Секретная битва спецслужб - Сергей Зверев

– Не надо в камеру, не надо! – жалобно запричитал он. – Я признаюсь и все скажу!

– Вот это другое дело! – Настроение капитана сразу улучшилось. Нечасто получалось вот, так, с ходу, расколоть преступника, да еще такого важного. – А для начала давай-ка заполним протокольчик. Как, говоришь, то есть говорите, вас зовут?

– Такеши Согава, – поспешно ответил Накамура и безо всякого перехода, словно опасаясь, что ему не дадут договорить, затараторил: – Надо факты – я дам факты! Есть дом, где я занимался сексом с мальчиками! И снимал на видео! Там кассеты, много! Надо ехать, забрать!

– Опа! – Лейтенант в расстегнутой рубашке, только что вошедший в помещение, услышал покаяния японца. – Ни фига себе, Андрюха, у тебя тут откровения! Ты где его взял такого?

– Отстань, Матвеев! – отмахнулся капитан. – Не видишь, иностранный гражданин чистосердечно раскаивается и даже сейчас адрес назовет, где кассеты лежат, правда?

Японец с готовностью закивал и уже открыл было рот, но почему-то скис и умолк.

– Что, выдохся? – гыгыкнул Матвеев. – Что так быстро?

– Заткнись, а? – злобно зашипел на него дежурный. – Ты мне щас всю признанку обломаешь!

Накамура растерянно хлюпнул носом и поднял на капитана глаза, полные слез:

– Я не знаю адрес! Я на машине знаю дорогу, и все!

– Придется вспоминать, – протянул тот, огорченно двинув кулаком в бедро стоящему рядом со столом лейтенанту, посчитав, что тот виноват во внезапном провале в памяти японца.

– Я не забыл, я никогда не знал! – чуть ли не рыдая, сообщил Накамура. – А там еще и деньги…

Матвеев оживился:

– Че ты сказал? Деньги? Слышь, братан, ты лучше вспомни, где этот дом, а то придется память прочищать!

В ответ японец сделал растерянное лицо и отрицательно замотал головой.

Лейтенант завелся:

– Слышь, Андрюха, а может, сгоняем за вещдоками? Я лично помогу тебе и этого гаденыша проконтролирую! Че тянуть-то? Завтра уже не наша смена будет! Слышь ты, узкоглазый, показать дорогу сможешь?

Внутренне улыбнувшись, Накамура с готовностью закивал:

– Показать, да, могу! Быстро приехать, очень!

Капитан сильно задумался. Непростой ведь клиент, погореть на нем можно только так!

Матвеев тем временем не унимался. Подскочив вплотную к японцу, он дыхнул ему в лицо перегаром:

– А денег в доме много?

– Я дам десять тысяч евро, а вы меня не посадите в общую камеру. Мне надо в одноместную.

– Двадцать! – В глазах мента заблестели алчные огоньки.

– Пятнадцать, это все деньги. А пока можете взять портмоне. Там пять сотен. Будем считать, что их никогда не было!

Лейтенант кинулся обратно к столу.

– И он еще думает! – покрутил он пальцем у виска, обращаясь к капитану. – Да че тут думать? Я еду – бабки пополам. Решайся, Кислицын, а то поздно будет!

– Погоди, Геныч, – мент достал пакет с личными вещами задержанного, покопался там и вынул кожаный бумажник. Вытряхнул его содержимое на стол. Там действительно оказалось пятьсот евро и еще мелочь в американских долларах. Вид денег сильно его подбодрил. Аккуратно сложив их купюра к купюре, он сунул пачку в нагрудный карман.

– Э, э! – возмущенно протянул Матвеев. – А делиться со старшими тебя не учили?

– Заработай сначала, «старший»! – уже весело огрызнулся тот. – Что стоишь, иди бери тачку и пару ребят, поедешь на место преступления.

– Да одного водилы хватит – делиться меньше!

– Блин, ну ты и жлоб, Геныч! Водилу и еще кого-нибудь возьми, только понадежней, чтоб не сдали.

– Есть, товарищ капитан, – Матвеев изобразил подобие прикладывания руки к виску и шмыгнул из комнаты.

– А с вами, господин Согава, мы сейчас подпишем протокол, где будет сказано, что вы добровольно рассказали о доме, где производили развратные действия, и о кассетах. Идет?

Накамура поерзал на жесткой скамейке.

– Господин офицер, мне нужно позвонить одну минуту, – сообщил он. – Никто не узнает!

Радостно корябавший чернилами по бумаге капитан прервал свое занятие и нахмурил брови:

– Не положено!

Японец улыбнулся:

– Я немножко знаю права. А когда господин офицер хорошо почитает мой паспорт, найдет под обложкой еще две сотни… Вы не бойтесь, звонить адвокат не буду. Спрошу, как доехала мама, и все!

Пока капитан сомневался, его рука сама собой влезла в ящик стола за документом «педофила». Другой рукой он подвинул к Накамуре телефон:

– На! Только одну минуту! Время пошло!

