Коготь берсерка - Виталий Сертаков

— Прошу гостей отведать баранины, — произнесла хозяйка.

— Пойдем, Северянин, и ты, Жаворонок, — обрадовался Сигурд. — У меня самого с утра живот пустой. Берите с собой скальда, хускарлов и ваших мальчишек, места хватит на всех. А слуг твоих покормят в доме моего сына…

Наконец-то Даг окунулся в настоящее тепло. В обеденной зале жуткие запахи заглушались ароматом жареной баранины. Мальчиков усадили в самом конце длинного очага, но мяса всем досталось вдоволь. Хозяин и взрослые гости шумно заспорили, ехать всем завтра вместе в Упсалу или нет. Как Дагу удалось понять, датчанин Лейв мечтал привлечь на свою сторону шведов, против своего же датского конунга.

— Я не могу есть, — заявил Аки и отвернулся. — Здесь воняет…

— Тогда я съем за двоих, — загоготал Длинный Заяц. — Даг, ты тоже не ешь?

Даже вне дома парни смотрели на него, как на херсира. А Даг смотрел в дальний угол. Там в шапке из белой кошки, увешанная странными пугающими предметами, тихо пила эль финская ведьма. Она ни с кем не поддерживала беседу, вежливо отвечала на кивки и приветствия, о чем-то переговаривалась со своей служанкой — белокожей крепкой девкой.

Даг сам не понимал, отчего ведьма так его беспокоит. Он забыл ее лицо, и старуха наверняка давно позабыла мальчика, которого встречала раз в жизни. У финской колдуньи так много дел летом, надо объехать десятки усадеб, посетить священные места и до холодов вернуться в далекий северный Финнмарк…

Так отчего же пробежал мороз по коже и кольнула метка на макушке?

— Даг, тебя тоже тошнит, как девчонку? — вывел его из раздумий Вагн. — Не будешь мясо?

— Я ем, ем! — спохватился Даг. — А почему этого Лейва называют потомком Годфреда? — спросил Даг у наставника и демонстративно громко оторвал зубами кусок грудинки.

— Разве я вам не рассказывал, кто такой был Годфред? — удивился Горм Одноногий, обгрызая вкусную косточку. — Слушайте! Этот достойный человек жил двести лет назад. Или около того. Он стал конунгом данов и дал бой саксонскому королю Карлу в Слиесторпе. Он расправился с Карлом, затем напал на союзников саксов — глупых ободритов. Они посмели сопротивляться данам, и тогда Годфред сравнял с землей их главный торговый город Рерик. Годфред приказал, чтобы в землях данников больше не было торговли. Вот такой он был умный человек и так радел о своей стране. Годфред распорядился, чтобы купцы ездили через Хедебю и платили ему дань. Затем он пришел с большой ратью, пригнал тысячи рабов и приказал строить вал. Вал начали строить вдоль реки Эйдер, от Большого Бельта до западного моря. Годфред приказал, чтобы на всем перешейке в валу проделали лишь одни ворота, для конных повозок и войска. Теперь торговые люди шли проливом Скагеррак, затем тащили корабли волоком и спускали на воду в Бельте. Так стал богатеть город Хедебю, и тут король Карл…

Спокойный рассказ Горма перебил истошный вопль. Крики пытуемых прорвались сквозь шум застолья. Им продолжали выжигать внутренности.

Даг краем глаза следил за вельвой. Он никак не мог запомнить ее лица. Что-то сморщенное, желтое, жующее в низко надвинутой шапке. Как оказалось, следил за ней Даг плохо, потому что хитрая старушка уже не сидела подле очага, а очутилась вдруг у него за спиной.

Сердце мальчика екнуло и подпрыгнуло к горлу. Впрочем, вельва ничего плохого не сделала. Поглядела рассеянно на мужчин и, подволакивая ноги, побрела к выходу. Служанка устремилась за ней с мешком, на ходу дожевывая мясо. Когда за вельвой захлопнулась дверь, Даг испытал огромное облегчение.

Словно сумел выбраться из ледяного водоворота.

— …Так вот, предок ярла Лейва был человек мудрый и осмотрительный, — вещал тем временем Горм. — Он начал строить Даневирке, а другие продолжили после него. Вначале он велел построить Главный Вал, который до сих пор прикрывает город Хедебю. Когда-нибудь вы попадете в Хедебю или поплывете морем южнее… Вы увидите, какое великое дело затеял когда-то конунг Годфред для всех датчан. Затем они стали строить Изогнутый вал, между Холлингстедом и… забыл. Эээ, что я говорил?

— Ты говорил о короле Карле, — наперебой подсказали мальчишки.

Даг рассеянно хлебал жидкую кашу.

— Ага, о Карле. Карл подослал сына для переговоров. Подлый сакс боялся нападать на данов. Они стали договариваться, Годфред и Карл. Договорились, что Годфред не станет избивать союзников саксов, а за это Карл не станет нападать на данов. Годфред согласился, но позже поступил так, как хотел. Он снарядил большое войско и опустошил Фризию. Еще он наказал вильцев, ободритов и прочих и со всех взял богатую дань, до сотни фунтов серебра. Вот таким великим вождем был Годфред.

— Но он обманул Карла? — спросил Вагн.

— Конечно, обманул! — фыркнул Горм. — А как иначе поступать с подлыми саксами, франками и прочими зажравшимися жабами?

— Наш предок Годфред строил то, что сейчас с легкостью отдает недоумок Харальд! — Ярл Лейв с горечью стукнул бараньим ребром по столешнице. — Даже Горм, его отец, так не поступал. А Синезубый готов отдать всю Ютландию, лишь бы не навлечь гнева Оттона!

Служанка принесла гостям свежую порцию жаркого. Даг ощутил внезапную сухость в горле. Мальчик незаметно выскользнул из-за стола, залпом выпил ковш воды и выглянул во двор. Как он и предполагал, белые олени исчезли. Финская вельва уехала.

— Даневирке строили двести лет, а для «черных голов» Оттона все ворота открыты, — сердито говорил окольничий, когда Даг вернулся в трапезную.

— Эй, парни, запомните! — Раскрасневшийся от бражки, датский ярл завладел вниманием младших. — Мой предок Годфред был великим вождем, потому что сперва заботился о всех данах, затем уже — о дружине и о себе…

Даг слушал и мотал на ус. Но скоро все перепились, и слушать взрослых ему надоело. Парню хотелось побыстрее увидеть загадочный Золотой Храм, о котором столько шептались в усадьбе.

— Отец, а когда мы поедем?

— Как только кончится пурга.

Даг чувствовал себя как-то странно, словно заболевал. За свою короткую пока жизнь приемный сын кузнеца серьезно болел всего лишь раз и пару раз страдал животом. Но нынешнее состояние лишь отчасти походило на последствия от поедания несвежей рыбы. Рот пересох, постоянно хотелось пить, шершавый язык с трудом ворочался в глотке. В довершение всего, стало больно водить глазами и заныла шея. Отцу Даг решил пока ничего не говорить. Разве это беда для настоящего викинга, когда слегка ноет шея?

— Отец, а мы поедем сразу к конунгу-жрецу?

— Сразу к нему нельзя. В Старой Упсале не так просто найти ночлег. Это не город, вроде Бирки… ты увидишь.