«МиГ» – перехватчик. Чужие крылья - Роман Юров

Третий заход Шубин делать не стал, оставил разгромленную колонну позади, вновь уйдя в облака. Виктор, немного отстав при штурмовке, кинулся догонять. К его ужасу, в облаках никого не было видно. Только серая мгла вокруг и устрашающее одиночество. Он вывалился вниз, озираясь, надеясь найти остальных у земли, но вокруг были только снег и серо-свинцовая мгла. Покрутившись так несколько минут и никого не обнаружив, Виктор, решив, что Шубин решил уйти вверх, за облака, устремился туда же. Снова началась немилосердная тряска, казалось. еще немного, и потроха покинут организм. Вскоре вверху порозовело, облака ушли вниз, и он вырвался на ослепительный простор с голубым пологом неба и сияющим солнцем. Он шел на высоте трех с половиной километров, среди незабываемого зрелища, освещенный солнцем, вокруг гор белой ваты облаков. Это было великолепно, только ради такого зрелища стоило становиться летчиком.

Что заставило его обернуться, он так и не понял. Может, инстинкт, какое-нибудь шестое чувство, а может, Бог приглядел за глупым попаданцем, не дал пропасть дурню.

Позади его «МиГа», всего в сотне метров, спокойно шел «Мессершмитт». Хищный, камуфлированный, он плавно водил ярко-желтым носом, прицеливаясь.

У Виктора все застыло от ужаса. Он резко дал ручку от себя, утопил правую педаль в пол и прибрал газ. Вовремя, над кабиной мелькнули росчерки трассеров, немец опоздал менее чем на секунду. Он рванул в правый вираж, а затем резко, ломая самолет, переложил рули обратно. «Мессер», не ожидавший такого финта, проскочил вперед, и вот уже Виктор, довернув, загонял его в сетку прицела. «Теперь посмотрим, кто кого». «Мессер» медленно отрывался, пользуясь преимуществом в скорости, за ним тянулся черный дымный выхлоп. «Форсаж, гад, включил. Ну ничего, до него сейчас метров триста, я его из БС возьму, пусть и не собью, зато дыр наковыряю изрядно», — Виктора захлестнул охотничий азарт.

На всякий случай он обернулся осмотреть небо перед стрельбой. Сзади на него заходил брат-близнец «мессера».

«Черт, разинул варежку. Это же ведомый, ведь они все время парами летают», — злость на себя добавила адреналина. От атаки ведомого он ушел нисходящей полупетлей, но тут в него вцепился первый, ведущий «мессер».

Они играли с ним, как кошки с мышью. Работая парой, атаковали его поочередно, избегая больших перегрузок, пилотировали легко, не давая ему толком ни контратаковать, ни выйти из боя. Виктору же приходилось несладко, от резких маневров с большими перегрузками он начал уставать. Так долго продолжаться не могло. Во время очередного разворота он сумел извернуться, рванув ручку так, что потемнело в глазах, и, выполнив размазанную бочку, сумел-таки обстрелять «мессера» на встречных курсах. Вроде как попал, однако на «мессере» это никак не отобразилось, только их атаки стали еще злее. Понимая, что еще немного, и его собьют, Виктор, выгадав момент, рванул с переворота в пикирование, надеясь укрыться в облаках. Однако, пробив неожиданно тонкий слой белой ваты, увидел под собой землю, какие-то дома. От неожиданности он перевел машину в горизонтальный полет, осматриваясь. «Мессеры» также пробили облака и теперь торопливо его догоняли. Внизу же раскинулась довольно крупная, занесенная снегом деревня, крутил свои извилистые, закованные в лед берега Миус. Он сразу увидел характерный ориентир, небольшое кирпичное здание ГЭС на берегу речки. «Идиот, как я раньше не додумался», — Виктор щелкнул тумблером рации: — Я Восемнадцатый! Я Восемнадцатый! Веду воздушный бой над Курганом, прошу помощи… — он повторял эту фразу снова и снова, надеясь скорее на чудо.

«Мессеры» уже заходили сзади сверху, в новую атаку. Он развернул самолет и пошел на них вверх, в лоб. Те боя не приняли, ушли выше, строя новый заход. Виктор старался держаться от врагов на расстоянии, чтобы они не занимали позицию прямо над головой. Пока получалось, но какой ценой… он был мокрым от пота и постепенно терял высоту, перегруженный мотор ревел на повышенных оборотах. Немцы по-прежнему атаковали, в маневренный бой не лезли, но, пользуясь преимуществом в скорости и скороподъемности, не пускали к маячившим вдали спасительным облакам, наседая все сильнее и сильнее.

Бой уже проходил над самыми крышами равнодушного ко всему поселка. Виктор дрался из последних сил, «мессеры» ловко его загоняли, чувствовалась богатая практика, только чудом его истребитель еще не получил повреждений. Вдруг, сбрасывая с хвоста размашистым виражом особо настырного «мессера», он увидел, как слева выше, из облаков вывалилась пара «МиГов».