Японец проворно кинулся к аппарату. Несмотря на скованные наручниками руки, он без труда набрал номер и стал слушать гудки.

– Airport? Can I ask… – начал было он, но капитан рявкнул: «По-русски говори!», и ему пришлось подчиниться. – Скажите, скоро рейс до Каракаса, Венесуэла?.. Да… Да… Когда? Да, спасибо!

Воспользовавшись тем, что мент занят пересчетом денег и укладыванием их в свой карман, он ловко набрал еще один номер и спокойно начал лепетать на японском. Капитан возмущенно протянул руку, намереваясь нажать на рычажок телефона, но Накамура сделал умоляющие глаза и прижал трубку к груди:

– Это мама! Пожалуйста! Она совершенно не знает русского! Всего одну минуту! – и снова затараторил по-своему.

Капитан несколько секунд поколебался, а потом все-таки положил лапу на телефон, прервав связь:

– Кончилась твоя минута!

– Спасибо огромное! – довольный японец слегка поклонился и отошел на свое прежнее место. – Вы очень добрый офицер!

В комнату ворвался Матвей в криво надетой фуражке. Похоже, по пути он успел еще приложиться к бутылке, так как запах перегара сделался явственнее.

– Ну че, японский городовой! – с порога заорал он. – Поехали кататься! Эх, с ветерком, туда – обратно!

Из-за его тощей спины вышел хмурый сержант огромного роста, с лицом, побитым «оспинами», и пустыми равнодушными глазами. Длинные руки со здоровенными кулаками доставали ему чуть ли не до колен. Подойдя к Накамуре, он пихнул его ногу стоптанным ботинком:

– Встать, задница узкоглазая! – просипел он. – На выход.

– Э! Сержант Забрыдайло! Повежливей там! – забеспокоился капитан. – Я серьезно говорю, мне за этого иностранца майор голову снимет! А ну-ка стой, погоди выводить, расписаться надо!

Подсунув агенту Корпорации протокол и ручку, он с интересом обнаружил, что тот отточенными штрихами набросал вместо подписи симпатичный иероглиф.

– Это что за фигня? – Короткий палец дежурного с обгрызенным ногтем ткнулся чуть ниже замысловатой каракульки.

– Это моя подпись, – с достоинством изрек Накамура. – Я – японец!

– А-а! – протянул мент, почесав затылок. Потом махнул рукой сержанту: – Давай, Забрыдайло, выводи. А ты, Геныч, смотри, без рукоприкладства, понял? А то я тебя самого вот этими руками!

Во дворе отдела, куда вышли два мента и японец, толпились мужики в милицейской форме. Слух о пойманном педофиле разлетелся быстро, поэтому все с интересом оборачивались, разглядывая мерзавца, который, по слухам, растлил чуть ли не пол-Москвы. Кто-то пошутил:

– Сержант, ты поосторожней. Педофил все же, вдруг приставать начнет.

Забрыдайло плюнул на асфальт и сипло позвал Матвеева:

– Лейтенант, мне к этой мрази приковываться браслетами не по кайфу!

– Мать твою… – ругнулся тот, споткнувшись на ровном месте. Хмель разбирал его все сильнее. – Куда он денется! Будет дергаться – мы его из пистолетика ба-бах! И «Лексус» его, который Петька притащит, сожжем на хрен!

– Не надо жечь машину! Я не буду бегать! Машина хорошая, жалко! – подал голос конвоируемый и тут же получил чувствительный тычок дубинкой между лопаток от Забрыдайло.

Водитель милицейского «уазика» курил возле своего железного коня. Завидев идущих, он щелчком отбросил сигарету в сторону урны, промахнувшись на полметра. Похлопав себя по отвисшему брюшку, он запел себе под нос всем известную песенку про черного ворона.

– Хорош голосить, Шура, – поморщился лейтенант. – Поехали уже!

Ефрейтор Воробьев послушно юркнул на водительское место, и тут же взревел двигатель. Обычно он не проявлял такого рвения к службе, слыл человеком ленивым и крайне вредным. Но это был другой случай – Матвеев пообещал бакшиш, поэтому он готов был ехать куда угодно и когда угодно. Едва дождавшись, пока лейтенант заберется на переднее сиденье, а сержант и японец залезут в салон, «УАЗ» рванул с места и запрыгал по раздолбанному асфальту.

Еще по дороге в отдел, сидя между двумя плечистыми ребятами в зеленой «Ниве» и прикидываясь бессознательным, Накамура заприметил недалеко от города дачный поселок со скромными домиками, один из которых стоял на отшибе, в реденьком лесу. Туда-то японец и стал направлять водителя, который крутил баранку, не обращая внимания на ямы и кочки, отчего машину нещадно бросало из стороны в сторону. Подобные гонки сделали свое дело. Сразу по выезде из города лейтенант с серо-зеленым лицом приказал тормознуть у обочины. Вывалившись из кабины, он принялся оглашать окрестности неприятными звуками выворачиваемого желудка и отборным матом, после чего, немного отдышавшись, пообещал пристрелить Воробьева, если тот не научится нормально водить машину.