Место назначения неизвестно - Агата Кристи

— О чем вы задумались? О доме?

Эрикссон взглянул на Хилари с холодным удивлением.

— Мне не нужен дом, — медленно и раздельно произнес он, — все эти пустяки — дом, привязанности, родители, дети — величайшая помеха. Чтобы работать плодотворно, человек должен быть абсолютно свободен от подобных пут.

— А вы считаете, что будете свободны?

— Еще трудно что-нибудь сказать, можно только надеяться.

— После обеда, — услышала Хилари обращенный к ней голос Бианки, — можно кое-чем заняться, выбор у нас огромный — специальные комнаты для игры в бридж, кинозал, три раза в неделю театральные представления и почти ежедневно танцы.

Эрикссон осуждающе нахмурил брови:

— Все это лишнее. Развлечения — удел горемык, не способных к мышлению.

— Это не касается нас, женщин. Нам все это необходимо, как воздух, — прощебетала Бианка.

Эрикссон ничего не ответил, но во взгляде, который он бросил на Бианку, читалась откровенная неприязнь.

— Вряд ли я сегодня смогу смотреть фильм или играть в бридж, — улыбнулась Хилари. — Мне хотелось бы пораньше лечь спать.

— Да, конечно, дорогая, — подхватил с готовностью Томас. — Тебе ведь необходимо отдохнуть.

Когда они выходили из столовой, Томас сказал:

— Здесь вечерами чудесный воздух. После обеда мы обычно немного гуляем на крыше, у нас там сад. Если хочешь, пойдем туда.

И они поднялись на лифте, который обслуживала очаровательная темнокожая девушка в белом одеянии.

Хилари поразила необыкновенная красота разбитого на крыше сада, на сооружение которого, видимо, были затрачены колоссальные средства. Тут было что-то от волшебных сказок «Тысячи и одной ночи»: плеск воды, высокие пальмовые и банановые деревья, разные тропические растения; дорожки, вдоль которых росли персидские цветы, были посыпаны толченым цветным кирпичом.

— Невероятно! — воскликнула пораженная Хилари. — И это в самом сердце пустыни!

Мимо них, прогуливаясь, прошла чета Мэрчисонов. Беттертон нежно взял Хилари за руку, подвел ее к перилам. Сверкали звезды, воздух пустыни был прохладным и каким-то живительным и бодрящим. Они были совсем одни.

Хилари присела, Беттертон стоял перед ней.

— Ну, а теперь… — начал он приглушенным голосом, в котором чувствовалось нервное напряжение, — кто вы такая, черт возьми?

Несколько секунд Хилари смотрела на него. Прежде чем ответить на его вопрос, она сама хотела кое-что выяснить.

— А почему вы встретили меня как свою жену? — спросила она.

Они молча смотрели друг на друга. Никому не хотелось отвечать первым. Это была как бы дуэль двух разных людей. Но Хилари, видимо, оказалась сильнее. Заговорил Томас:

— Это было… Ну, как импульс. Наверное, я круглый дурак. Я вообразил, что вас послали, чтобы вызволить меня…

— Значит, вы хотите выбраться отсюда?

— Бог мой! И вы еще спрашиваете?

— Как вы попали сюда из Парижа?

Томас невесело усмехнулся:

— Никакого похищения не было. Ничего похожего на это. Я поехал по своей собственной воле, полный энтузиазма и желания работать.

— Вы знали, куда едете?

— Мне намекали на другое. Я даже не представлял себе, что окажусь в Африке, если вы это имеете в виду. Меня поймали на обычную приманку. Мир на земле, свободное распределение секретной научной информации между лучшими учеными мира, уничтожение капиталистов и поджигателей войны — все эти знакомые фразы. Парень, который приехал с вами, Питерс, он тоже попался на этот крючок.

— А когда вы приехали сюда, разве все это оказалось неправдой?

— Сами увидите. — Томас горько усмехнулся. — Это совсем не то, что я себе представлял! Я не получил главного — свободы!.. — Томас сел рядом. — Вы знаете, что угнетало меня дома? Ощущение, что за тобой постоянно следят. Я был ограничен в своих поступках, в выборе друзей. Конечно, такие меры обеспечения безопасности ученых необходимы, но все это страшно давит… И когда предлагают на первый взгляд что-то интересное, избавляющее тебя от слежки, то… И вот чем это все кончилось.

— Значит, вы попали в те же условия, от которых бежали? За вами следят, шпионят точно так же, как и там? — Хилари медленно выговаривала слова, следя за выражением лица Беттертона.

Томас нервным жестом откинул волосы со лба.

— Честно говоря, я не уверен в этом. Может быть, это только мое воображение. Я не знаю, следят за мной или нет. А по сути зачем им это? Ведь фактически я и так в тюрьме.

