Мания (СИ) - Шерола Дикон

— Всем пофигу, — наконец ответил он.

— Мать рассказала, что вы с ним уже успели поцапаться…

В этот момент Александр ошарашенно посмотрел на отца. Мысль о том, что Никита все докладывает своим родителям, показалась какой-то странной, если не сказать — нелепой. Они давно выросли из пятилетнего возраста, чтобы чуть что жаловаться матерям. Но Никита явно не разделял эту точку зрения.

— Правильно, что не взял, — тем временем продолжил отец. — Если бы знали, что все так будет, и раньше не брали бы ничего. Эти подачки, как пожизненный долг, хуже кредита. В банк деньги вернешь, и с концами, еще на хорошем счету будешь числиться. А с подачками подающий рано или поздно начнет общаться свысока. И чем выше гора подачек, тем высокомернее взгляд подающего.

Осознав, что речь идет всего лишь о куртке, Александр почувствовал облегчение.

— И далеко не каждый способен с благодарностью выдержать такой взгляд, — чуть промолчав, произнес он. — Я уж точно не готов. Тогда нужда диктовала свои правила, я и Никита были детьми, но сейчас… Надеюсь, мама поймет.

— Если бы, — в голосе отца послышалось знакомое ворчание. — Наоборот, рассердилась. Еще и заявила, что это я на тебя плохо влияю. Как будто я пророк в седьмом поколении, за год предвижу каждую куртку, которую тебе хотят отдать, и строчу тебе смски: «третьего дня седьмого месяца ждет тебя шуба с царского плеча! не бери, сын! Внемли гласу моему — иди гордо!»

— Что же она мне не позвонила? — рассмеялся Саша.

— Посчитала, что, если позвонит, ты еще больше рассоришься с родственником. А так поизвинялась перед своей сестрицей, сказала, что у тебя плохое настроение из-за работы, и та угомонилась.

— Значит, Никита поспешил пожаловаться своей мамаше, — подытожил Саша. — Проще говоря: добродетель обиделся, что не приняли его добро и решил сделать гадость.

— А как иначе? — хохотнул отец. — Кстати, мне мать в дорогу пирожков положила. Сама напекла. Тут их на целую роту. Может, возьми хоть парочку?

Услышав слово «пирожки», Александр довольно ухмыльнулся: что-что, а мама славилась своей выпечкой.

Вскоре отец притормозил перед входом в наркологический центр и, Саша, махнув ему рукой, направился в здание. В солнечных лучах оно больше не казалось ему угрюмым. Мокрый после дождя асфальт сверкал и искрился; лужи напоминали лотки старателей, на которых промывают золото; залитый янтарем двор сиял.

Следом за тучами ушли и тревоги. Теперь они казались какими-то надуманными и смешными. Наверняка, начальница уже объявилась и сейчас вместе с Татьяной приводит в порядок свой кабинет, полиция нашла рациональное объяснение проникновению, наркоманка успокоилась, и ее продолжают лечить, а Никита…

«Никита — мудак», — подсказало сознание на той же позитивной ноте.

Что касается Юлиных слов, будто кто-то за ней следит, так здесь это так же нормально, как голуби на козырьках подъездов. У больницы постоянно ошиваются разные уроды — преимущественно друзья пациентов, которым отказали в визите. Ну или дилеры, которым вышеупомянутые пациенты успели задолжать.

Доев на ходу пирожок, Александр привычно поприветствовал охранника и сотрудников регистратуры и направился в лабораторный блок. Вот только его настроение мигом вернулось к вчерашнему состоянию, когда он переступил порог. Обычно в этот час сотрудники уже принимались за работу, но сегодня все столпились на кухоньке, что-то обеспокоенно обсуждая.

— Всем привет, — произнес Александр, заглядывая в комнатушку. — А чего вы все тут? Я уже решил, что вы захотели взять отгул и…

Парень прервался, когда Татьяна обернулась на его голос, и он увидел ее заплаканное лицо.

— Привет, — выдавила из себя Карина, судорожно комкая в пальцах мокрую от слез и потемневшую от потекшей туши салфетку.

Не менее расстроенными выглядели и мужчины. Степан задумчиво смотрел в одну точку, словно не слышал приветствия коллеги, Эдгар и Артур молча кивнул и отвели взгляд.

