Потерпевшие победу. Немцы в Корсуньском «котле» - Гельмут Фогель

В связи с неожиданно упорным немецким сопротивлением Красной армии не удалось к полудню достичь намеченных результатов. Однако основные силы 5-й танковой армии были введены в бой во второй половине дня, и скоро стало очевидно, что немецкой 389-й дивизий уже не устоять[80].

В 13:00 14-я танковая дивизия перешла в контратаку на советские войска, которые вклинились между XI армейским и XXXXVII танковым корпусами. Дивизия была разделена на две группы, одна из которых действовала в районе Капитановки, а другая — в районе Россоховатки. Первая, боевая группа фон Брезе состояла из моторизованного полка, разведывательного батальона, самоходно-артиллерийского дивизиона и небольшого зенитного подразделения[81]. Вторая группа состояла из танковых подразделений, но была очень слабой. В 14-й танковой дивизии оставались исправными только семь Pz-IV, четыре StuG-III и четыре огнеметных танка. Вместе с батальоном мотопехоты и батальоном самоходной артиллерии они находились под командованием полковника Лангкейта[82].

Боевая группа Лангкейта выдвинулась из восточной части Златополя, вдоль дороги на Каменоватку, намереваясь повернуть на север через несколько километров. Стоял очень плотный туман, осложнявший поиски противника. Ни одна из сторон не могла получить поддержку с воздуха. Незадолго до 16:00 немцы услышали выстрелы из района севернее Россоховатки и сразу повернули на север. Неожиданно колонна грузовиков выскочила прямо на немецкие танки, которые сразу открыли огонь и уничтожили две машины, прежде чем остальные успели выйти из-под обстрела и скрыться.

Видимость все больше ухудшалась, делая боестолкновения крайне непредсказуемыми. Из-за шума танковых двигателей было практически невозможно что-либо услышать, и совершенно неожиданно советские и немецкие танки натолкнулись друг на друга. С дистанции всего 50 метров фельфебель Циглер выстрелом из своего танка поджег Т-34. В остальном этот бой не имел продолжения, и обе стороны, похоже, остались довольны, что с наступлением вечера вышли из боя. Танки 14-й танковой дивизии собрались в Россоховатке в ожидании подвоза горючего и боеприпасов, прибывших в 20:30.

Танкисты, должно быть, надеялись провести спокойную ночь в Россоховатке, но их ждало разочарование. В 21:30 противник атаковал силами до батальона, и северная часть села оказалась в руках красноармейцев. Реакция немцев последовала быстро. Часом позже немецкие танки вместе с мотопехотой из 1-го батальона 103-го моторизованного полка вернули северную часть Россоховатки.

Боевая группа фон Брезе вначале добилась несколько большего успеха. Она достигла холмов западнее Остиняжки. Однако это была опасная позиция, поскольку фон Брезе оказывался прямо на пути советского наступления, не имея надежной связи с соседями на обоих флангах.

Пока 14-я танковая дивизия предпринимала усилия, которые не выглядели особенно впечатляющими, советские войска продолжали продвигаться вдоль линии Буртки — Капитановка. Генерал Ротмистров решил наступать двумя танковыми корпусами в один ряд, 20-й двигался севернее, а 29-й — южнее. Поначалу 18-й танковый корпус оставался позади них. Генерал Лазарев, командовавший 20-м танковым корпусом, направил одну танковую бригаду на охват Оситняжки. К 12:00 советские танки достигли высоты 222,0 в четырех километрах к югу от Оситняжки[83].

Немцы попытались стянуть подкрепления в этот район, но под рукой были лишь очень ограниченные силы. Одновременно с занятием высоты 222,0 советскими частями один немецкий пехотный батальон дошел до Оситняжки. Группа танков из дивизии СС «Викинг» тоже была направлена на Оситняжку, но было неясно, успеет ли она прибыть вовремя, чтобы предотвратить кризис, и хватит ли ей сил для этого — группа состояла менее чем из 30 танков[84].

