Лесовик и Метелица - Владимир Голубев

– Ну да, все в волшебной стране знают эту историю с самого раннего детства… Мне во сне привиделось: она меня, словно малолетнего полканчика, купала в реке. Но я не представляю, что бы это значило! Эх, мне бы мудрость Великого Китовраса!

– Постой, кентавр, – ни с того ни с сего радостно завопил Муся. – Твой предок носил жену в ларце во время своих странствий, а дома она была какого роста?

– Обычного роста, как все русалки. Тут есть их портрет, и ещё в библиотеке куча всяких рисунков с их изображениями, – подтвердил полкан.

– Значит, Великий Китоврас, собираясь в далёкий путь, просто уменьшал жену и прятал в ларец, а его вешал в ухо вместо серьги, чтобы любимая русалка не заплутала и всегда была подле мужа?

– Пусть даже так, что нам с того: это было тысячи лет назад, – не понимал лесовика Китоврас.

– Либо мы близки к разгадке волшебного превращения русалки, либо удаляемся от неё, – многозначительно обронил Муся и посмотрел на кентавра. – А что осталось от славных предков, быть может, найдётся какое-нибудь семейное заклинание?

– Дай подумаю, правда, я не очень люблю возиться со старой рухлядью – у меня тотчас начинается кашель. Потому в библиотеке и не бываю.

Муся, не дожидаясь полкана, сам отправился побродить вдоль стен, вглядываясь в лица знаменитых предков хозяина. У потемневшего портрета Великого Китовраса и русалки он остановился и, пододвинув стул, взобрался на него, чтобы лучше рассмотреть холст. На почерневшем, но всё ещё голубом фоне древний живописец изобразил, по моде тогдашнего времени, супружескую пару: кентавр был в блестящей кольчуге и в шлеме, а супруга в ожерелье из дивных камней, около огромного белого камня. Слева от них тускло блестела зеленоватая морская волна, много веков спешащая к обрывистому берегу, а справа густая роща подступала к скале. Супругов на картине соединяла какая-то цепочка, которую Великий Китоврас держал в правой руке, а другой её конец прятался в ладони у русалки.

– Китоврас! У тебя не осталось какой-нибудь старой цепи? – спросил Муся.

– В сокровищнице есть золотые и серебряные, а какая тебе нужна? – откликнулся полкан.

– А вот как на портрете!

Кентавр подошёл к гостю и рассмеялся.

– Лесовик, ты сошёл с ума! Вместо того чтобы идти и спасать бедную Поленику, мы тут разгадываем какие-то ребусы… Хотя постой! Мой дед рассказывал мне про какую-то древнюю цепочку… да-да-да! Помню, после отец её куда-то припрятал, говоря мне, что она ещё не раз сгодится, но только я забыл, куда он её дел…

Китоврас заметался по каминному залу, заглядывая в шкатулки и вазы.

– Какая тяжёлая рама, да она из цельного морёного дуба, – сказал подошедший Болотник. – Такая ещё не одну тысячу лет провисит и не рассохнется! В нашей реке много такого дуба, если надо, я по дружбе покажу, где взять, даже помогу с наймом работников среди речного народца.

– Что твой дуб! Сколько золота на неё угрохали!

– Китоврас, хватить молоть чепуху, лучше скорее подними меня повыше! – попросил Муся.

Когда полкан поднял малорослика, тот заглянул за полотно.

– Вот, кажется, и она, та самая, – закричал лесовик. – Смотрите, на чем висит картина!

– Не может быть! – не поверил Китоврас, но осторожно снял портрет.

И в самом деле, картина висела на почерневшей цепи, которая на первый взгляд не представляла никакого интереса. Полкан отцепил её от рамы, взял в руки и стал внимательно рассматривать кольца, после даже лизнул – и никого ощущения волшебства не почувствовал. Ничто не холодило кожу или, наоборот, не жгло в груди, просто цепь – и всё.

– Давайте я испытаю, что ли? – без надежды в голосе предложил Муся и стал по-всякому её вертеть и складывать. Вскоре он обвил её вокруг своей шеи…

В ту же секунду цепь с грохотом оказалась на дубовом паркете, и малорослик обернулся в мальчика-с-пальчика.

– Муся, что с тобой? – в ужасе завопил Болотник и рухнул на колени рядом с малышом.

– Убери цепь! – тонким голоском запищал боровичок. – И не наступите на меня, а главное – уберите отсюда копыта!

Болотник сдвинул цепь в сторону, и тотчас Муся обрёл свой прежний вид!

– Вот я и уменьшился, как русалка, прапрабабушка Китовраса! – сказал довольный Муся. – Осталось убавить Змея Горыныча, и тогда он наш!

– Молодчина, лесовик! Ура! – закричал Болотник.

– Я предчувствовал, что с вами спасу бедную Поленику!

– Для верности надо ещё на ком-то проверить, – предложил Муся, но Болотник и полкан отрицательно закачали головами.

