Опилки - Алесь Дворяков

Правда-правда: Пашка и школу прогуливал. Походит в заброшенном здании, посчитает от одного до трёхсот – и бегом к приютившей его сердобольной однодеревневой бабушке, чтоб сказать, что его рано отпустили с уроков. Засыпается школьник ложью, как снегом с заброшки. Хорошо ещё, что отрыть совершенно ненавязчиво этого вруна поневоле из беспросветности умудрялась умненькая девочка с косичками, за которые не хотелось дёргать. Она не слышала о нём, знать его не желала, но всё же оказывала помощь тем, что просто была и выросла благополучной соседкой за его партой.

Доброе утро, Настя. Не читай мои мысли и не знай меня вообще. Извини за ту заляпанную тетрадь, больше не клади их возле меня. Быстрее бы нас рассадили.

Девочка была для этого маленького человека кем-то наподобие белобрысой Оксаны, но дело заключалось в ином: прыщавая с косичками качественнее радовала глаз. Не будь Павлуша попрошайкой с негативной историей существования, он бы обязательно спрашивал эту интеллектуальную одноклассницу о прелестях света.

Я увлёкся тобой из худших побуждений, Насть.

А вот и типично-видеофильмный дождь не заставил себя долго ждать. Особенное время для этого думателя-плювиофила. Хотелось в заливную и такую шкодливую пору лечь на землю и обкрутиться одеялом, лишь бы стать ближе ко всепоглощающей воде. Пусть стучит по ткани, пусть. Это момент, который сразу хочется воспеть. Тогда наступает капель размышлений, разочарований и тряски от холода. Да и не был бы Павлик из семьи алкоголиков, если бы хоть сто раз в жизни не стоял под ливнем по разным независимым причинам: о нём забыли, он сбежал от побоев или родители просто вдрызг, а ему предоставлена полная воля. Почти конец фильма.

Митя.dll

Тогда ничего не сыграло, кроме любопытства и случайности. Ну, шёл и доосвидетельствовывал конец своего очередного неудачного фильма, зазеленелого во всех травах и берёзах лета, этот спутанный мальчик-путник. Но тут его окликает, пожалуй, более чем серое пятно истории его дружбы, будущий скамейкосидящий подкармливатель Митька. Неуловимая мания его дома, слов, воздуха распоясала и Павлика, подозрительно быстро началось их будто бы запланированное товарищество, вызывавшее хоть немного стимул жить. Может, тут и есть план, невыразимый друг Пашечка, да только это малоинтересно: ты уже ждёшь, когда тебе вынесут варёнки с хлебом, даже хоть бы половинку. Это уже счастье и молчание урчавшего желудка.

невырезаемо.pdf

Была бы его воля, он бы с радостью изменил этот задокументированно-заархивированно-запароленный файл своей памяти, но нет. Если уж сестричка и позабыла по своему незнанию вдобавок с наивностью, то Пашка почти всё помнил: это было что-то наподобие пародийного и называющегося ныне явления инцест. Только полуинцест. Недоинцест. Грызшая скука дома бабы Аси по-деревенски свалилась на недозрелые головы этих оставшихся одних деток, где старшенький совершал околопенетрации в отношении младшенькой, но и не более.

а как там делали мамка с папкой? а зачем они так? попробуем-ка и мы. ничего особенного, слюна Дашки была как-то запретнее и неродней, что ли. а разговоров-то было. а теперь только запах мочи на пальцах. пора с этим делом заканчивать. и желательно лет до двадцати. как же холодно. даже опилок нет.

кружок юных клептоманов.gz

Ни холодно ни жарко Пашке от этой жизни уже – было бы что покушать или забрать. То ли ручку украсть с чьей-нибудь парты, пока все ушли на обед, то ли походить по раздевалке и умыкнуть чьё-то надкусанное яблоко, сходить в туалет и съесть его. Такие задачи были у этого уникального кружка с одним посетителем. Гобсековски-плюшкинским паренёк не был, его просто рвала нужда, как поношенную мцырскую одежонку. Странно, как этого умудрялись не замечать окружающие. Всякое там отрепье, видимо, подсознательно игнорировалось, будто блохи на теле шелудивой собаки.

Сейчас все в классе пойдут есть, а я начну что-нибудь хватать в спешке. А потом сидеть сложа ручки.

щедрость, я люблю тебя.tiff

Кому блохи, а кому и вши. Павел и их умудрился подцепить при таких замечательных и способствовавших этому событию условиях. Рукой по голове назад, вперёд – перхоть и насекомые падают на школьную мебель и расшевеливаются при малейшем воздействии. Хоть Павлик и был воришкой, но маленькими тварями он делился охотно. Наверно, играло в его душонке жалкое посредничество чувства зависти и непонимания, а продукт такового явления щедро отправлялся прямо на волосы нового соседа по парте Лёши.

Пашка, я-то башку мóю, у меня они не прижились бы.

А диверсия-то, считай, была почти что не провалена!

отчим.flv

Провалился и дом умершей бабушки Аси в воображаемую сферу чужеродности, мать Виолетта решила искать третье в жизни Пашки пристанище и явно не третье для себя. Видимо, в своём воображении она имела сверхмощный компьютер-сканер для поиска подходящих кандидатур на её неизбежное избиение.

Так и сыскался несказочный отчим для Павлика, дядя Андрей. Его почти будённовские усы говорили о чём-то невозвратно похожем на коловшееся отцовское лицо в его лучшие времена. Свершилось. Пашка и Виолка переведены в очередной стационар серости и неблаголепия, ещё одна деревня вызывала плохие и хорошие воспоминания, где максимальный уровень удовольствия – еда из конины, радиоприёмник и детские журналы.

Следует отдать должное отчиму странствующего молодого человека: он стереотипно не изнасиловал обоих детей и смог даже привнести долю жалости в своё поведение, хоть иногда и грозился, что перья сейчас полетят.

Взять хотя бы парилку. Павлик чувствовал максимальный дискомфорт. Томный пар оглушал на пáру с веником, копоть стен перелетала дурным восприятием в разум и не смывалась никакой подстёгиваемой водой до и после. За Пашку-банщика можно порадоваться:

Терпи, Пашка. Попарься. Хоть вашэ́й погоняешь.

свеча // ночь радуется.mp3

Ночь гнала застывшие звуки. Недовихрь не зря старался. Так вышло, что дети остались дома одни, а недородители ушли в угар. Электричество обрезано и привычно не обитает в оледеневших проводах. Гудит шмелём только ветер, темнота хочет казаться доброй, потому и протягивает ребятишкам полураздербаненное одеяло, чтобы любоваться их страхами и полумытарствами. Подло, а надо: она всё же Тьма, а не абы кто.

Старательно шуршат клопы в брёвнах стен, чадит и не смрадит последняя свечка, отгоняющая лицемерную чернь.

– как много воска. хватит, пока они придут. они ведь придут, да?

– пора уже прекратить мармытаць, мальчик

Добрым послом хотя бы какой воли моргает этот источник тепла и света, формируя остров, за пределами которого обозлились печные облицованные чудовища. Виолка давно притаилась и спит рядом, бедная, а Пашка периодически наивысочайшим баскетболистом выскакивает из сна и трагически наблюдает с демонами своего страха за несчастным куском воска на ободранной табуретке. Скоро кусманчика не останется, звуки ночи выиграют свои кольцевые очки и заглушат потрескивания. Сколько это продолжится? Лучше бы уж лежать, уткнувшись в бок матери, и слышать, как она злобно приказывает улечься и не ёрзать, когда он