Каникулы в Чернолесье - Александр Альбертович Егоров

издалека донесся свист поезда. Я вспомнил, что мы перешли в обычное время. Мне стало неуютно.

– Давай ускоримся, – сказал я.

Звуки исчезли.

– Теперь порядок, – сказал Вик. – Подождем поезда?

Мы уселись у входа в зал ожидания, как две послушные собаки. Разница была в том, что настоящие собаки, пожалуй, рванули бы от нас прочь со всех ног.

– Не бывает собак-оборотней, – сказал Вик, хотя я ни о чем не спрашивал. – Я не видел. Бывают медведи. Говорят, еще есть лисы, совы, вороны. Но это параллельная эволюция. Они не с нами.

Я хотел о чем-то его спросить, но тут подъехал скоростной поезд. На этой станции он стоял всего минуту. Время вокруг нас было почти реальным: я видел, как несколько человек медленно, очень медленно выходят на низкую платформу. Один тащил сумку на колесах, и колеса густо рокотали, катясь по плитке, будто звук был замедлен раз в пять. Вот они спустились с платформы, прошли мимо нас, ничего не заметив, и отправились к парковке. Их голоса тоже доносились до нас как будто с чудовищной глубины, и понять, о чем говорят эти заторможенные люди, было невозможно.

– Мы делаем так специально, чтобы они нас не замечали, – сказал Вик. – Мы с ними живем в разных масштабах времени. Как… птица и дерево. Понимаешь? Дерево не видит, как на него села птица. Птица не видит, как растет дерево.

– Наша птица все видит, – сказал я. – Помнишь Карла?

– Карл крутой, – согласился Вик, но продолжать не стал.

Я даже оглядел небо и близлежащие деревья, будто рассчитывал там увидеть нашего ручного ворона, но, конечно, никого не заметил. Я вспомнил, как наш добрый Карл разбудил меня, когда я уснул в поезде, – или ничего этого не было, и я проснулся сам? Вероятно, в связи с этим мне пришла в голову еще одна занятная мысль.

– Давай залезем в вагон, – сказал я. – Пока поезд стоит.

– Зачем? – теперь удивился Вик.

– Ну… даже не знаю. Городских давно не видел.

Вик не стал спорить. А может быть, это просто я сам пожелал оказаться внутри – и он попал туда заодно со мной, не знаю.

В поезде было светло и просторно. Почти все кресла были свободны. Мы пробежались по двум или трем вагонам, даже не боясь наступить кому-нибудь на ногу. В одном тамбуре я едва не столкнулся с человеком, который выходил из туалета, но просто прошел сквозь него. Вот было бы весело, если бы и правда столкнулся! Никогда не вредно сходить в туалет повторно, подумал я, но не стал представлять подробностей. Меня заинтересовал следующий пассажир, который сидел на диване в одиночестве.

Конечно, я его вспомнил. Это был толстяк в джинсовой куртке, на чью голову я уронил свой чемодан – первое, что я сделал, триумфально прибыв в Чернолесье. Он и сейчас сидел в той же куртке. Его увесистый портфель лежал на верхней полке.

«Интересно, нашел он мой старый телефон или нет», – подумал я.

Толстый тормозной пассажир не спеша (как и все в этом замедленном мире) повернулся в мою сторону, будто почувствовал мое присутствие. Медленно раскрыл рот. И вдруг оглушительно чихнул, даже не потрудившись прикрыть свой пухлый рот. Чих вышел громким и гулким, как звук обвала в пещере. Я клянусь: до меня даже долетели брызги и сопли – хотя я не уверен, что это не была игра воображения. Но я очень, очень разозлился. Прямо взбесился, как настоящий волк.

Вик в недоумении смотрел, как я подпрыгнул в проходе и взмахнул передними лапами. Я точно знал, что надо делать. Портфель толстяка опять-таки не спеша зашевелился и начал медленно сползать с полки, уже наметив себе цель – плешивую голову хозяина. Но сам хозяин об этом еще не знал. Он шмыгал носом (это звучало похоже на продувку труб) и медленно вытирал уголки своих жирных губ тыльной стороной ладони. Должно быть, из-за чихания он ничего не слышал и уж точно ничего не подозревал. Чемоданчик уже готовился к приземлению, но тут Вик повел себя странно. Он подпрыгнул тоже, толкнул лапами падающий портфель и вернул его на место. После чего легко перевернулся в воздухе и побежал по проходу между кресел по направлению к тамбуру.

Я последовал за ним, хотя ничего не понимал. Потом Вик обернулся и сказал мне строго:

– Не делай так. Не привыкай.

– Ты чего мне, учитель, что ли? – обиделся я.

– Нет. Кто привыкает, начинает потом убивать. Не делай так.

– Да не хочу я никого убивать, – сказал я. – Просто он говнюк. Он мой телефон похитил.

– Ты сам в этом не уверен, – сказал Вик. – Если не знаешь, что делать, не делай ничего. Правило сверхволка.

Я понемногу начинал сердиться.

– Ты задрал со своими правилами, – пробурчал я. – Уеду я от тебя в город. В школе и то веселее было.

Тут я, конечно, соврал. Как всегда, неумело. Но Вик не обратил на это внимания.

– Ты не уедешь в город, – сказал он спокойно. – Волки-оборотни не могут уходить далеко. Предел – несколько километров от базы.

– Какой еще базы?

– Старая шахта. Рядом с нашим лагерем. Оттуда идет… энергия. Без нее мы не можем превращаться.

– И что станет со мной? – спросил я. – Ну, если я уеду далеко?

– Точно не знаю. Наш директор нам не разрешает даже думать об этом.

– Ну, мне-то он не директор, – отвечал я нагло.

– Нельзя, – повторил Вик.

– Да ладно, – сказал я. – Давай попробуем?

Поезд между тем с шипением закрыл все двери и тронулся. Я в первый раз увидел, что Вик волнуется.

– Мы должны выйти сейчас же, – проговорил он с беспокойством. – Поезд едет очень быстро. Я не знаю, что будет, когда мы пересечем границу… разрешенного…

– Забей, – сказал я. – Крутые парни не сдаются.

– Ты не будешь выходить?

– Нет.

– Если я выйду, ты останешься?

– Да.

Я знал, что это жестоко. Но ведь он мог отказаться, разве нет?

Вик опустил голову. А когда поднял, снова был спокоен.

– Я буду с тобой, – сказал он.

Я смотрел, как его серебристая шерсть поблескивает при луне, и как свет фонарей тонет в его холодных волчьих глазах. Зорких и бесстрашных. Разве что немного печальных. Ну вот и как с таким дружить, подумал я про него. С ним даже поссориться и то не получится.

Я видел, как за окнами поезда мелькают редкие фонари. Мы уже проехали нашу деревню, проехали заправку и склад, и теперь сразу за насыпью железной дороги тянулся бесконечный темный лес, уходящий по горному склону в высоту.