— А почему же все-таки у вас возникла такая мысль?

— Все очень странно. Условия для работы здесь прекрасные, есть любая аппаратура. Можно работать днями, можно не бывать в лаборатории вообще. В сущности, здесь есть все — питание, одежда, развлечения. Но меня не оставляет сознание, что я все-таки нахожусь в тюрьме.

— Понимаю вас. Я не могу забыть ужасного ощущения, когда за нами закрылись эти огромные железные ворота. — Хилари содрогнулась.

— Ну, ладно. — Видно было, что Беттертон старается взять себя в руки. — Я ответил на вопросы. Теперь ваша очередь. Зачем вы появились здесь под именем Оливии?

— Оливия… — Хилари замолчала, подыскивая подходящие слова.

— Что с Оливией? С ней что-то случилось? Что вы хотели сказать?

Хилари с жалостью смотрела на его взволнованное нервное лицо.

— Я не осмеливаюсь сообщить вам это…

— С ней что-то случилось?

— Мне очень жаль, ужасно жаль, но.., ваша жена умерла. Она спешила к вам, но самолет разбился. Ее забрали в тяжелом состоянии в больницу, и через два дня она скончалась.

Томас смотрел куда-то в сторону. Лицо его ничего не выражало, оно как бы окаменело.

— Значит, Оливия умерла?

Наступило долгое молчание. Наконец Беттертон повернулся к Хилари.

— Ладно. Продолжим. Итак, вы заняли ее место и приехали сюда. Зачем?

Ответ у Хилари был заготовлен давно. Но обстоятельства несколько изменились — Беттертон считал, что ее послали «вызволить» его отсюда. Это следовало принять в расчет, однако было ясно и то, что нервы его напряжены до предела. В любую минуту он мог сорваться. Открыться ему в данных условиях было бы чистейшим безумием.

— Я находилась в больнице, когда умирала ваша жена. Она очень хотела вам кое-что передать, и я предложила, что займу ее место и постараюсь встретиться с вами.

Томас нахмурился.

— Но, конечно… — Хилари поспешно заговорила снова, пока Беттертон не разобрал, как слаба ее аргументация. — Это не так невероятно, как кажется с первого взгляда. Видите ли, я очень сочувствую всем этим идеям. Вы только что так хорошо говорили о них. Научные секреты, которые свободно передает одна страна другой, новый Всемирный Порядок. Это меня очень увлекает. А затем еще.., мои волосы. Поскольку здесь ждут женщину с такими же волосами, как у Оливии, и такого же возраста, я и решила попробовать добраться до вас. Я не представляла себе, что так влипну.

— Да, — взгляд Томаса скользнул по ее волосам, — у вас точно такие же волосы, какие были у Оливии.

— Ваша жена настоятельно просила передать вам…

— Передать? Что передать?

— Чтобы вы были осторожны, очень осторожны… Что вам грозит опасность со стороны, как его… Бориса.

— Бориса? Бориса Глидера?

— Да. Вы знаете его?

Томас покачал головой:

— Никогда не встречал. Знаю только по имени. Глидер — родственник моей первой жены. Я слышал о нем. — А чем он опасен?

— Что?

Мысли Томаса были где-то далеко. Хилари повторила свой вопрос.

— Ах, это! Право, не знаю, чем он может быть для меня опасен. Говорили, что он вообще опасный человек… Он относится к идеалистам такого типа, которые могут умертвить половину человечества, если по каким-то им одним известным причинам будут считать, что это для пользы дела.

— Я знаю, о каком типе людей вы говорите.

— А Оливия видела его? Что он ей говорил?

— Больше я ничего не знаю. Это все, что она просила передать. Да, еще она сказала: «Я не могу этому поверить».

— Поверить? Чему поверить?

— Не знаю. — Хилари поколебалась секунду и затем добавила: — Ведь она умирала…

— Понимаю, понимаю… Я привыкну к этому со временем. — Гримаса боли исказила лицо Томаса. — Никак не доходит до сознания… Но что же такое с Борисом? Какую опасность он может представлять для меня, если я здесь, а он в Лондоне? Я полагаю, он виделся с Оливией в Лондоне?

— Да.

— Черт знает, что все это значит! Живешь в этой проклятой Организации, окруженный роботами…

— Именно такими мне показались почти все люди…

— А выбраться отсюда невозможно. — Он сжал кулаки. — Невозможно!

— Нет! Можно! — воскликнула Хилари. Беттертон с изумлением взглянул на нее.

— Что вы такое говорите, черт возьми!

— Мы должны найти выход из положения, — спокойно и уверенно ответила Хилари.

— Моя милая девочка, — она услышала насмешливый смех Томаса, — вы не имеете ни малейшего представления, против какой силы собираетесь бороться.