– Лучше скорее пойдём к Гмызу, обо всём ему поведаем и на его лошадках попробуем русалочью цепь! – предложил Болотник.

– Усаживайтесь ко мне на спину да держитесь хорошенько, и мы в мгновение ока окажемся на берегу! – предложил Китоврас. – И обойдёмся без всяких там «но-но и тпру-тпру», я вам не какая-нибудь прогулочная лошадка!

Ухватившись за гриву, лесовик и Болотник поскакали на полкане во весь опор к лагерю. Через несколько минут они оказались на знакомой поляне. Гмыз уже сложил все вещи в телегу и расчёсывал гриву лошадке. Заметив на дороге кентавра, полевик со страху кинулся в заросли рогоза.

– Гмыз, дружище! Вылезай скорей! Мы вернулись, – крикнул Болотник, оказавшись на земле.

– Не выйду! – упорствовал Гмыз. – Признавайся, где лесовик?

– Я здесь! – подтвердил боровик.

Только увидев хихикавшего Мусю, полевик оставил своё мокрое убежище. Приятели рассказали ему, что услышали от Китовраса, а сам полкан в это время нервно прогуливался по краю поляны.

– Ну если речь идёт о неслыханном богатстве, то я согласен! – заявил Гмыз, стряхнул с усов тину и, робко посмотрев на полкана, добавил: – Но пусть эта коняга при свидетелях подтвердит мою награду…

– Это не конь, Гмыз! – пояснил Муся. – Это Китоврас, он из древнего рода полканов!

– Ну ладно, Кито-раз или Кито-двас, мне всё равно, было бы лишь побольше драгоценностей!

Подошедший кентавр учтиво поклонился и протянул руку Гмызу:

– Мои сундуки в вашем распоряжении, досточтимый Гмыз со Степного хутора!

– Вот это обращение, прямо как в сказке, – радостно заявил полевик и попробовал учтиво поклониться, но кроме хихиканья не вызвал у окружающих никаких эмоций.

Муся не терял времени и пару раз уменьшил гмызких лошадок, а потом вся четвёрка принялась снаряжаться в дорогу. Вскоре сборы малоросликов закончились и они привычно – на телеге – отправились дальше в путь. Китоврас вернулся во дворец, чтобы подготовиться к встрече с неприятелем. Он нагнал телегу и более не отлучался от спутников.

Троих малоросликов и полкана ждала опасная Лысая гора, тревога не покидала сердца смельчаков.

Лишь поздним вечером они разбили лагерь и озаботились ужином и ночлегом. В полночь разговоры стихли, и спутники, позабыв о дневных переживаниях, уснули.

Вокруг было тихо, иногда со стороны реки доносились загадочные всплески. Каждый раз Китоврас поднимал голову и обозревал тёмные кусты, вётлы и небо. Ближе к утру от озера повеяло запахом водорослей и стоячей воды.

Глава 4

Оставшиеся два дня пути пролетели незаметно. Китоврас знал все здешние тропы и уверенно вёл вперёд боровика, болотного и полевика. Дорога совсем не утомила путников, скорее наоборот, дала довольно времени подумать о предстоящей битве с одним из самых могучих существ Волшебной страны.

Вскоре долгожданная гора замаячила впереди, но радости не было – неизвестность накладывала на спутников неподъёмный груз. Как в воду канули куда-то шутки и весёлые истории, все утихли. Друзья старались без особой надобности не высовываться из-за кустов или высокой травы, чтобы не быть замеченными. Всё портили солнечная погода и длинный летний день, в дождь и туман подобраться незамеченными было бы гораздо легче…

В нескольких верстах от Лысый горы небо нежданно потемнело, хотя еще минуту назад на горизонте не наблюдалось ни одной тучки, ни облачка. Замолчали птицы и насекомые. Всё кругом погрузилось в тревожную тишину. Мурашки побежали по спинам путников, невыразимый, первобытный страх заставил пригнуться к земле.

– Смотрите, – прервал молчание Китоврас и указал на небосвод. Там парил Змей Горыныч.

– Дык, не тот змеюка. У него голова-то одна, – высказался разочарованный Гмыз. – А говорили – двенадцать.

– Зато какая огромная. К нему в горло можно заехать на твоей телеге, – испуганно добавил Болотник.

Муся задрал голову и посмотрел на юг: так и есть, солнце загородил летящий Змей Горыныч.

– Ничего себе: «покрупнее вороны», кто-то нам рассказывал, что не такой он и огромный, – съехидничал лесовик.

Раскинув перепончатые крылья, змеюка парил среди редких облаков, сам размером с небольшую тучку. Три головы держались вместе, оттого, наверное, с земли казалось, что у Горыныча одна огромная голова на толстой шее.

Яркое солнце светило прямо в глаза Змею, все три пары глаз прищурились. Под ним неспешно проплывали перелески, озёра, луга и степные просторы с оврагами. Он летел на запад, к Лысой горе, ничего не видя, но мышцы досконально помнили каждый манёвр. Каждый взмах крыльев приближал его к новому дому…