Маска Зеркал - M. A. Каррик

Леато, у него были соломенно-русые волосы и иссиня-синий плащ, неброско расшитый пятиконечными звездами. Это была эмблема Синкерата, где его отец занимал место военного керулета. Но такие звезды ассоциировались также с властью и лидерством… и поэтому их часто носили люди, не понимающие ни того, ни другого.

Леато оглянулся на Донайю — теперь она была занята разглядыванием стеклянной посуды, — затем на Джуну. Рената наклонила голову, позволив свисающему локону коснуться ее обнаженного плеча, и Леато сдался. "Несколько недель назад в театре Агнаше состоялась театральная премьера — с одобрения Ее Элегантности и все такое". Он кивнул в сторону стальноволосой женщины и ее круга поклонников. Джуна назвала ее Эра Состира Новрус, обладательница места Аргентет в Синкерате, курирующая культурные вопросы города. Помимо прочего, это означало, что она руководит управлением, выдающим лицензии на театральные представления, и теперь, когда Леато уловил эту связь, Рената заметила, как Меззан Индестор уставился на пожилую женщину с кислым лицом, словно его насильно накормили недозрелой сливой.

Леато продолжал. "Видимо, она хотела поддеть Эрета Индестора, потому что в шоу не было тонких насмешек. Там был целый монолог о том, что Керулет поощряет прививки в Вигиле. Услышав это, Меззан выскочил на сцену и вызвал ведущего актера на дуэль".

Рената сказала: "Возможно, я неправильно понимаю надэжранский этикет и законы, но мне казалось, что гражданским простолюдинам не разрешается носить мечи".

"Вы не ослышались", — мрачно сказал Леато. "У актера был сценический меч, но он не знал, как им пользоваться".

"Бедный человек", — прошептала Джуна. "Он…"

Леато покачал головой. "Даже лекарств и исцеляющего нумината оказалось недостаточно. Он жив, но говорят, что его лицо испорчено".

Подойдя ближе к брату и поставив его между собой и Меззаном Индестором, Джуна сказала: "Кто-то должен что-то сделать".

"Кто? Что? Отец Меззана управляет Вигилом и выдает хартии всем наемным компаниям и частным охранникам в Надежре. Ты думаешь, Эрет Индестор позволит чему-то тронуть его сына?"

"Леато, хватит, — резко оборвала его Донайя. "Ты создашь у Альта Ренаты впечатление, что единственный закон, который здесь правит, — это власть".

Если бы не многолетняя практика принуждения к улыбкам таких людей, как Эра Трементис, гнев Ренаты мог бы привести к тому, что она совсем потеряла характер. Власть была единственным законом в Надежре, и Трементис слишком хорошо это знала, чтобы притворяться иначе. Единственным спасением было то, что все трое явно были едины в ненависти к Меззану — ведь это означало, что Рен не нужно было произносить слова одобрения, чтобы продолжать заискивать перед ними.

"Как ужасно", — пробормотала она, пытаясь изобразить незаинтересованное осуждение человека, не знакомого с происходящим. "А театральный спектакль еще идет? Я не прочь сходить на него".

"К сожалению, нет", — сказал Леато. "Они не смогли найти другого актера, готового взять эту роль, поэтому спонсоры сняли спектакль, чтобы сохранить лицо".

"Мы говорим о "Воре со старого острова"? Ужасная постановка. Меззан оказал Надежре услугу, добившись ее закрытия. Не понимаю, о чем думала Ее Элегантность, одобряя его".

Говорившая женщина очень напомнила Ренате Летилию. Не внешностью — волосы у нее были бледно-золотистые, а не медово-каштановые, лицо с резкими чертами в сердцевидной оправе — но в ней чувствовалось то же безжалостное господство в обществе, всегда готовое учуять запах конкурента.

Однако Летилия не проявила бы столько заботы о пожилой женщине, сидящей рядом с ней в кресле на колесиках. "Вы согласны, бабушка?" — спросила молодая женщина. "Вы сказали, что спектакль был ужасный".

Она повысила голос, чтобы он звучал уверенно, и прошло еще мгновение, прежде чем растерянность исчезла с лица пожилой женщины, которое было странно не очерченным. "Ах да. Та штука. Ужасная. Ни слова не могла понять. Почему вы об этом вспомнили?"

"Просто так". Улыбаясь, молодая женщина переключила свое внимание. "Джуна, дорогая! Если бы я знала, что ты приедешь в "Глорию", я бы обязательно включила тебя в наш праздник. Бабушка договорилась о кофе и пирожных позже. Бабушка, может быть, найдется место для Альта Джуны и ее семьи?"

Трудно было сказать, не слышала ли старушка или намеренно игнорировала внучку, глядя на Ренату. Несмотря на то, что она сидела в кресле, создавалось впечатление, что она очень сильно осунулась.

Донайя вмешалась, пока ситуация не стала еще более неловкой. "Альта Рената, позвольте представить вам Альту Каринчи и ее внучку Сибилиат, наследницу дома Акреникс. Альта, это Рената Виродакс, недавно приехавшая из Сетериса".

Улыбка Ренаты, когда она сделала реверанс, была вызвана как словами Донайи, так и тем, кто перед ней стоял. Недавно из Сетериса — не гостья из Сетериса. Осознавала она это или нет, но Донайя уже начала смиряться с присутствием в городе своей "племянницы".

А знакомство с женщинами из Акреникса стало настоящим социальным переворотом. Их семья никогда не занимала места в Синкерате, но их глава, Эрет Гисколо Акреникс, была самой влиятельной дворянкой в городе за пределами совета из пяти человек. "Я очень рада", — совершенно искренне сказала Рената. "Я знаю от своей матери, что ваш дом — один из старейших в Надежре".

"Мать?" Альта Каринчи прищурилась на Ренату, как только может прищуриться женщина, у которой кожа натянута на кости. "Ха! А ты говорила, что она не может показаться тебе знакомой", — проворчала она, указывая согнутым пальцем сначала на Сибильята, а затем переключаясь на Ренату. "Она похожа на Лециллу, только лучше воспитана и с более приятным голосом. Неудивительно, что у тебя кислый вид, а?" Последняя фраза была адресована Донайе и сопровождалась ухмылкой.

Выражение лица Донайи стало еще более хрупким. "Я не знаю, что ты…"

"Очевидно, что не знаешь. Позволяешь своей бедной племяннице бродить одной. О чем ты думала, позволяя ей общаться с этим Варго?"

"Бабушка!" Выражение ужаса Сибилиат было слишком восторженным, чтобы быть серьезным.

Каринчи явно была из тех женщин, которые наслаждаются свободой, предоставляемой властью, богатством и возрастом. "Я не говорю, что он некрасив на вид, но грязь с Нижнего берега не смоешь, как ни старайся".

"Прошу прощения, Альта, — вмешалась Рената. "Боюсь, вы меня неправильно поняли. Действительно, моя мать — Летилия-Лецилла, которая была сестрой Джанко, но она больше не числится в реестре семьи Трементис. Так что я не племянница Эры Трементис".

В ее словах прозвучала нотка сожаления. Каринчи насмешливо хмыкнула. "Зарегистрирована ты или нет, но если твоя мать не находится здесь с тобой — нет? Конечно, нет — тогда Донайя должна следить за тобой и за тем, с кем ты общаешься. Сплетни оставляют грязь на всем, что их окружает".

"Как удачно,