Последняя версия - Аркадий Карасик

К нашему, вернее, к Светкиному, дому можно идти двумя путями: по улице, через "парадную" площадь или запущенным парком, аллея которого спускается к утлому мостику через речку. Обычно маршрут выбирала Светка, на этот раз я настоял на парковом варианте.

Весна только-только пробует свои силы, кой-где лежат островки снега, из-под которых вытекает вода, но воздух постепенно нагревался, дышится легко и свободно. Отчаянно орут птицы и коты, за суками следует экскорт жаждущих собачьей любви кобелей. Гуляющая молодежь сбросила шапки и куртки, пожилые люди распахнули пальтишки.

Мы медленно шли по аллее и молчали.

Перед входом на мостик расползлась большая лужа, которую не обойти. Машинально я поднял Светку на руки и шагнул в воду. Она положила голову на мое плечо, обхватила руками за шею - маленькая, беззащитная - и вдруг всхлипнула. Так жалобно, что у меня зашлось сердце. Действительно, кто у неё есть, кроме меня? Сын от первого брака, бессердечный тип, алкаш и наркоман, ставяший выше всего свои удовольствия и свое благополучие. Разве он поддержит в трудную минуту мать? Скорей всего, подтолкнет её к пропасти для того, чтобы заполучить квартиру и пропить её с дружками.

- Ну, что ты раскисаешь, маленькая? До тех пор, пока я рядом с тобой, ничего тебе не грозит... Давай распишемся? - неожиданно для себя предложил я.

- Давай, - всхлипнула Светка, успокаиваясь. - Я не потому, что не надеюсь на твою поддержку... просто - настроение... Отпусти, - попросила она, отстранившись, - что ты меня держишь, как маленькую...

Посредине мостика я осторожно отпустил женщину, поправил на ней куртку, потуже подтянул шарфик.

- Только для того, чтобы защитить тебя, я должен знать все. Начиная от письма, которое ты отвезла в Москву, и кончая сегодняшним телефонным разговором. В противном случае я бессилен... Это ты, надеюсь, понимаешь?

Светка согласно кивнула: да, понимаю. Обычно дерзкая, острая на неожиданные сравнения, не признающая любых проявлений женской слабости, сейчас она выглядела обиженной первоклашкой, которую мальчишки-хулиганы подергали за растопыренные косички.

Я терпеливо ожидал откровенных признаний. Все, что должен сказать сказано, очередь за ней.

- Даже не знаю, с чего начать...

- С самого начала, - глупо сострил я.

- Очень остроумно, - в свою очередь с"язвила Светлана, помолчала и приступила к откровению. - Толком мне ничего неизвестно - одни мелочи, но чувствую - влипла я в смертельно опасную ситуацию и очень не хочу тащить тебя за собой... Итак, письмо... В тот вечер Сурен едва не стал передо мной на колени, Христом Богом молил выручить его, отвезти письмо в Москву. Дескать, иичего особенного, сам бы отвез - не может, в столице его ожидают крупные неприятности. В начале я отказалась: нет ни времени, ни желания, да и потом - почему я должна превращаться в курьера? Есть же в Росбетоне соответствующие люди рангом пониже... А он - никому, кроме тебя, довериться не могу, слишком важное письмо, слишком много от него зависит... Ну, я и поддалась на уговоры...

Светка помолчала, поерзала носком туфельки в щели между досками настила. Будто пыталась выковырять оттуда причину странного своего согласия. Я тоже молчал. В принципе, разговор с Вартаньяном меня не интересовал, если беседа, конечно, не балансировала на сексуальном уровне. Похоже, этого не было. Остальное - вступление, ни о чем не говорящее и ничего не значащее.

- Оказалось, моя задача сродни голубиной - обычная почтальонша. Разница только в том, что письмо я должна была положить в почтовый абонентский ящичек, а не - из рук в руки. Предварительно позвонить. Приехала в Москву и сразу - к телефону-автомату. Ответил мужской голос. Как было велено Суреном, сказала одно слово: конверт. В ответ - спасибо. После этого заглянула на почту, оставила письмо и поехала обратно... Вот и все.

- А сегодняшний телефонный разговор?

- Продолжение. Утром мне позвонили и сказали: будь на месте в пять часов.

- Тот же мужской голос?

- Нет, женский. Видимо, секретарша... А вот в пять - тот же.

- Куда ты должна позвонить?

Светка расстегнула сумочку, достала блокнотик, раскрыла и протянула мне. Обычный семизначный московский номер, судя по цифрам, телефонный аппарат находится где-то в центре города. Я записал номер на сигаретной пачке - обязательно нужно приобрести приличный блокнот, типа того, которым пользуется подруга. Пачки сигарет и спичечные коробки - вещи ненадежные, легко теряются либо оставляются в той же застекленной конторке.

