Двенадцать человек - не дюжина - Вера Ферра-Микура

Но даже если бы он это слышал, для него всё равно бы осталось загадкой, почему Марианне снятся чайные ложки.

Только Нелли Зомер, Марианна да мы могли бы открыть ему эту тайну.

А теперь давайте расстанемся с часом привидений без привидений и переведём стрелку на восемь часов вперёд. Так мы приблизимся к…

…тринадцатой главе, которая покажет нам всё в утреннем свете воскресного дня и закончится весьма неожиданно

Тётя Фелицита боролась перед зеркалом со своими кудрями.

— Завтракать! — крикнула Нелли со двора. — Ты скоро сойдёшь вниз, тётя Фелицита?

Тётя Фелицита высунулась из окна.

— Ух, проклятые бигуди!.. — крикнула она в ответ. — Просто не знаю, что делать!

— Ты идёшь?

— Не могу же я предстать перед вами в виде огородного пугала! — опять крикнула тётя Фелицита и снова бросилась к зеркалу.

Нелли, бегая по двору, кричала во все окна:

— Завтракать! Завтракать! Завтракать!

Потом она исчезла в дверях кухни.

Большой стол был празднично накрыт. Фрау Зомер достала сегодня самые нарядные чашки, а посреди стола были выставлены подарки дедушке Зомеру: банка компота из крыжовника, набор разноцветной шерстяной штопки, ярко-красная шариковая ручка, стопочка билетиков на трамвай, галстук в горошек, лупа, одёжная щётка с белоснежной щетиной, сборник баллад, папка для газет и три японские почтовые марки. Но почтовые марки были почти не видны, зато на самом видном месте красовался кусок картона с наклеенной цифрой «70», вырезанной из золотой бумаги.

Дедушка Зомер стоял у дверей и обнимал всех входивших в кухню. Он радостно говорил каждому:

— Большое спасибо за пожелание счастья!

Иногда он говорил это даже раньше, чем поздравляющий успевал раскрыть рот.

В кухне уже присутствовали: Карл Зомер с супругой, тётя Грета, надевшая сегодня вместо заляпанного зелёной краской комбинезона бледно-жёлтое летнее платье, Фриц, Нелли и Эрих. В эту минуту в кухню как раз входил дядя Михаил. Он был гладко выбрит и благоухал, словно букет роз. И он так сердечно пожал руку дедушке Зомеру, что тот даже согнул коленки и, воскликнув: «Ой, ой-ой!», стал дуть себе на пальцы.

Затем дедушка Зомер, сияя от счастья, спросил:

— А где же Рези и Бруно?

Но в это мгновение в дверях появился дедушка Херинг и бросился в объятия дедушки Зомера, а потому дядя Михаил так и не успел ответить на заданный вопрос.

Вслед за дедушкой Херингом в кухню вошла тётя Фелицита. Она выглядела прелестно: кудрявая, с бусами из голубых стеклянных шариков, обмотанными в четыре ряда вокруг шеи. Только на ноги её лучше было не смотреть, потому что на одной ноге у неё был светлый капроновый чулок, а на другой — тёмный. Но когда фрау Зомер робко обратила на это её внимание, тетя Фелицита сказала с обворожительной улыбкой:

— Один — светлый, другой — тёмный? Забавно, правда?

— Так ты, значит, и сама это знаешь? — спросила фрау Зомер.

— Ну конечно, — ответила тётя Фелицита. — А что же мне было делать? Все остальные чулки или с дырками, или со спущенными петлями… Это был ещё лучший вариант!

— Если хочешь, я дам тебе пару чулок, — предложила фрау Зомер. Она поставила на стол блюдо с вишнёвым пирогом и, оглядев всех присутствующих, сказала:

— Двоих не хватает!

Дядя Михаил, засунув палец за крахмальный воротничок, подёргал его, словно хотел растянуть, — Рези сейчас спустится, — сказал он. — Она ищет для Бруно чистую ночную рубашку. Но я могу подняться к ней и сказать, что вы все её ждёте.

— Чистую ночную рубашку?.. — переспросил Эрих.

Дядя Михаил уже бежал через двор, петляя между развешанным для просушки бельём. Аромат роз всё ещё стоял в кухне.

— Как так… чистую ночную рубашку? — спросила Нелли. А тётя Фелицита, удивлённо покачав кудрявой головой, сделала смелое предположение:

— Дядя Михаил нас разыгрывает! Утром говорит о чистых ночных рубашках!

— Ах ты Господи! Да что же там случилось? — воскликнула фрау Зомер и бросилась догонять дядю Михаила.

Дедушка Зомер, хлопнув дедушку Херинга по плечу, предложил:

— Может, мы, старики, пока сядем за стол?

Нелли, Фриц, Эрих и их отец, стоя в дверях кухни, озабоченно глядели через двор в окно второго этажа — в комнату тёти Рези, дяди Михаила и Бруно.

Дверь, которая вела к ним на лестницу, была не видна из-за развешанного белья, но и за окном ничего особенного не происходило. И Карл Зомер вместе со своими детьми вскоре вернулся на кухню.

