кроме всего прочего, также выдавали в них опытных и преуспевающих воинов. Лишь шлемы каждого из этих мужчин, лежащие тут же на скамьях, отличались формой, а у важного господина и со сторон был выбит тот же герб с медведем. Да ещё размерами поражал один из этих двух воинов за соседним столом, здоровенный огненно-рыжий бородач. Это был настоящий гигант, словно чудовище из страшных грёз. Огромные ручищи, казалось, одним неосторожным движением могут с лёгкостью убить любого, и даже без оружия.

— Встреча с тобой большая честь для нас, господин Кром, — первым произнёс высокий господин, расстёгивая свой шитый на заказ, тёмно-синий камзол с блестящими пуговицами.

В его маленьких, чёрных глазках играла насмешка, а в голосе чувствовалось даже не почтение, а прямо крайне притворное почитание.

— Мы признаться не ожидали, что ты лично посетишь наш город столь скоро и приятно удивлены, — буквально проблеял вслед за ним коротышка, с издёвкой, заискивающе заглядывая в глаза воина. — Чем обязаны такой чести?

Казалось, воин не обратил внимание на их ужимки, столь каменным оставалось его некрасивое лицо, и столь безразлично-презрительным взгляд слегка прищуренных, серых глаз.

— Господа, вы весьма уважаемые горожане города Рица и с кем, если не с вами, было мне встречаться по прибытии, — уверенный голос светловолосого господина словно незримый молот впечатывался в головы окружающих, а каждое слово звучало словно приказ, — Я посетил на своём пути в Дувр уже пять городов юга и наконец добрался и до вашего. Ваш Риц, хоть он и не стоит как остальные на реке, также крайне важен для недавно созданного моим отцом святого Ордена. В прошлом году вы, по приглашению Ордена, посетили наш город и убедились в реальности того, что мы создаём. Но большинство горожан нашего мира за всю свою жизнь не путешествуют дальше окрестных сёл. Они и за стенами своих городов и то ходят с охраной, боясь похищения или ограбления. Поэтому я лично отправился в это путешествие, с целью убедить их в серьёзности наших намерений. Многие, лишь увидев меня в окружении воинов Ордена, в полном облачении шествующих через городские ворота, проявляли интерес. Другим нужно было выслушать мою речь на площади. Остальных же, пребывающих в сомнении, приходилось убеждать при личной встрече, — всё же сарказм, невольно проступивший в его словах, несмотря на то, что сам он очень хотел верить в сказанное, был результатом разочарования и злости.

Нет, он не врал, просто всё обстояло не настолько хорошо и даже хуже. Простые горожане действительно восхищались их отрядом и многих впечатляла его речь на городской площади, но властных и богатых советников и служителей церкви невозможно было