Миллиардер. Ледовая ловушка - Елена Кондратьева

– Здравствуйте, Андрей Львович, – голубые глаза Санича, не мигая, смотрели на Гумилева, и тому в который раз показалось, что вместо черных точек зрачков за ним наблюдают объективы крошечных видеокамер. – Поздравляю с днем рождения дочки!

– Спасибо, – Андрей с благодарностью принял подарок – роскошную иллюстрированную «Энциклопедию Ниндзя», с обложки которой недобро смотрел закутанный в черное персонаж. В руке ниндзя держал поблескивающую метательную звездочку-сюрикен.

Вид металлической звездочки напомнил Андрею о том, что волновало его последние несколько дней.

– Есть какие-нибудь новости по Сингапуру?

– По моей просьбе капитан Чжао провел собственное расследование, – Саничу не нужно было сверяться с блокнотом – как настоящий робот-полицейский, он держал в голове всю необходимую информацию. – К сожалению, оно почти не дало результатов. Личность индуса в розовой рубашке установить не удалось. Личности похитителей – тоже, хотя автомобиль был найден в двадцати километрах от города. Это именно тот «Мицубиси-Тритон», который вы описывали. К сожалению, преступники избавились от отпечатков пальцев – все пластмассовые детали в машине вытерты спиртовыми салфетками. Автомобиль был куплен за неделю до вашего прилета в Сингапур. Покупатель расплачивался кредиткой на имя некоего Лю Вана, однако с вечера девятого августа кредитка заблокирована, и никаких следов Лю Вана обнаружить не удалось.

– То есть – ничего? – Андрей едва удержался, чтобы не швырнуть «Энциклопедию Ниндзя» на стол. – Прошло уже четыре дня – и все, что удалось обнаружить, это брошенный автомобиль?

– Не совсем так, Андрей Львович, – невозмутимо ответил Санич. – Чжао считает, что похитители, скорее всего, связаны с «Триадами» – вы знаете, это старинная китайская мафия, контролирующая всю Юго-Восточную Азию. На эту мысль его наводит сам почерк неудавшегося похищения, а также марка автомобиля. «Триады» любят «Тритон», некоторые даже устанавливают в кузове управляемый из кабины станковый пулемет. Однако это не главное.

Он выдержал хорошо рассчитанную паузу.

– Капитану Чжао показалась очень интересной деталь, которую вы упомянули, рассказывая об индусе – а именно, металлический паук с лапками. Полиция Сингапура не раз получала информацию о людях, принадлежащих к неустановленному тайному обществу или секте, отличительной чертой которых были такие вот металлические фигурки. Это могут быть пауки, морские коньки, кошки – в общем, любые животные, насекомые или рыбы. По всей видимости, индус принадлежал к их числу.

– И что это нам дает? – нельзя сказать, чтобы Гумилева обрадовало то, что он услышал. Особенно учитывая тот факт, что, по словам Маруси, индус подарил металлическую ящерку Еве, а Ева не торопилась рассказывать об этом мужу.

– Все-таки зацепка, хотя и слабенькая. Если секта окажется причастна к похищениям людей, для полицейского, который сумеет доказать такую связь, это будет прекрасной возможностью подняться по карьерной лестнице. Поэтому можно не сомневаться, что Чжао будет рыть носом землю и в конце концов до чего-нибудь докопается. Он уже задействовал всю свою сеть информаторов…

– И что информаторы? – кисло спросил Андрей.

– Боятся, – пожал плечами Санич. – Видно, репутация у поклонников металлических зверей еще та. Да, вот интересная деталь: один из агентов Чжао, говоря о секте, упомянул каких-то «прозрачных».

– Что еще за «прозрачные»? – насторожился Гумилев.

– Чжао не сумел объяснить – похоже, и сам толком не знал. Но вот в этой книге, – Санич кивнул на «Энциклопедию Ниндзя», – говорится о том, что горные отшельники – ямабуси, которые и создали искусство воинов-невидимок, на высших ступенях своей медитации становились как бы прозрачными – через них проникал солнечный свет.

– Бред какой-то, – Андрей рассеяно пролистал книгу. – Ямабуси, «Триады»… Более реалистичных версий нет?

– Прорабатываем, – сухо ответил Санич.

– Ладно, продолжайте работать.

Отпустив шефа службы безопасности, Андрей уселся за стол, размеры которого наводили на мысль о палубе авианосца. Включил компьютер, проглядел данные, присланные отделами экономического и политического мониторинга, ознакомился с прогнозами основных тенденций на фондовом рынке.

Мелодично промурлыкал звонок интеркома.

– Андрей Львович, к вам Арсений Ковалев, – доложила секретарша.

– Пусть заходит.

Гумилев и сам подумывал о том, чтобы вызвать старого приятеля, но планировал сделать это после обеда. Но Арсений пришел без вызова – видимо, чувствовал, что у Андрея к нему есть претензии.

Когда Ковалев зашел в кабинет, Андрей стоял у огромного панорамного окна, глядя на бурлящий под его ногами город.

– Вот что, Арсений, – Гумилев не стал оборачиваться. – Ты, наверное, и сам догадываешься, что вчера сказал лишнее.

– На заседании Арктического клуба? Да я ведь ничего конкретного…

– Тему испытаний искусственного интеллекта вообще не следует поднимать при посторонних, – перебил его Гумилев. – Эти испытания под большим вопросом. К тому же они слишком рискованны, чтобы кого-то в них посвящать!

– Но, Андрей, без официального разрешения мы все равно ничего сделать не сможем, – Арсений насторожился. Тема предстоящих испытаний всегда вызывала у них много споров, в которых Ковалев неизбежно проигрывал.

На этот раз Гумилев все-таки обернулся.

– Я, кажется, все тебе сказал, – в его голосе послышалось раздражение. – И давай закроем эту тему. Больше никому ни слова о наших планах.

Арсений Ковалев и Андрей Гумилев дружили лет с трех. Родители Сени – репрессированный отец, вернувшийся из колымских лагерей только в годы оттепели, и тихая мать-учительница, которая была намного моложе мужа, – жили по соседству с семьей Гумилева. Дворовая дружба уже в школе переросла в дружбу по интересам, а затем и во взаимовыгодный симбиоз. Высокий, сильный, занимавшийся спортом Андрей взял под защиту субтильного ботаника Сеню, который за это в течение нескольких лет делал за Гумилева домашние задания и решал контрольные.

Еще во время учебы в вузе Гумилев запатентовал ряд своих IT-изобретений и стал первым бизнесменом, сделавшим миллионы на русскоязычном Интернете.

Из всех старых друзей только Арсений искренне и по-доброму радовался успехам Гумилева. Мама Андрея однажды сказала, что у Сени настолько обострено чувство справедливости, что оно вытесняет всякую зависть. Казалось, Ковалев, который каждый день решал, купить себе хот-дог или отложить деньги на новые ботинки, потому что в кроссовках зимой холодно, не испытывал никакого неудобства или стеснения рядом с Гумилевым, выбиравшим между новыми моделями БМВ и «ауди». Конечно, Андрей старался поддерживать друга, но тот, возможно, из-за того же гипертрофированного чувства справедливости, никогда не стал бы брать денег, которые не заработал. В итоге все закончилось тем, что Гумилев взял старого друга к себе в корпорацию, сделав начальником отдела перспективных исследований. Поскольку, кроме исключительных душевных качеств, Ковалев обладал еще острым интеллектом и чудовищной работоспособностью, этот шаг оказался выгодным для обоих. Гумилев получил ценного работника, постоянно генерирующего идеи, а Арсений – интересную работу с более чем достойным жалованьем.