— Ребята, я Восемнадцатый, нахожусь справа ниже, за мной выше пара «мессов». Атакуйте! — «МиГи» его услышали, набирая скорость, моментально провалились вниз и устремились в атаку, заходя «мессерам» в хвост.

Те, увлеченные боем, казалось, ничего не замечали вокруг. Виктор, плюнув на оборонительные маневры, уходил по прямой. Они вытянулись за ним, медленно догоняя. Ведущий «МиГов» настиг замыкающего «мессера» и чуть ли не в упор расстрелял его из пулеметов. Хорошо было видно, как росчерки трассеров пропадают у того в фюзеляже… С секунду ничего не происходило, «мессер» продолжал полет, паря пробитыми радиаторами и оставляя за собой белесую полосу вытекающего бензина, а потом он загорелся. Сперва как-то робко, словно рыжий песок начал сыпаться из-за крыла, потом все сильнее, и вот уже огненный ком, увенчанный черными крестами на крыльях, мчится к земле, оставляя черный шлейф дыма. Второй «мессер» сразу врубил форсаж и, снизившись до самых крыш пологим пикированием, стал уходить. «МиГ» пытался его преследовать, но безрезультатно, тот отрывался все сильнее и сильнее…

Он пристроился к «МиГам». Это оказались свои, Шубин привычно погрозил ему кулаком, но беззлобно, улыбаясь. Шишкин же вообще растянул улыбку в тридцать два зуба.

Обратно вернулись без приключений. Устал Виктор страшно. Сил, чтобы рулить, почти не осталось, из кабины его вытаскивал Палыч, он же помог снять парашют. Виктор стоял, покачиваясь, и глупо улыбался.

— Ты где так вспотел? — улыбаясь в прокуренные усы, спросил Палыч.

— Да, — Виктор устало махнул рукой. — немцы кого хочешь вспотеть заставят.

— Хе, ну они такие, — с важным видом подтвердил механик. — Иди, там тебя командир уже заждался…

— Ну-с, — Шубин с удовольствием сделал первую затяжку. — Тута начнем, пожалуй… По атаке колонны… отработали чисто, правда, Витя, смертничек наш, как обычно, отличился. Я же говорил тебе, чтобы так низко не опускался… как об стену горохом… Ну, тута, ладно, немцы тебя быстро отучат. Теперь дальше, ты почему от группы оторвался?

Виктор задумался.

— Я сперва при штурмовке оторвался, но недалеко, надо, наверно, было форсаж дать, догнал бы, потом вы резко вправо повернули, я же левее был, еще сильней отстал. Вы в облака ушли, я сразу за вами, зашел, а там никого. Спустился ниже, вас там тоже нет. Тогда я решил, что вы наверх ушли…

— Вот видишь тута, к чему приводят такие атаки? — перебил его комэск. — Там немного, тут немного, вот и отстал. А тута немцы, а они одиночек отставших ой как любят. Дальше что?

— А дальше облака пробил, а там немцы…

— Так чего же ты сразу обратно в облака не ушел?

— Ну, — Виктор смутился, — как-то не подумал. Сбить хотел.

— Ха! Сбить. Однако, герой, — Шубин с Игорем развеселились. — Ну как, тута, сбил?

— Нет, — поник Виктор, — крутились минут десять, а потом вижу, одолевают меня, я рванул в облака, а там-то уже облаков толком и нет. Окно, здоровенное, над Курганом. Вот тогда-то я и стал вас по радио звать…

— Это ты теперь его должен долго водкой поить, — указал комэска на Игоря, — выскочил вперед меня и давай крутить крыльями, на Курган потащил. Игорь, что это было?

— Так, Дмитрий Михайлович, это Гольдштейн мне перед вылетом приемник настраивал, крутил. А потом, когда Саблина искать стали, я и вспомнил, что у него передатчик стоит. Включил, а тут он, весь эфир воплями забил, под Курган звал.

— Я так и думал, — протянул Шубин, — выходит, Витек, спасло тебя твое радио. Вот запомни этот урок хорошенько, как оно, от группы отрываться. Схарчили бы тебя тута немцы через пару минут, как пить дать. К земле бы прижали и схарчили или на силу бы взяли, тебя-то вон до сих пор шатает, а они вдвоем, вполовину не так устали. Хотя силен, силен. Почти пятнадцать минут против пары драться, это тута, конечно…

Тут Шубин снова увидел незадачливого механика по радио.

— О, Гольдштейн, поди сюда… — последний, испуганно озираясь, заспешил к начальнику.

Комэск, видя его испуг, напустил на себя грозный вид, нахмурил брови, но не выдержал, засмеялся.

— Гольдштейн, за оперативную установку и хорошую работу радио на самолетах объявляю тебе благодарность! Молодец… Теперь дальше, сколько у нас в эскадрилье радиостанций?

— Приемников семь, правда, один неисправный, а вот передатчиков всего два и есть.