- Костик, пошли домой,а? Проголодалась и зверски устала. Покушаем и ляжем в постельку...

Я согласился, несмотря на то, что страсть как хотелось продолжить откровенный обмен мнениями, потолковать по части выброшенного почему-то висячего замка и появления у Светки ключа от внутреннего запора.

Не успели дойти до конца мостика сзади забарабанили по настилу чьи-то торопливые шаги. Я обернулся и невольно загородил спиной Светку. К нам приближался... дед Ефим, воротный страж Росбетона, бывший в молодости сотрудником органов. Передвигался сменившийся с дежурства сторож довольно резво, бойко постукивал по доскам мосточка сучковатой палочкой, заранее ехидно улыбался.

- Гляжу издаля на голубков и никак не могу определить кто именно идет. Вроде - свои и вроде - чужаки? Вот и порешил догнать... Извините деда, больно уж любопытство заело... Весь день - один да один, ежели, конешно, не считать шоферов-матюганщиков... Что скажешь, никакой теперича культуры в стране - один разврат да бестолковщина...

Безостановочно говорит, а глазами обшаривает меня и Светлану, будто обыскивает. Странное любопытство, если не сказать большего!

- Небось, домой нацелились? Хорошо дома вдвоем, завидую. А у меня жинка в прошлом году померла, оставила меня бесприютным сиротинкой... Пошагали вместях, поговорю с вами - отойду, душу погрею...

Всю дорогу к жилому массиву дед изощрялся в признаниях да горестных всхлипываниях, не давал нам ни слова сказать, ни взглядами обменяться. Сколько раз мне хотелось сослаться на необходимость посетить продуктовый магазин и избавиться от соглядатая - удерживала Светка. Почему-то вслушивалась в стариковское бормотание, сочувственно качая головой или негодующе хмурясь.

Еще одна загадка на многострадальную мою голову! Уж не сговорились ли дед Ефим и главный технолог Росбетона повстречаться около мостика, да я помешал "задушевному" разговору. Знаю - глупо и непрофессионально, но отбросить приклеившуюся "версию" так и не удалось.

Все-таки решился проверить.

- Идите вдвоем, посудачьте, а я на полчаса - в магазин, Туалетная бумага кончилась - куплю.

Если бы идиотская моя версия действительно имела место, Светлана обрадовалась бы, охотно отпустила меня за "бумагой". А она, вместо этого, вцепилась в локоть - не оторвать.

- О чем ты говоришь, Костик? В кладовке ещё целых три рулончика лежит.

Так и добрели втроем до дома. Дед Ефим выждал пока мы не войдем в под"езд и появимся на балконе, только после этого отправился восвояси. Часто постукивая по асфальту палочкой, согнув и без того кривую спину. Бедный, несчастный топтун! Только неясно на кого он работает, кто ему платит?

- Как ты думаешь, зачем старику понадобилась эта явная слежка? спросил я, провожая сторожа задумчивым взглядом. - Ведь догнал он нас не в порядке развлечения, сопровождал не ради удовольствия.

- А почемы ты меня спрашиваешь? Скорее, я должна задать тебе этот вопрос. И как мужчине, и как бывшему сыщику...

По логике Светлана, пожалуй, дала мне очередной урок. Действительно, кто кому должен задавать подобные вопросы: обычный, пусть даже главный, технолог Росбетона или бывший профессиональный сотрудник уголовного розыска?

- Почему тогда ты удерживала деда, выслушивала его трепотню?

- Думала, проговорится: на кого работает, откуда нам с тобой ожидать очередных неприятностей?

На кого работает воротный страж я узнал на следующий день.

К вечеру меня вызвал генеральный директор. Естественно, не лично через секретаршу. Ничего особенного - начальнику желательно узнать о состоянии пожарно-сторожевой службы, о всех её достоинствах и нуждах, недостатках и возможностях. Скажем, уточнить, как могли скрыться с охраняемой территории убийцы Вартаньяна?

Поэтому я поднялся на третий этаж без тени подозрений. Шел и мысленно выстраивал доклад с выводами и, конечно, с предложениями. В частности, о назревшей необходимости опоясать территорию электрической сигнализацией.

До назначенного времени остается пятнадцать минут. Приходить раньше не рекомендуется точно так же, как и опаздывать. Поэтому я притормозил возле многокрасочного стенда, прямо-таки воспевающего достижения Росбетона. В самых высших традициях прошлого, застойного периода нашей многострадальной истории: на сколько процентов увеличился выпуск панельных домов, во сколько раз - элементов парковой архитектуры, какие новые изделия освоены, как выросла производительность труда...