Меч Константина - Наталья Иртенина

— Это как?

— Да так. Они там, в Сербии, на переднем крае войны, а мы у них в тылу. То, что натовские оккупанты делают с ними, они хотели бы сделать и с нами. Руками албанских бандитов уничтожают сербов, гонят их с родной земли, оскверняют святыни и могилы. Мы на очереди. А мне эта идея не нравится.

— Ярослав крепил оборону, — витиевато, но фундаментально высказался Йован.

— Участвовал в боевых действиях? — уточнил Фашист.

— Боевые действия сейчас в Косове невозможны, — возразил Йован. — Натовцы контролируют. Ярослав крепил наш дух.

— Ну так, пытался, — заскромничал Ярослав.

— Расскажи, как ты в плену был, — попросил Фашист.

— Да нечего там рассказывать. Фашист толкнул меня в бок.

— Расскажи, Ярослав, — поддержал я его, умирая от любопытства.

— Ну, взяли в плен, — нехотя начал Ярослав. — Албанские боевики, человек двадцать, отмороженные дальше некуда. Пять дней продержали в каком-то сарае. Говорили: Россия поддерживает сербов, поэтому тебя, русский, мы будем высылать в твою страну по частям. Может, правда выслали палец, — усмехнулся он, — только до адреса посылка не дошла. На третий день главарь их зашел ко мне в гости. Глазами посверкал, власть продемонстрировал, и предложил аллаха прославить. Тогда, мол, жив останешься, оружие дадим, убивать неверных с нами будешь.

— А ты что? — вырвалось у меня.

— Ну, мне спешить было некуда, затеял с ним богословский спор. Чуть было второго пальца не лишился.

Фашист тихо засмеялся.

— Проспорил?

— Я-то палец, и то при мне остался. А он голову проспорил, — невозмутимо сказал Ярослав.

— Как?.. — опять у меня выскочило.

— А тут к нам в гости еще полсотни спорщиков пожаловали. С ним во главе. — Ярослав показал на Йована. — С дедовскими ружьями. У двоих, правда, ручные пулеметы были. Но башку главарю снесли как раз из штуцера Половина черепа осталась.

— После этого натовская полиция арестовала многих наших, — печалясь, сказал Йован. — За разжигание вражды среди мирных албанцев.

— А что им еще оставалось делать, — хмыкнул Ярослав. — Не трупы же мирных албанских бандитов арестовывать.

Около полудня мы добрались до цели. «Зеленка» тут была редкой, прополотой дорогами, дачными поселками, огородами. Лес больше походил на парк с ручными белками и мусорными кучами. В самой глуши этого редколесья стояла старая-престарая бревенчатая избушка на курьих ножках. Она вся до крыши заросла мхом, слепо таращилась окнами без стекол и кормила собой разнообразных жучков. Жить ей оставалось недолго. Но пока она стояла, служила связной точкой для нескольких отрядов, вроде нашего. Папаша объяснил мне, что раньше здесь подкармливали зимой лосей. А когда лоси повывелись, про избушку забыли.

У Святополка была хорошая интуиция, не зря он нас торопил. Из избушки нам навстречу вышел человек в камуфляже. Вид у него, прямо сказать, был не парадный. Одежда заляпана грязью и местами порвана, вокруг глаз синие круги, сам измочаленный. Оказалось, командир и все остальные его знают. Называли Бобром. Это был связной из другого отряда.

— С ночи здесь кукую, — сказал он, — жду хоть кого-нибудь. Если бы вы не появились, через час ушел бы.

— Есть новости? — спросил Святополк. — Судя по твоему виду, крепко вас прижали.

Избушка могла вместить не больше трех человек, да и то рискованно. Разговор шел на поляне возле нее. Февраль принялся разбирать продукты для обеда. Монах разжигал костер. Все слушали рассказ Бобра.

— Обложили, как волков. Четвертые сутки уже кишки выматывают. «Кобры» с боков жмут, спереди и сзади геббельсовские наемники тявкают. У нас убитых с вечера было восемь человек. Командир решил прорываться. Нужно эту свору отвлечь.

— Ударить в спину?

— Не. — Бобр помотал головой. — Их много, не пробьете. Надо их переориентировать.

Он достал из кармана замусоленный атлас города и области, стал водить пальцем.

— Обложили нас здесь. — Палец на самой окраине пригорода — Бывшая промышленная зона, а сейчас большая свалка Вот здесь, — палец переместился внутрь Кольцевой московской дороги и остановился недалеко от нее, — большая контора доктора Геббельса. Головной офис газетного холдинга, хозяин у них какой-то либерман из Израиля. Надо устроить там побольше шума, сегодня, прямо сейчас. Там, конечно, собственная охрана, но перестрахуются обязательно. Особенно если не будут знать, сколько вас Короче, часть или даже всех «кобр» туда непременно перебросят по тревоге. Тут ехать минут десять, а сигнал им дадут не сразу. Так что минут двадцать у вас наверняка будет, чтоб повеселиться. Ну как?

— Вам это не дает никаких гарантий, — задумчиво сказал Святополк. — Могут послать другую команду.

— А где ты на войне видел гарантии? — ощерился ухмылкой Бобр. — Не, другую вряд ли пошлют. По закону наименьшего сопротивления. Этой здесь ближе всех. Ну, а не выгорит — будем уходить по одному. Я-то прошел. А вам туда лезть не нужно. Пластун велел сказать, чтоб не совались. Для вас другое дело есть.

— Узнаю старого хрыча, — усмехнулся командир. — Пластун ни с кем не захочет разделить танец на костях врага….

— Говорю же, для вас другое дело есть, — нетерпеливо перебил Бобр. — Один вагон мы уже пропустили из-за этого шакалья, второй надо взять обязательно. Вот здесь, — палец снова ткнулся в карту, на линию железной дороги, уходящую из Москвы, — поезда идут с замедлением, тут надо брать.

— Что брать-то?

— Живой товар. Детей продают на Запад, везут целыми вагонами.

— Как продают? — не понял командир.

— Легко. Из детдомов, под видом усыновления. По сведениям, процентов десять идет на запчасти, около трети — садистам и на порностудии. Остальные уходят престарелым одиноким домохозяйкам в качестве игрушек. — Бобр еще больше потемнел лицом и стал страшен. — Поезд с детьми пройдет тут завтра утром, около восьми. Какой вагон, неизвестно, искать придется.

— Хорошо, сделаем.

— Удачной работы. — Бобр встал. — Я передам Пластуну твой привет.

— Погоди, — остановил его Варяг. — Что вообще слышно?

— Что слышно? — наморщился Бобр. — А вы что, глухонемые? Много чего слышно. Слухи ходят, затевается что-то крупное. Не у компрадоров, а там, за бугром. Доктор Геббельс штампует мозги населению статейками насчет того, что зло скоро будет выброшено за борт. Дословная фраза, сам читал. Вообще-то это все напоминает агонию Третьего рейха в сорок четвертом-пятом. Вся эта байда насчет абсолютного оружия, великого эксперимента, побежденного зла.

— Какого эксперимента? — насторожился Святополк.

— Да гоблин его знает, — опять поморщился Бобр. — Может, врут. А может, всамделе готовят нам кранты. В этом месяце уже одиннадцатый запуск спутника В прошлом четырнадцать на сверхмалую орбиту вывели. А в позапрошлом двадцать семь. Вот и думай, для чего им столько сразу и чем они там напичканы.