— Что случилось? — севшим голосом спросил Александр, чувствуя, как тревога вновь опутывает его сердце подобно плющу.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Карина первой хотела было что-то ответить, но ее губы лишь предательски дрогнули, а по щекам снова потекли слезы. Она прижала салфетку к уголку глаза, все еще пытаясь заставить себя заговорить, но в итоге поспешно покинула комнатушку.

— Галину убили, — сухо пояснил Артур, худощавый мужчина лет шестидесяти. Здесь он работал на пол ставки, поэтому редко проводил время за болтовней на кухне — приходил и сразу брался за дело. Но не сегодня.

— Что? — вырвалось у Александра, и он невольно отступил на шаг, словно отшатнулся от чудовищного известия. Он прекрасно расслышал, что сказал Артур, но сознание как будто опустело: исчезли мысли, чувства, как будто кто-то вырвал провод из розетки, оставив непонятную холодную черноту. Галина хоть и не была любимицей коллектива: жесткий характер и некоторая надменность сыграли свою роль, но никто и никогда не пожелал бы ей такой участи. Напротив, Галину уважали за ум и профессионализм.

— Ее задушили, — нехотя добавил Степан, наконец посмотрев на Александра. — Тело нашли в канализационном люке, тут, неподалеку от клиники… Полиция считает, что кто-то из наркоманов узнал, что она является начальницей лаборатории, выкрал у нее ключ и влез сюда…

— А зачем было взламывать ее компьютер? — глухо спросила Татьяна.

— Из-за новенькой, — ответил Эдгар, один из самых юных сотрудников больницы, такой же практикант. — С ней с самого начала какая-то непонятная срань творилась. Может, кому-то не хотелось, чтобы о ней знали. А Галина — она пробивная, могла что-то накопать. Иначе с какого хрена девку ночью забрали?

— Кто забрал? — насторожился Александр.

— Ну явно не Дед Мороз — какие-то из шишек, — паренек мрачно усмехнулся. — Мне кажется, ее давно тут пасли. Постоянно какие-то уроды ошивались. Явно обдолбанные. Я видел одного типа, который тут в дождь в плаще нараспашку таскался. Но запомнился мне даже не его видок, а глаза… Как у зверя перед нападением.

— Я тоже его видела, — чуть оживилась Татьяна. — Высокий такой, темноволосый. Он так близко ко мне подошел, что у меня чуть сердце от страха не выскочило. А глаза-то какие… страшные! Вспоминаю, аж жуть берет… Ладно, нужно начинать работать. Давайте, ребята, хотя бы чуть-чуть поработаем, успокоимся, а на обеде поговорим.

Чуть позже выяснилось, что на место Галины поставили Татьяну, даже повысили ей зарплату, однако женщина хоть и жаловалась на нехватку денег, не испытала даже намека на радость. Мало того, что прежняя начальница мертва, где гарантии, что убийцы не начнут охоту на нее, Татьяну. Быть может, в ближайшее время и ее шею вместо золотой цепочки с крестиком обовьет удавка?

Последующие часы проходили в каком-то молчаливом тумане. Механические движения и редкие бесцветные слова впервые казались лишними в некогда оживленном коллективе. Александр тщетно пытался сосредоточиться на работе, но мысли словно обратились в зыбкое болото, в которое он постоянно проваливался. Странные вопросы серпами вонзались в сознание, побрасывая не менее странные ответы.

В какой-то момент Александр отодвинулся от компьютера и устало потер глаза. Бессонная ночь наконец дала о себе знать, хотелось есть, да еще и голова напоминала накаченный гелием шар. Кажется, вновь повышалась температура…

Но вот Александр убрал руку от лица и растерянно огляделся по сторонам.

«Черт… Как это возможно?» — лихорадочно пронеслось в сознании.

— Что такое? — спросила Карина, заметив странное поведение коллеги.

— Н…нет, ничего. Ничего особенного! — поспешно выпалил Александр, с трудом скрывая охватившее его волнение. До него вдруг дошло, что утром он в впопыхах забыл надеть линзы и вспомнил об этом только сейчас: и не потому, что все плыло как на картинах сюрреалистов, а потому что случайно потер глаза. Каким-то образом зрение восстановилось.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Недолго думая, Александр поднялся с места и приблизился к окну.

— Ты чего? — угрюмо поинтересовался Степан, когда коллега миновал его стол и поднял жалюзи. Саша не ответил: он пораженно смотрел на город, впервые за день осознав, насколько детально видит каждую мелочь, даже мелкие надписи на значках школьников, которые решили прогулять занятие.