Тем временем советские части развивали наступление. 20-й танковый корпус двигался через Писаревку на Капитановку. Одновременно 29-й танковый корпус продвинулся дальше к югу, где ему удалось дойти до Тишковки. Из всех советских соединений эти два корпуса в течение 25 января продвинулись дальше всех, но вклинение это отнюдь не было глубоким. В течение дня два танковых корпуса прошли 10 километров[85]. Само по себе это было бы преодолимо для немецких войск, но давление советских сил на 3-ю танковую дивизию помешало ей преградить путь передовым частям 5-й танковой армии. Однако по сравнению со своим соседом с севера 3-я танковая дивизия оказалась не в особенно тяжелом положении. 389-й пехотная дивизия приняла на себя главный удар советского наступления, и ее оборона практически развалилась под давлением 4-й гвардейской армии. На самом деле 389-я дивизия оказалась в рискованной ситуации уже 24 января, когда Красная армия проводила разведку боем, но с началом основного наступления положение ее сделалось безнадежным.

Наибольшую опасность представлял собой южный участок обороны 389-й дивизии, где оборонялся и вскоре был разбит ее фузилерский батальон. К вечеру 25 января дивизия потеряла контроль над ситуацией на южном участке. В центре она была отброшена к Олянину и Радивановке, но еще удерживала сплошной фронт между северными окраинами Оситняжки и Екатериновки. Севернее Екатериновки 4-я гвардейская армия вклинилась в ее оборону и отвлекла один пехотный батальон от основных сил 389-й дивизии. Было принято решение немедленно подчинить этот батальон 72-й пехотной дивизии. Расширяя разрыв в немецкой обороне, передовые группы 4-й гвардейской армии заняли Телепино и подошли к восточным окраинам Екатериновки, отрезав фланг 72-й пехотной дивизии от остальных немецких частей[86].

Хотя атаки 4-й гвардейской армии создали большие трудности для 389-й и 72-й пехотных дивизий, Конев ожидал, что созданный перевес в силах позволит достичь лучших результатов. Вечером 26 января он подписал приказ, в котором подчеркивал, что части 4-й гвардейской армии 24 и 25 января действовали чрезвычайно плохо. Вместо осуществления смелого и решительного маневра они остановились перед слабо обороняемыми селами. Они не применяли артиллерийского и минометного огня с закрытых позиций по вражеским опорным пунктам[87].

В приказе 4-й гвардейской армии подчиненным ей частям, изданном в тот же день, были подробно повторены все упреки Конева, а также были перечислены меры, необходимые для улучшения ситуации. К наиболее важным среди них относились улучшение руководства войсками, более активное использование артиллерии, ночные операции и применение маневра для охвата флангов противника. Сильная артиллерийская поддержка — до 121 ствола на километр фронта на участке наступления — использовалась неэффективно и была плохо организована. Артиллерия располагалась недостаточно близко к пехоте, а отсутствие хорошей связи препятствовало организации взаимодействия между ними. Во многих случаях огонь артиллерии был плохо согласован по времени, особенно в решающие моменты, такие как поддержка атак своих войск или отражение контратак пехоты и танков противника. Командиры дивизий при отражении немецких танковых атак неэффективно использовали возможности своих противотанковых подразделений, впустую расходовали боеприпасы.

К тому же было неудовлетворительно организовано командование войсками, особенно связь между штабами дивизий и полков. Например, штаб 7-й гвардейской воздушно-десантной дивизии не имел связи со своими полками в течение дня 25 января и предшествующей ночи. Из-за нарушения связи командиры 31-й и 69-й гвардейских стрелковых дивизий не могли руководить своими частями и влиять на ход событий. Не использовались ни основные, ни вспомогательные средства связи. Несмотря на личное указание командующего армией, не использовались связные. Наконец, штабы и наблюдательные пункты располагались слишком далеко от боевых порядков пехоты, особенно в 7-й гвардейской воздушно-десантной дивизии и в 20-м гвардейской корпусе. Некоторые командиры во время боя не находились со своими частями, а вместо этого оставались в убежищах или в селах[88].

Подводя итог событиям, произошедшим 25 января, обе стороны имели причины для разочарования достигнутыми результатами. Хотя 2-й Украинский фронт добился заметного продвижения, еще рано было говорить о полноценном прорыве, несмотря на ввод в бой 5-й гвардейской танковой армии, главного подвижного соединения фронта. Немецкая 389-я дивизия подверглась мощному удару и отчаянно сражалась за сохранение фронта. Однако клин, вбитый в немецкую оборону танками Ротмистрова, был сравнительно узким и неглубоким. Если бы у немцев поблизости были подвижные резервы, они могли бы закрыть разрыв в своей обороне у Капитановки и Тишковки. Второй день наступления мог оказаться решающим.