— А кофе сегодня особенно вкусно пахнет, — сказал он. Во дворе послышались голоса, и в кухню тут же вошли дядя Михаил, тётя Рези и фрау Зомер. Тётя Рези поцеловала дедушку Зомера в лоб и пробормотала поздравление, а дедушка Зомер, поцеловав её в щёку, сказал:

— А наша Рези-то! Ещё в халате! И такая бледная… У тебя что-нибудь случилось?

— Да нет, — ответила тётя Рези. — Ничего не случилось…

— Она отвернулась и, глотая слёзы, шмыгнула носом. — Просто неважно спала…

— Эх вы, молодёжь… — сказал дедушка Зомер. — А я вот всегда хорошо сплю. А ты, дедушка Херинг?

— Не могу пожаловаться, — отвечал дедушка Херинг. Тётя Рези взяла из рук фрау Зомер поднос с куском пирога и чашкой кофе и молча вынесла его из кухни.

— Рези отнесёт Бруно завтрак, — объяснил дядя Михаил и поглядел на свою сестру Иоганну Зомер, умоляя о помощи.

И фрау Зомер провозгласила как-то уж чересчур громко и весело:

— Ну, дети, скорее к столу! А то кофе остынет!

Раздался дружный топот, похожий на раскат грома, и вот уже все сидели вокруг стола. Стало так тихо, что можно было расслышать, как булькает кофе, выливаясь из носика кофейника. Все, словно сговорившись, следили за кофейником, передвигавшимся от чашки к чашке, пока фрау Зомер в шутку не пригрозила:

— Вот погодите, сейчас пролью на скатерть, будете знать!

— Что, собственно говоря, у нас сегодня происходит? — спросил дедушка Зомер, указывая на пустые стулья тёти Рези и Бруно. — Почему Рези убежала с подносом?

— Она сейчас вернётся, — сказал дядя Михаил.

— А Бруно?

— Бруно останется в постели.

— Останется в постели?..

— Да… У него сегодня ночью и в пять часов утра шла кровь носом, и мы с Рези боимся, как бы это не случилось опять.

— Так вот оно что, — огорчённо сказал дедушка Зомер.

— Ой!.. — сказала Нелли, сморщив нос.

— А когда ему можно будет встать? — спросил Эрих. — Через час ведь он наверняка уже мог бы…

— К сожалению, нет, — скачал дядя Михаил, дёргая свой крахмальный воротничок. — Самое лучшее ему сегодня вообще не вставать. Весь день.

— Весь день?.. Но ведь… в десять часов… в десять часов мы идём с дедушкой Зомером в парк Румельдорф… — с трудом выговорила Нелли.

Дядя Михаил кивнул.

— Разумеется. Я только хотел сказать, что Бруно лучше остаться дома. И тётя Рези с ним останется. Ну и я уж останусь дома, раз они остаются.

Он сказал это шутливым тоном. Но никто не рассмеялся.

Тётя Рези вошла, села к столу и сказала:

— Привет вам от Бруно! Он желает вам хорошо повеселиться.

— Спасибо, — ответил Эрих, — но боюсь, это не получится.

— Я тоже боюсь, — сказала тётя Фелицита.

— А разве это так опасно для Бруно — пойти вместе с нами? — спросила Нелли. — А давайте возьмём с собой огромную пачку ваты!

— Да что ты, Нелли… — вздохнула тётя Рези. Больше ей и говорить ничего не пришлось. Все и так всё поняли. Нелли подпёрла щёку рукой и молчала.

Эрих ёрзал на стуле.

— Я хочу вам что-то сказать… Я… я сегодня в Румельдорф не иду.

Нелли так испугалась, что, выдернув руку из-под щеки, чуть не стукнулась подбородком об стол.

— Что-о? Ты тоже не идёшь?..

— А что же — без тёти Рези, без дяди Михаила и без Бруно?

— Он бросил взгляд через стол на дедушку Херинга. — С дедушки Херинга всё началось… и… и теперь вообще ничего уже не получится из нашей экскурсии… Теперь всё развалилось!

— Вообще-то он прав, — поддержала Эриха тётя Грета. — Я тоже хочу вам кое-что сообщить. Я остаюсь дома и вешаю это платье в шкаф. Буду играть с Бруно в «Братец, не сердись!»

— И я хочу вам кое-что сообщить, — сказала тётя Фелицита. — Но что именно, этого уж никто не угадает!

— А я угадаю! — сказал дедушка Зомер. — Ты тоже не идёшь в Румельдорф! Правильно?

— От тебя, я вижу, ничего не утаишь! — воскликнула тётя Фелицита. — Ты прямо читаешь мои мысли!

— Главное — сноровка, — скромно ответил дедушка Зомер.

— Я ещё тогда тебя насквозь видел, когда ты была маленькой растрёпой. — Он погрозил дочери пальцем. — А теперь слушайте. У меня сенсационное сообщение. Не упадите со стула!

— Ты, наверно, остаёшься дома? — сказал дядя Михаил.

— Хо-хо! А этот Михаил парень с головой! — Дедушка Зомер постучал ложечкой по своей чашке с кофе. — Итак, мы решили перенести мой день рождения на другой день. В году, как известно, триста шестьдесят пять дней. Правда, из них не так уж много дней, когда мы собираемся все вместе. Но в один прекрасный день такой день наступит.